Страница 40 из 54
— Сволочи! — вздохнула я, усаживаясь рядом.
— Согласна. Смерть захватчикам! — Жавурина воинственно потрясла миской.
— Смерть, — без энтузиазма согласилась я и застыла.
Как раз за спинами командира и журналистки, ссутулившись и шаркая ногами, брел тот самый старичок-маг из моего второго астрального посещения храма. Значит, он купился на маскарад туррона и добровольно отдал душу. Дурак!
Словно подслушав мои мысли, Юлка выдохнула:
— Фиг им, а не моя душа! Пусть уж лучше Зар забирает ее с потрохами.
— Кстати, о Фонтее, — я замялась и откашлялась.
— А что о нем говорить? Я его не брошу, даже если ты против! — и Жавурина с вызовом на меня посмотрела.
— Я не против, Юлк. Прости меня. Пожалуйста! Просто стереотипы так давили! Он дед мой, я его приняла, а ты подруга, и ровесница, и вдруг…
— Зар любому юноше сто очков вперед даст! — воскликнула она. — Знаешь, какой он?
— Избавь меня от подробностей! — поспешно ответила я. Юлка надулась и замолчала. — То есть… Я не это хотела сказать. Ты по-прежнему можешь мне рассказывать все, только, умоляю, без интима. Он все же мой родственник.
— Можно подумать, кто-то тебе собирался рассказывать про «сколько раз и что ощутила», — буркнула Жавурина, а я почувствовала, как предательски вспыхнули щеки. — Просто хотела сказать, что Зар молод душой, энергичен, интересен и совершенно восхитителен! Поняла?
— А то! — спешно согласилась с ней. — Я об этом и без тебя давно знаю. Рада за вас! Очень! Но у меня просто язык не повернется называть тебя «бабушкой»!
Ой… Меня смерили настолько негодующим взглядом, что даже как-то не по себе стало.
— Вот и дальше пусть не поворачивается! — выплюнула Юлка. — А если вдруг шевельнется, чтобы такое произнести, пусть прилипнет к небу, иначе я сама его туда прилеплю! «Бабушка»! Хмм…
— Ладно-ладно! Мир! — закричала я, поднимая руки.
— То-то же! Сейчас отбивных в кляре нажарю, и будем ужинать, — уже вполне лояльно ответила она.
— Боюсь, не получится. Планирую ночевать в другом месте, — посмотрели на меня строго. Пришлось спешно добавить: — Но готова взять ужин сухим пайком!
— Ладно, будет тебе сухой паек, — ответила Жавурина, поднявшись с дивана. — Иди, собирайся, раба любви!
— От рабы слышу! — съязвила я, поспешно сбегая в свою комнату.
Душ принимала по-спартански быстро. Тяжело вздохнула, посмотрев на несвежий комплект моего лучшего белья, который я так и не успела показать Весту. Минуту раздумывала, не вычистить ли его магией, но все же отбросила эту идею и натянула привычный спортивный комплект. Главное в конфете, не обертка, и даже не сладость, и вовсе не начинка, а суть. Как ее не изготавливай, как не заворачивай, она все равно останется конфетой. Вот и у меня будет точно такой же принцип: главное, что мы любим друг друга, а остальное обязательно приложится, если очень постараемся.
Джинсы, футболка, толстовка, куртка… Потянулась за любимой бейсболкой, которую предпочитала носить козырьком назад, и запрыгнула в кроссы. В карманах уместились зажигалка, отвертка, мобильник и перочинный нож, подаренный отцом еще в школе. Не бог весть какое оружие, а против гефов и вовсе, как зубочистка, но с ним все же спокойнее.
А через секунду случилось дежавю. Я опять кралась по коридору, отчаянно молясь, чтобы меня не застукали. И снова вожделенные три шага до двери, и голос…
— Далеко собралась? — Юлка стояла в дверях кухни и держала тарелку с ароматными, хорошо прожаренными кусочками мяса.
— Юлк, ну, не удобно мне к мужчине со своей едой…
— Мужчина, если он, конечно, настоящий мужчина, всегда рад доброй, хорошо приготовленной отбивной. Так что бери и не выделывайся. Вам с Вестом обязательно хорошо поесть нужно. Завтра силы пригодятся.
С тяжким вздохом поплелась за тарелкой.
