Любовь серого оттенка

— Я знаю, ты скучал по моему захвату, — ещё больше улыбаюсь и ещё сильней прижимаюсь к его телу. Ну как можно устоять перед этим? Его запах — моя слабость.

— Связался на свою голову, — пробубнил он, но не оттолкнул меня. Уже какой-то прогресс, моя наглость становится простительной.

— А что если на самом деле я тебе нравлюсь? — эта мысль пришла в мою голову внезапно, не подкрепляясь доводами. Но именно она показалась мне правильной.

— От нехватки кислорода у тебя всегда начинаются такие проблемы с головой? — наконец он начал движение, и я стала аккуратно шагать, надеясь не наступить на что-нибудь.

— Это бы могло объяснить то, почему ты держишь меня.

— Говорил же, не быть такой наивной.

— Ты не отрицаешь?! — с нескрываемым удивлением спросила я.

— Я даже не подтвердил.

— Но и не сказал «нет».

— И без этого слова всё понятно.

— А что если как в «Красавице и Чудовище» тебя должна полюбить девушка, несмотря на твой характер и твою внешность. Смотрел такой мультик?

— Я похож на человека, который смотрит мультик?

— Согласна, глупый вопрос. Но может быть, я всё-таки хоть немного тебе нравлюсь?

— Нет.

— Даже перспективы такой нет?

— Нет.

— Почему?

— Потому что ты некрасивая. Волосы белые, глаза вообще ужас.

— А мне говорили, что у меня красивые глаза.

— Они тебе нагло врали.

— Можно было просто сказать, что я тебе не нравлюсь, зачем обижать то?

— Ты сама меня спросила почему! — он даже остановился, и я уверена, что бросил в мою сторону далеко недоброжелательный взгляд.

— Мог бы промолчать, — тихо говорю я, подталкивая его вперёд. — А хоть что-нибудь красивое во мне есть?

— С каких это пор «светлые» так помешаны на внешности?

— Мне просто хочется узнать твоё мнение. Ну, так что?

— Нет ничего, что могло бы зацепить меня.

— А если подумать? Хорошо так подумать. Я не тороплю. Должно же быть хоть что-то.

— Губы, — без энтузиазма бросил он.

— Правда? — я сама ощутила, как искры засверкали в моих глазах.

— Нет.

— Вот тебе нравится надо мной издеваться?

— А тебе нравится выносить мне мозг? Сколько уже можно задавать тупые вопросы?

— Это не тупые вопросы. Просто хотела услышать от тебя комплимент.

— Ты не по адресу, я в этом не мастер.

— Я заметила, — снова включила обиженного ребёнка, даже немного отстранилась от него. И почему так хочу услышать от него хоть пару милых словечек? Никогда раньше не нуждалась в похвале своей внешности. Но сейчас будто это единственное моё желание.

— Пришли, — отвлекает он от непрошеных мыслей. Но когда-нибудь я вернусь к этому разговору.

— И куда мы пришли?

— К небольшому оврагу.

— С какой целью? — постепенно паника начинала всё больше завладевать мной.

— Сбросим туда бедолагу, — как же спокойно он говорит, я поражаюсь!

— Да разве так можно?! Это бесчеловечно!

— Как раз по мне.

— Прекрати! Ты не можешь! — сильней впиваюсь в его руку и начинаю дёргать.

— Могу, — пытается оттолкнуть меня, из-за чего я обнимаю его руку и висну на ней. Но он даже не шатается!

— Нет! — отпускаю руку и сразу обхватываю его тело, со всех сил сжимая в своих слабых тисках. — Я не позволю!

— Он хотел убить тебя, и он бы это сделал. Тебя бы сейчас уже не было. Но ты всё равно выгораживаешь его?!

— Я не могу иначе. Мне сейчас очень плохо от мысли, что он может повредить себе что-нибудь или погибнуть. Я не хочу этого. Не хочу смертей, — утыкаюсь лицом в его спину и сжимаю в пальцах его толстовку.

— Кажется, твой друг очнулся, — я услышала невнятную речь и сразу отпрянула от широкой спины. Тело, которое мой «тёмный» держал всё это время в другой руке, вдруг начало шевелиться.

— Что происходит? — бубнит он, кое-как связывая буквы в слова.

— Ты на мою игрушку позарился, не хорошо так делать, — в это время он попытался отпихнуть меня, но я от страха не позволяла ему избавиться от меня. — Отцепи, пожалуйста, мне надо с ним разобраться, — строго шепчет он, и я послушно расслабляю пальцы.

