Практика в преисподней

— Докладывай! — потребовал он. Хмм, а Бедо еще и главный. Я, признаться, делала ставки на Кавецкого.

— Клонам пища нужна для роста, а запасы танталума небезграничны, — виновато, словно нашкодивший школьник, отозвался Кшиштоф. Непривычно было видеть спесивого и заносчивого мага вот таким тихим и подавленным.

— Как идут эксперименты по клонированию душ? — спросил проректор.

Что? Сначала мне на секунду показалось, что я ослышалась. Клонирование душ? Он серьезно? Неужели, возомнил себя богом? Даже астральное тело от такой информации затрясло.

— Полученная субстанция нежизнеспособна. Я предупреждал, что идея заведомо провальная, Налюб.

— Слушай, ты! — Бедо резко развернулся к Квецкому и схватил его за грудки. Он практически поднял его над полом. В маленьком круглом вечно неопрятном человечке оказалось немало силы. — Это из-за тебя и твоего выродка мой гениальный план трещит по швам!

— Не смей называть Франу выродком! Она моя дочь! — прохрипел Кшиштов, тщетно пытаясь отодрать от себя руку, на которой хищно блестел перстень в виде уродливого насекомого.

— Дочь? — Нелюб Петрович неприятно рассмеялся и откинул Квецкого так, что маг распластался у его ног. — Ты всего лишь сдал сперму, а потом любезно и без сожалений предоставил жену, чтобы она стала вместилищем генномодифицированного инопланетного урода. Если тебе приятно называть это существо дочерью, валяй, но помни, что мы с тобой для нее, как кролики для удава. Мы — пища, которая рискнула связаться с хищниками, и, чтобы победить их, должны стать королями положения. Мы! Понимаешь? А ты позволил зарвавшейся девчонке развязать войну. И что в итоге? Резерв гефов не бесконечен, а маги теснят их, постепенно уничтожая. Для быстрого роста новых особей необходим танталум, а мы теперь не имеем доступа к человечеству. Воистину, любая война начинается с женщины! Ненавижу баб!

— Еще бы ты их любил! — усмехнулся Кшиштоф. — На моей памяти, тебе ни одна из тех, на которых ты набрался храбрости посмотреть, не дала!

— Заткнись! — как раненый зверь, зарычал Нелюб Пеирович. Пухлые щеки покраснели, а на любу выступила испарина. — Заткнись! Или я…

— Или ты что? — кажется, Кавецкий взял себя в руки и придумал какой-то план. Маг рассмеялся. — Ты запомни, я один на дно не пойду, прихвачу тебя с собой. Мы в одной лодке, Нелюб. Если план выгорит, я имею полное право на свою долю этого мира, если же нет, то прикрывать твой объемный зад не буду. Каждый спасает себя сам.

Бедо вздрогнул и поморщился. Ему очень не понравились слова Кшиштофа, но он заставил себя успокоиться и ответил вполне сдержанно:

— Ладно, идем, посмотрим, что удалось сделать. В любом случае, нельзя допустить, чтобы гефы или маги узнали о наших планах.

Хмм… Странная вырисовывалась картинка. Маги-предатели искренне полагали, что на вершине пирамиды они, в то время, как модифицированные гефы считали себя главными фигурами этой игры. Два паука в банке. Хорошо бы их натравить друг на друга. Только вот, как это сделать? Стоило хорошенько подумать. А пока, я продолжила свое астральное путешествие в тылу врага — полетела за Бедо и Кавецким.

Очередная пещера поражала своими размерами. Нет. Пещера просто — поражала. Она казалась бесконечной,  и везде, насколько хватало глаз, тянулись ряды объемных прозрачных сосудов, наполненных розовато-серой гелеобразной субстанцией. К ним тянулись провода и гофрированные трубки. А внутри странных колб росли и успешно развивались всевозможные виды гефов. Не только турроны, были здесь и эллины, и мораны. В разной степени созревания от эмбрионов до вполне оформленных особей. Так вот где они выращивают свои армии!!!

Ошеломленная страшной находкой, я совсем упустила из вида предателей. Пришлось изрядно попетлять прежде, чем я наткнулась на небольшой, по сравнению с предыдущим зал.

Влетала медленно, опасаясь обнаружить очередную страшную тайну. И, собственно, не ошиблась.