— Доброй ноченьки, дорогая, — ехидно пропела Жавурина. Ну, точно! Фонтей разносчик опасного вируса! Вон как Юлка быстро его замашки перенимает. Но я в долгу не осталась! Нет!
— И тебе доброй, пожар чресел моего деда!
Рассмеялись обе. И, пока подруга не надумала на меня обидеться, я поспешила к выходу.
— Ты дурно воспитана, но, на правах старшей родственницы, я займусь этим досадным упущением сразу, как только закончится инопланетный дурдом! — прилетело мне в спину. Пусть помечтает, чего уж там!
И, мурлыкая песенку, я направилась к лифту.
* * *
Дверь в апартаменты Кремеров оказалась чуть приоткрыта, но ради приличия я все же стукнула пару раз.
— Заходи! — откуда-то из глубины раздался голос Веста. — Располагайся! Я сейчас!
Легко сказать «заходи»! Темно же, практически ничего не видно. Только в конце коридора виден неясный свет, на который я, собственно, и направилась, прижимая к себе тарелку с отбивными.
Подсвеченным помещением оказалась спальня. Несколько сотен тусклых магических шаров висели в воздухе и испускали слабый, голубоватый, зыбкий свет, отчего интерьер казался фантастическим. Огромная кровать, застеленная чем-то пушистым и мягким, была завалена лепестками цветов, а на декоративном столике дымились чашки, наполняя пространство ароматом свежесваренного кофе, стояли сахарница, молочник и большое блюдо с пирожными.
Честно признаться, вся эта романтическая атмосфера скорее вызывала дополнительное волнение и нервный смех, ничем не способствовала расслаблению и настрою на… На что там любовники настраиваются в подобном кошмаре?
— Прости, завтра поход и вина нам нельзя. Так что шампанское выпьем в следующий раз, — виновато произнес Кремер, появившись за моей спиной.
Обнаженный торс, босые ноги и широкие спортивные брюки — единственная одежда, прикрывающая наготу Веста. И я, экипированная по полной программе. Пожалуй, только варежек не хватало и шапки-ушанки из той самой мускусной крысы, название которой так и не смогла угадать моя бывшая коллега. Хорошая мы парочка, ничего не скажешь!
— Я мясо принесла, — кивнула на тарелку в своих руках. — Юлка жарила, так что съедобно и относительно безопасно.
Конечно, говорила все это лишь затем, чтобы сгладить то неудобство, которое испытывала сейчас.
— Мясо — это замечательно, — тихо ответил Кремер и отобрал посуду, водрузив ее на стол. — Боишься?
— Кого? — нахмурилась я и осеклась. Вот же глупышка! Кого! Нашла о чем спросить!
Но Кремер подошел ближе, почти вплотную, и улыбнулся.
— Боишься, трусиха. Тысячу эллинов не испугалась, а открыться передо мной боишься.
— А ты? Ты не боишься открыться? — получилось хрипло.
Мужчина мечты покачал головой.
— Нет, Ксения, не боюсь и никогда не боялся с тех самых пор, как увидел тебя. Пытался убить в себе чувства, не потому, что боялся последствий клятвы. Ради тебя я готов вынести все. Скорее, опасался напугать тебя, оттолкнуть, увидеть в твоих глазах неприязнь…
— Глупый, — улыбнулась ему. — Достаточно было просто позвать, и я пошла бы за тобой, не смотря ни на что.
— Девочка моя… — и столько нежности было в этих словах, что тело непроизвольно покрылось мурашками, а потом жесткие губы накрыли мои, и я пропала, растворилась в любимом мужчине, стала неотъемлемой его частью, подарив себя всю, без остатка и сожалений. Поцелуй закончился, но Кремер не спешил отпускать меня, все также притягивая к себе. — Дрожишь… Ксения… Моя Ксюша… То, что между нами сегодня произойдет, случится не потому, что нужно инициировать твой дар, а потому, что для меня нет женщины желаннее и роднее. Ты единственная, самая лучшая, любимая моя.
— Что? — его слова звучали как музыка, находя отклик в моем сердце, но главный смысл все же ускользал.
— Люблю тебя! — вымученно выдохнул в губы Вест и, подхватив на руки, снова поцеловал, растворяя меня в ощущениях, присваивая, делая зависимой.
Ну и что. Я хочу принадлежать ему, хочу зависеть, нуждаться, любить… Хочу обладать им так же, как он обладает мной. Вест…