Плен моей души

Нет.

Я не отдам Саше свою невинность. Никогда.

— Дура. Какая же ты дура! Зачем прогнала? Зачем обидела? Дура! Мерзкая! Отвратительная! Никому не нужная!

Я никак не могла остановиться. Меня колотило, ноги и руки стали ледяными, сильно затошнило. Моё внутреннее состояние отразилось на физическом.

Я должна, просто обязана поговорить с Глебом до свадьбы. Плевать, что парень посчитает меня истеричкой. Так и есть. Но я оскорбила его, обидела, и я должна извиниться.

Я должна лишиться девственности с ним.

Пусть это эгоистично и мерзко. Но иначе я не могу.

Я чувствую себя загнанной в угол. Готовой выть от безысходности и отчаяния.

Не хочу думать об отце, о его словах. Таких мерзких и причиняющих боль. Не сейчас.

Иначе просто сойду с ума. Умру от душевной боли.

Приняла душ, быстро оделась, накинула на плечи куртку Глеба и надела капюшон. Включила свет, чтобы все думали, что я дома, выскользнула из комнаты и, двигаясь на носочках двинулась на выход. Замирала почти на каждом шагу, нервно оглядывалась, готовая броситься обратно и спрятаться.

К моему безграничному счастью на первом этаже никого не было. Во дворе тоже.

Побежала на остановку, зная, что отсутствие машины быстро заметят. До остановки бежала со всех ног, оглядываясь и боясь, что увижу, что кто-то следует за мной.

Вызвала такси и поняла, что не имею понятия, куда ехать. Адреса Глеба я не знала. Поэтому, на свой страх и риск, назвала адрес мастерской.

Всю дорогу нервно заламывала пальцы. Я не имела понятия, как завести разговор с Глебом. Как попросить у него прощения.

Отдав таксисту наличные деньги, замерла у входа в автомастерскую. Казалось, что она уже закрыта. Всё же осмелилась толкнуть дверь, и она подалась. Я несмело вошла внутрь и огляделась. В помещении никого не было.

— Чёрт, — тихо выругалась под нос. — Где его искать?

— Кого искать собралась? — ставший родным голос звучал холодно и отрешённо.

— Глеб! — я счастливо выдохнула. — Глебушка.

Заметила, как дёрнулся уголок губ молодого человека и немного растаял лёд в глазах. Я не осмелилась сделать шаг к нему навстречу. Слишком сильно боялась, что Глеб оттолкнёт. Боялась навязываться.

— Я… Тебя искала… Не знаю, где ты живёшь. Приехала… и вот, — развела руками.

— Зачем приехала?

— К тебе.

— Зачем? Я же *бырь-террорист, — выплюнул зло.

— Я просто… я просто хотела… Я… — на глазах навернулись слёзы.

В горле встал ком. В этот момент я просто возненавидела себя за слабость. За то, что постоянно плачу. За то, что все мои попытки постоять за себя проваливаются с треском.

— Чего хотела, Виталина? — Глеб плечом опёрся о стену и сложил руки на груди, сверля взглядом исподлобья.

— Завтра я выхожу замуж. Свадьбу перенесли, — выдавила из себя.

— Что ж… поздравляю тебя. Будь счастлива, — Глеб зло усмехнулся. — Это всё, что ты хотела мне сообщить? В таком случае я пойду *бать очередную девку.

— Могу себя предложить на эту ночь! — выкрикнула отчаянно, сжимая кулаки и всхлипывая.

Глеб долго молчал. Сверлил взглядом исподлобья. Зло. Яростно. Будто был готов ударить.

Я ждала несколько минут. Поняв, что ответа не дождусь, тихо сказала:

— Прости меня, Глеб. Прости… Я была неправа.

Развернулась и собралась уйти. Мне стало дико стыдно за то, что я навязывалась парню. За то, что вешалась на шею, как уличная девка.

Глеб обхватил меня рукой за талию, вздёрнул в воздух, как маленького ребёнка, и потащил по лестнице наверх. Я только ахнуть смогла и вцепиться пальцами в его предплечья.

Мы вновь оказались в небольшой комнатушке на втором этаже. Дверь захлопнулась, щёлкнул замок, а меня бросили на диван.

— Глеб, — я широко распахнула глаза, когда молодой человек стащил с себя футболку, отбросил на пол, следом отправил штаны и боксёры.

Я задохнулась. Такой красивый! Невероятный! Восхитительный!

И уже желающий меня.