Здесь находилось сердце, легкие и, наверное, почки вражеской лаборатории. Почти научный центр с привычными взгляду компьютерами, ноутбуками и плазменными панелями. Маги в белых халатах, словно простые лаборанты, сновали от прибора к прибору, снимая мудреные показания. Ученые умы о чем-то спорили, совещались, сверялись с графиками. В общем, вокруг кипела жизнь вполне размеренная, если бы в помещении не находилось еще кое-что.

А именно, два странных куба — две прозрачных комнаты, полностью изолированных, но зрительно доступных всем, кто находился в пещере.

В одном таком стеклянном кубе размещались несколько резервуаров со знакомым уже серо-розовым гелем. Только в этих сосудах в тягучей субстанции безмолвно зависли отнюдь не гефы, в них, погруженные в странное состояние, находились обычные женщины. И все они были на разных сроках беременности. И ни одного туррона вокруг! То есть все эксперименты (абсолютно все!) на совести магов. Боже! Они не люди. Ошиблась я, когда пыталась это доказать. Они даже не звери. Те всегда берегут и защищают свое потомство. А эти… Просто нелюди какие-то.

Проследила взглядом за главной парочкой предателей. Кшиштоф и Нелюб как раз подошли вплотную к стене второго стеклянного куба. В нем не было резервуаров и трубок. Лишь две обычные хирургические каталки с накрытыми белыми простынями телами стояли в центре. Трупы? Кто там? Несчастные магини — жертвы чудовищного эксперимента по воспроизводству гефов с собственной уродливой душой? Или другие неудачливые пленники, потерявшие самое важное, что дано человеку?

Гадать долго не пришлось. Бедо с Кавецким открыли едва заметный проход и проникли внутрь комнаты. Разумеется, я тут же последовала за ними.

— Знаешь, несмотря на все промахи последних недель, сегодня нам повезло, Нелюб! — он откинул простыню с одного из тел, а я едва не лишилась чувств. Если, конечно, астральное тело на это способно. Дело в том, что там, на каталке обнаженный и бледный лежал Глеб.

— Смутно знакомое лицо, — задумчиво произнес Бедо. — Где-то я видел этого мага.

— Конечно, видел. Он драил полы в твоем кабинете, — хохотнул Кавецкий.

Я подлетела ближе, вглядываясь в знакомые черты паренька. Облегчение накрыло, как снежная лавина, внезапно и полностью. Грудная клетка Глеба мерно вздымалась. Он дышал и просто спал.

— Что? Простой уборщик? — зарычал проректор. — В своем ли ты уме, Кшиштоф? Какого туррона ты притащил сюда пустышку?

— Зря ты так. Я сам не люблю неодаренных, но тут иной случай. Недаром его приблизил к себе Фонтей. Парень — зрячий. Его магия протекает несколько в иной плоскости, но было бы любопытно задействовать его гены в наших экспериментах наравне с нашим материалом, а Нелюб?

— Возможно, нашим будущим телам не помешает такая способность, — ответил Бедо.

Будущим телам? То, что эти двое, силами гефов, решили устроить переворот в магическом сообществе и прикарманить себе власть, я поняла давно. Но, похоже, их планы распространялись намного дальше и не отличались оригинальностью. Они, как и их предшественники Варро и Тиберий, были одержимы идеей бессмертия. Только шли к ней иным путем. А все эксперименты с гефами сводились вовсе не к тому, чтобы создать особь наделенную душой. Цель — создать человеческое тело, обладающее продолжительностью жизни гефа, при этом не нуждающееся в подпитке в виде душ. Что ж, ничего нового. Все в истории уже когда-то было.

— Да туррон с ним, с уборщиком, — отмахнулся Кавецкий. — Ты посмотри вот сюда!

По изрядному возвышению в районе груди я уже догадалась, кого увижу под второй простыней, и оказалась права.

— Хороша, не правда ли? — с придыханием спросил Кшиштоф. Ох, зря он оголил Жавурину практически по пояс. Таких волностей она не спускала в любом состоянии. Уверена, даже если Юлка была бы мертва, расплата настигла бы охальника.

— Ненавижу баб! — хрипло выдохнул Бедо, не в силах отвести похотливого взгляда от карминно-красных сосков на пышных холмах Жавуриной, и гулко сглотнул.

Рука проректора сама потянулась к округлостям, которые теперь не скрывала ткань. Но дотронуться он не успел. На его запястье сжались Юлкины пальцы, впиваясь ногтями в кожу.