Мятежный (ЛП)

И я помню — каждую его частичку.

Когда я наконец открываю глаза, то чувствую на себе его пристальный взгляд.

Как будто он чего-то ждёт…

И в этот момент навес, образующий высоко над нашими головами искусственный потолок, белый и изысканный, резко раскрывается, и на нас обрушивается масса белых, красных и чёрных воздушных шаров.

Пронзительно вскрикнув, запрокидываю голову, смотрю, как они падают на нас, и вытягиваю руки, чтобы почувствовать, как они подпрыгивают на моих ладонях. Это волшебное, особенное, незабываемое ощущение.

Некоторые из моих друзей берут длинные, гладкие перья, украшающие столы, и используют кончики, чтобы начать лопать воздушные шары. Я заметила, что Грейсон счастлив, когда счастлива я. Сейчас он стоит, откинувшись назад, расставив ноги и скрестив на груди руки, смотрит на меня с улыбкой, наблюдая, как я присоединяюсь к веселью и начинаю лопать воздушные шарики. Когда большинство воздушных шаров упало на танцпол начинает играть группа, звучит музыка, некоторые пытаются танцевать вокруг них, а другие в это время придумали игру из того, чтобы лопать шары ногами.

Я смеюсь, подбираю платье и вонзаю каблуки в воздушный шарик.

Хлоп!

Хлоп!

ХЛОП!

Когда я поднимаю глаза, Грейсон все ещё смотрит на меня.

Я чувствую его счастье, как своё собственное.

Песня Армина ван Бюрена This is What It Feels like гремит вокруг нас, и я начинаю танцевать посреди комнаты под музыку, чувствуя, как она пробегает сквозь меня. Вижу, как Грейсон выдвигает стул и садится, подавшись вперёд и положив локти на колени, блестящие, прищуренные глаза фиксируются на мне, и наблюдают, как я танцую.

Костюм на нём сидит безупречно. Я вижу мускулистые руки, идеальный треугольник его широких плеч, узкую талию, и хочу всё это. Этот рот, который кажется немного более ярким, чем обычно, из-за моих поцелуев. Эти голодные глаза. Этого красивого мужчину.

Он смотрит на меня глазами, в которых светится любовь, и я чувствую, как в животе сворачивается тугой узел, потому что вдруг хочется, чтобы все эти люди исчезли, как воздушные шары, и остались только мы. Он и я. Грейсон улыбается, и я, чувствуя покалывание в животе, улыбаюсь в ответ.

Ещё до того, как мы встретились, он наблюдал за мной, а я этого не знала. Я должна была кое-что ему, — вернее, его отцу, — и Грейсон стал моей тенью, которую я никогда не замечала, но он сам заметил меня. Ему нравится на меня смотреть. Поэтому я позволяю ему наблюдать, как я иду к нему, покачивая бёдрами, потом останавливаюсь в паре метров от него, и Грейсон поднимает руку и подзывает меня указательным пальцем.

Я снова начинаю движение и смеюсь, когда Грейсон хватает меня за талию и тянет к себе на колени.

— Ты хоть понимаешь, как чертовски прекрасно сегодня выглядишь, — шепчет он мне в шею. И в своём тёмном костюме он — Уэстли, который победил того, у кого пять пальцев22, я — Лютик, и теперь… мы можем быть счастливы. Мы уже счастливы.

Грейсон притягивает меня ближе к груди, явно наслаждаясь контактом наших тел и моим запахом.

— Никто не может быть более сексуальным, чем ты, принцесса. Никто на свете. Я мог бы наблюдать за тобой до твоего полного истощения, но мне нужно, чтобы у тебя были силы для того, что я запланировал.

Его сексуальный голос звучит близко к моему уху и доходит до каждой клеточки моего тела. Я начинаю целовать его твёрдую челюсть.

— Когда?

— Когда мы вернёмся домой, — обещает он глухим от вожделения голосом.

Грейсон убирает волосы с лица, и от корней волос до пальцев ног пробегают мурашки. Он — всё, чем я дышу и что вижу. Всё, что я хочу и в чём нуждаюсь. Его глаза, орехово-зелёные и жгучие. Его рот. Губы, которые выглядят и нежными, и твёрдыми. Он ласкает мою обнажённую спину, а по мне пробегают разряды, и пульс учащается от этой ласки, когда он хрипло добавляет:

— Я обожаю тебя. Дорожу тобой. Лелею тебя. И думаю, что чертовски крепко держу.

