Практика в преисподней

— Конечности лишние? — свистящим шепотом спросила Жавурина и открыла глаза.

— Ты сказал, что они спят! — завизжал Бедо, силясь освободиться. Да где там!

— И кто вас, господин проректор, учил спящих, беззащитных девушек лапать? — используя плененного Нелюба Петровича, как опору, Юлка села на каталке. И даже успела вломить другой, свободной рукой Кавецкому, кинувшемуся вызволять своего незадачливого похотливого товарища.

Кшиштофа отбросило прямо к стеклянной стене, за которой собрался почти весь штат секретной лаборатории магов.

— Пусти, идиотка! — шипел Бедо и дергался, словно через него пропустили ток. Понимаю, больно. Рука у подруги тяжелая, а захвату позавидовали бы лучшие борцы современности. Если добавить в общую атомную смесь еще и женскую настырность, а так же обиду и девичий стыд… О, проректору можно только посочувствовать.

— За идиотку ответишь, — предупредила Жавурина, а затем последовал весомый аргумент — Юлкин кулак свободной руки встретился (разумеется, совершенно случайно) с глазом Нелюб Петровича.

Маг пошатнулся и как-то обмяк, опустившись на колени прямо у каталки. Глаз заплывал быстро. Теперь Бедо не ругался, а лишь жалко поскуливал.

— Лежать! — выпустив проректора из захвата, скомандовала девушка, и он распластался у ее ног на каменном полу. — Дернешься, и я переломаю тебе ноги, понял?

Тон обманчиво мягок, а Юлкин голос можно было вместо меда на оладьи намазывать, но главный предатель отчаянно закивал и бросил умоляющий взгляд на прислонившегося к стене Кавецкого.

Именно на него-то и посмотрела Жавурина.

— Добавки хочешь? — спросила она Кшиштофа, спрыгивая со своего ложа.

Отец Франы замотал головой и на карачках ринулся к выходу. Шустро так. Не ожидала от него такой прыти. Выдохнул маг только тогда, когда оказался с той стороны стеклянной преграды, отделяющей его от разъяренной девицы.

Он медленно поднялся и расправил плечи, словно не пан Кавецкий только что здесь сверкал пятками, улепетывая от разгневанной девушки. Видимо пристрастие к актерскому ремеслу — это у них семейное.

А Юлка была хороша! Толстая коса расплелась, и волосы цвета спелой пшеницы золотым плащом укрыли округлые плечи. Простыню она обмотала вокруг себя на манер тоги, а в ее глазах горели злость и жажда мести. Воительница! Валькирия! И просто красавица!

— Как, туррон вас побери, она смогла очнуться? Вы что применили слишком слабое сонное заклятье? — заорал Кавецкий на столпившихся магов. — Олухи! За что я вам плачу?

— Все исполнено согласно вашим расчетам, магистр! — отрапортовал один из лаборантов.

— Тогда какого… я вас спрашиваю, там происходит? — не унимался Кшиштоф.

Ха! Плохо у предателей с разведкой. Жавуринскую грудь заметили, а о ее невосприимчивости к магии, которая только усиливалась с каждым брошенным в нее заклятьем, и не знали.

— Повторить? — уточнил стоящий рядом с Кавецким ученый муж.

— А вы как думаете? — огрызнулся тот.

-Только попробуйте, и я сломаю ему руку раньше, чем до меня долетит ваше заклятье, — спокойно сказала Юлка, демонстративно поставив ногу на локоть проректора и чуть надавив.

— Не сме-е-е-еть! — взвыл Бедо. — Вы что, идиоты, с ума там все посходили? Спасайте меня, придурки!

Но дернуться Нелюб Петрович не посмел. Тогда Юлка рассмеялась и запрыгнула на каталку. На ее пальце появилась «драконья лапа», и в воздух взмыл сноп огненных искр.

— Кольцо Элазара? — недоверчиво прошептал Кавецкий.

— Ага. Оно самое, — кивнула девушка и доверительным шепотом сообщила: — Просил сразу позвать, если кто-нибудь приставать начнет. Переживает. Волнуется.

— Да кому ты нужна, полукровка?!! — брезгливо скривился Кшиштоф. Ого! А еще несколько минут назад едва слюной не закапал всю грудь девичью. Быстро же у него мнение меняется.

— Фонтей придет за мной, — просто ответила Юлка, не удостоив Кавецкого даже взглядом.