Я смутилась, но взгляда не отвела. Я хотела, чтобы эта ночь была только моей. Чтобы каждое прикосновение, каждый взгляд, каждый вдох и выдох отпечатались в памяти. Чтобы Глеб проник в каждую мою пору.

Медленно, смотря мне в глаза, он приблизился, расстегнул свою куртку на мне, стащил с плеч. Следом расстегнул и стащил джинсы. Отшвырнул на пол, к своей одежде. Я приподнялась на локтях, наблюдая за тем, как Глеб опускается на диван, раздвигая мои ноги.

Удерживая мой взгляд, отодвинул бельё в сторону и прижался губами к сосредоточению желания. Я вскрикнула и выгнулась. Прогнулась в пояснице, пальцами бестолково хватая воздух.

— Моя сладкая Золушка, — поцелуями покрыл внутреннюю поверхность бедра.

Жёсткие и мозолистые пальцы дарили ласку, заставляли несдержанно стонать. Я кусала кулак, боясь, что кто-то услышит.

— Кричи, Золушка. Кричи! Сегодня ты моя.

Дальше на меня обрушился ураган его ласк. Я кричала, срывая голос. Пальцами зарываясь в мягкие кудрявые волосы на затылке Глеба. Оттягивая. Пытаясь отодвинуть. И, напротив, пытаясь притянуть ближе.

Мир разлетелся на тысячи осколков. Я обмякла на диване, поглаживая пальцами затылок любимого.

Глеб снял с меня футболку, стащил нижнее бельё.

Я стыдливо попыталась прикрыться, спрятаться от жадного взгляда. Вспомнила всё то, что говорила мне Жанна. Испугалась, что Глеб сейчас увидит все мои недостатки.

Но только взгляд парня, который развёл мои руки в стороны, был жадным. Полным неприкрытого желания.

Я вздохнула. Прикрыла глаза и закинула руки за голову, полностью открывая себя взгляду Глеба. Млея от того, как он смотрит.

Медленно, не отпуская моего взгляда, Глеб заскользил рукой по телу, оглаживая каждый изгиб и замирая у сердца.

Он смотрел мне в глаза, а мне казалось, что сердце бьётся для него. Каждый частый удар для него.

Глеб лбом вдруг прижался к моей грудной клетке, потом прижался губами. После чего заскользил приоткрытым ртом выше, к шее, втянул кожу.

Я опустила руки и пальцами зарылась в его волосы, поймала его губы ртом. Задрожала, стоило языку Глеба скользнуть между губ.

Парень лёг на меня сверху, придавил тяжестью тела к дивану. Только тяжесть эта была самой желанной, самой необходимой в этот момент. Я обхватила его руками и ногами, вжимаясь в него теснее, желая раствориться в нём. Стать одним целым.

Я дико млела от жара чужого тела. От ощущения обнажённой кожи. От перекатывающихся мышц под ладошками. Всё это было моим в этот момент. Здесь и сейчас.

— Глеб, — с любовью, которая раздирала меня в этот миг на части, прошептала я. — Глебушка мой.

Парень потёрся носом о мою щёку. Снова поцеловал и лизнул синяк.

Пальцы Глеба прошлись по развилке между ногами, а после сменились чем-то более существенным.

— Тише, Золушка. Я буду очень осторожен, — зашептал любимый, большими пальцами рук лаская щёки.

Я всхлипнула, зажмурила глаза и укусила Глеба за плечо. Мне было больно, безумно больно.

— Расслабься, — зашептал на ушко, не двигаясь и давая привыкнуть к непривычным, болезненным ощущениям.

— Больно, — жалобно захныкала я.

— Сейчас пройдёт, — зашептал успокаивающе.

Я смогла расслабиться, прикрыв глаза, сосредоточилась на чувстве близости. На руках парня на теле, на запахе, на вкусе его кожи.

Глеб начал двигаться, а я расслабилась в его руках. Чувствуя, как накатывают волны запредельного, неподдающегося описанию удовольствия.

Непослушными пальцами цеплялась за плечи молодого человека. Ломко выгибалась на диване и стонала в плечо Глеба.

Мне показалось, что я разлетелась на мириады крохотный осколков. Закричала, срывая голос.

Услышала приглушённый стон Глеба. Почувствовала, что любимый последовал за мной.

Глеб придавил меня к дивану, лишив дыхания. Медленно он перекатился на бок, потом перетащил на себя, пальцами стал массировать кожу головы. Я лениво касалась губами линии челюсти Глеба, шеи. Тёрлась носом, втягивала запах.