Всё тело отзывается на его слова. Я чувствую себя такой желанной. Я. Его девушка. Я. Я. Я.

— Да. Держи меня. Люби меня. Повелевай мной сегодня, Грей. Так же властно и твёрдо, как ты повелеваешь своими людьми, — поддразниваю я.

Люди уважают его, благоговеют перед ним, может быть, даже немного боятся.

Но я его не боюсь.

Он может заставить дрожать людей вдвое больше и сильнее, чем я, но не меня. Ладно, и меня может. Он заставляет меня дрожать. Грейсон заставляет меня дрожать от любви. От желания. Но никогда — от страха. Потому что я знаю, он никогда меня не обидит. На самом деле, он единственный, кто действительно может заставить меня чувствовать себя в безопасности.

Грейсон посмеивается низким, глубоким голосом.

— Нельзя управлять змеиной ямой мягко, но я предпочёл бы использовать твёрдую, но нежную руку на моей принцессе.

— Ммм. Надеюсь, ты знаешь, что в моём случае одна рука не подойдёт. Ты должен использовать две!

Мы смеёмся, и Грейсон зарывается носом в мои волосы. Мне нравится, как он называет меня принцессой, даже если сам он не принц. Но в моём сердце он гораздо больше. Он мой Король23.

♥ ♥ ♥

Мы добираемся до нашего дома уже за полночь. Конечно, это его квартира, но он попросил меня переехать к нему, и теперь она и моя тоже.

Мы пересекаем вестибюль, Грейсон нажимает кнопку лифта и переплетает наши пальцы, а затем удивляет, подхватив меня на руки.

— Ммм? Я и сама могу идти.

— Я знаю, что ты можешь делать многое, в том числе свести меня с ума, когда просто идёшь, но тебе понадобятся все твои силы для того, что мы собираемся сделать. Так что сиди смирно и держись.

Я ухмыляюсь Грейсону и делаю в точности то, что он просит, шепча на ухо, пока мы едем вверх:

— Никто, кроме тебя, не заставляет меня чувствовать себя такой живой. Когда я вдыхаю твой запах, чувствую тебя, люблю тебя. — Я целую его крепкую шею и затылок, радуясь, что в лифте мы одни, поэтому можно покусывать и любовно целовать любую часть тела, до которой способна дотянуться. — Люблю тебя, — шепчу я, закрыв глаза и вдыхая его запах, и провожу рукой вверх по краю его рубашки. — Я так люблю тебя, что скучаю по запаху твоей кожи, волос и твоих рубашек.

Грейсон крепко держит меня одной рукой, обхватывает ладонью другой моё лицо и притягивает к себе.

— Мелани. — Сердце щемит от того, что он смотрит на меня, как будто я его живая, дышащая мечта.

Грейсон накрывает мой рот долгим, горячим поцелуем и не прерывает его, пока мы не доезжаем до нашего этажа. Затем выходит из лифта со мной на руках и заносит в квартиру. Я тереблю воротник его рубашки и шепчу:

— Отпусти меня, чтобы я могла снять туфли и повесить платье, которое ты мне подарил.

Грейсон целует меня в губы, ставит на пол и запирает за нами дверь.

— Одна минута. И ни секундой больше.

Мне нравится ощущение, которое я испытываю, когда мы входим в это место. Я украсила его, ведь Грейсон не может ожидать, что мы будем вечно жить в спартанских условиях, и сейчас я пытаюсь наладить наш быт. Это был гигантский шаг в моей жизни — переехать к мужчине. Мужчине, которого я люблю. Мужчине опасному, могущественному, неуловимому, щедрому, скрытному — всё вместе взятое. Мужчине, которому, несмотря на всё это, я доверяю свою защиту.

— Я только-только привыкаю здесь с тобой жить, — признаюсь я, любуясь своей работой. Картина над камином. Три живых растения у окна разной высоты.

— И я не могу привыкнуть к тому дерьму, с которым мне приходится находиться рядом, чтобы жить с тобой.

Я смеюсь и застенчиво улыбаюсь, когда он следует за мной в спальню.

— Не притворяйся, что тебе это не нравится, потому что я спрашивала твоё мнение обо всём этом. И я ещё не закончила, ты же знаешь. Хочу покрасить главную спальню в королевский синий цвет и добавить немного фиолетового в нашу гостиную. А потом я планирую…