— Организуйте перед порталом заслон! Пусть прибудут эллины и морраны!  Собрать армию! Усилить посты! Никого не пропускать! — завопил Кавецкий на лаборантов. И все вокруг пришло в движение.

— Подождем, — усмехнулась Жавурина. — Время есть.

За Юлку и Глеба я пока не переживала, а вот отсутствие Сильвестра напрягало. Где-то в этом храме бродит Франа Кавецкая, нельзя сбрасывать со счетов Ротрика и все ухищрения гефов. Значит, мне предстояло побыстрее отыскать его. И начать я планировала с самого храма.

Глава 21

Никогда еще астральное тело не подчинялось мне так хорошо. Стоило подумать о храме, как я, вопреки всем законам физики, уже зависла под древними каменными сводами. И предчувствие меня не обмануло.

У столба на возвышении турроны приковали Сильвестра, а перед ним, расставив мощные ноги, стоял Ротрик. Верховный вождь всех гефов завел свою излюбленную пластинку:

— Отдай свою душу-у-у-у! — завывал он.

«Шшу… шшу… шшу…» — глумилось над ним местное эхо.

Вот даже страшно уже не было. Возможно, из-за того, что Кремер выглядел весьма бодрым и даже довольным жизнью. Он спокойно смотрел на красного туррона и… едва сдерживал улыбку. Глаза его лучились, уголки губ подрагивали, а у меня на душе становилось светлее.

Ничего не могла с собой поделать. Подлетела совсем близко и потерлась о Веста астральным телом. Думала, не заметит, но он зажмурился от удовольствия и улыбнулся, едва слышно прошептав «Ксюша».

— Отдай свою душу-у-у-у-у! — снова заголосил Ротрик. Ритуал у него такой что ли? Ну, ничего нового. Хоть бы парочку сценариев написали.

— Нет, — ответил ему Кремер. — Души моей тебе не видать, туррон. Я ее уже отдал одной сероглазке.

— Уж не этой ли? — нехорошо усмехнулся красный монстр.

А из знакомой арки появилась… я. Господи! Хотелось завыть в голос. Никакой фантазии! Креативность на грани примитива. Франа спускалась в храм все в том же одеянии японской школьницы. Юбка, едва прикрывающая белые хлопковые трусики, опасно задиралась при каждом ее шаге.

— А в этом что-то есть, — хмыкнул Сильвестр. — Может, как-нибудь попробуем, дорогая?

Не думала, что он такой… извращенец! Если бы астральное тело могло смущаться, то сейчас по храму летал бы пунцовый сгусток.

— Шучу, — снова прошептал Кремер, словно почувствовав мое беспокойство.

— Уж не этой ли сероглазке ты отдал часть своей души, маг? — Ротрик указал на Франу в «моем костюмчике», которую низшие турроны старательно приматывали к соседнему столбу.

— Этой? — переспросил Кремер и расхохотался. — Этой точно ничего не отдавал! Думаю, Фране не стоит прикидываться Ксенией. Идея, если честно, полный отстой.

— Согласен, — вздохнул Ротрик. — Сам вижу, что халтура. Снимайте ее!

— Угу, — кивнул Вест. Мне стало так весело, а перекошенное злостью лицо Кавецкой только прибавляло настроения, но она так и не изменила внешность, вышла из храма Ксенией Соколовой — самой развратной японской школьницей. Но ни Кремер, ни Ротрик не смотрели ей вслед.

Красный как-то тяжко вздохнул и вдруг развязал Сильвестра. Магистр сел и привалился спиной к столбу, а Ротрик расположился с другой стороны. Мужчина и монстр молчали, но мне казалось, что я знаю, о чем каждый из них думает.

— Все беды от женщин, — наконец, произнес красный монстр.

— Не поспоришь, — хмыкнул Вест. А я… Я сердито пролетела сквозь него, но мне только ласково улыбнулись.

— Не могу я тебе вред причинить, — хрипло выдохнул верховный туррон. — Даже малейший. Не могу! Она ведь расстроится…

И столько грусти в обволакивающем басе чудовища. Если быть откровенной, то в чувства Ротрика я не верила. Скорее, он мне напоминал преданного пса, избравшего себе хозяина. Наверное, туррон сам себя не понимал, а действовал на каких-то инстинктах, оголившихся в ходе странных экспериментов. Только ученые думают, что знают о генах все, а природа просто над ними смеется и ради развлечения путает все карты.