— Такими сладкими надо делиться. Было бы забавно убить эту «светлую», — уже внятней говорит худощавый наркоман.

— Безусловно, только я, пожалуй, один наслажусь ей.

Дальнейшие действия вызвали дрожь по всему телу и вынудили прикрыть рот руками: я отчетливо услышала удар, а потом и звук падения. Представляю, как руки «тёмного» испачкались в крови и он с улыбкой посмотрел на труп своего явного не соперника, ведь преимущество в руках сильнейшего.

Даже несмотря на то, что я ничего не вижу, я являюсь свидетелем произошедшего. И я вынуждена об этом молчать.

— С тобой всё в порядке?

— Я не знаю, — первый раз в своей жизни я сталкиваюсь с насилием. В мою сторону, конечно, он уже совершал пару достаточно неприятных действий. Но сейчас всё совсем по-другому. И я ничего не могу сделать.

— Только не начиная реветь, всё хорошо.

— Я стараюсь, — держу в себе все нахлынувшие эмоции, бегаю глазами и охлаждаю горящие щеки заледеневшими пальцами. — Он жив?

— Пожалуйста, не начинай, — осторожно говорит он. А я сразу делаю выводы, которые буквально валят с ног. Но я стою, максимально собрав все чувства в кулак.

— Скажи прямо! — срываюсь. Я просто не понимаю, что мне делать в такой ситуации?! Что я должна чувствовать?! Как мне быть?!

Как выкинуть из головы повторяющиеся звуки удара?!

Глава 13

Меня трясет то ли от холода, то ли от проснувшихся принципов. Я на самом деле слышу, как стучат мои зубы, и чувствую, как дрожит тело. И мне не удается успокоить эту надоедливую вибрацию.

Больше всего бесит беспорядок в голове. Сама запуталась в своих странных ощущениях.

— Так ты от-т-тветишь, — еле-еле выговариваю я, стараясь угомонить челюсть. Но вместо внятных слов вылетает цоканье.

— Ты вся дрожишь, тебе холодно? — не помню, чтобы у меня когда-нибудь были такие сильные галлюцинации: я отчётливо слышала беспокойство в его голосе. Неужели я выгляжу так жалко со стороны?

— Я н-н-не з-з-знаю, что с-с-со мной, — обнимаю себя за плечи, тру руками, чтобы хоть немного согреться. Но мне ничего не помогает. И глаза начинают адски болеть, заставляя дать волю слезам. Но я продолжаю стараться быть стойкой и позволяю только одной капле одиноко скатиться по щеке.

— Перед тобой когда-нибудь били людей? Может, хоть какой-то признак насилия был?

— Н-н-нет. Т-т-только т-твои д-д-действия. Я н-н-никогда, — неожиданно легкие сжимаются, и я застываю, широко раскрыв глаза. Пытаюсь дышать ртом, но что-то мне мешает.

— Эй, ты чего?! — он хватает меня за плечи и аккуратно встряхивает.

— Д-д-дышать. Б-б-больно, — бью по грудине, громко кашляю. Что со мной творится?!

— Уходим отсюда, — строго говорит он.

— Н-н-нет. От-т-тветь. Он ж-ж-жив? — начинаю падать от потери сил, но его руки крепко держат меня. Чувство, что кто-то просунул руку в глотку и пальцами начал рвать лёгкие на части, а по телу пустил парализующую дрожь.

— Ты в таком состоянии, а тебя до сих пор беспокоит какой-то там «тёмный», который всё равно скоро подохнет?! Ты точно идиотка!

— П-п-пожалуйста, — цепляюсь за него и утыкаюсь в грудь. С каждой секундой я всё больше наклоняюсь и всё сильней впиваюсь руками. Голова толкает его, я верчу ей и издаю короткие стоны от невыносимой боли.

— Жив он. Жив! Я просто снова его вырубил, но он дышит. Слышишь?

— Жив? — из головы моментально вылетели картинки жестокого убийства. И благодаря этому болезненные ощущения в груди прошли. Адская боль отступила, и я выпрямилась, стараясь устоять на дрожащих ногах.

— Да, не переживай. Я положил его в кусты.

— А что утром?

— Разберётся он как-нибудь.

— Но он же не будет видеть! Ослепнет!

— Всё-то ты знаешь! Сама-то сейчас в каком положении?

— Я не одна, а с тобой. А он будет совсем один.