Мятежный (ЛП)

Он изменщик.

Лжец.

И сейчас он очень, очень зол.

Перед нами останавливается машина, Грейсон распахивает заднюю дверцу и усаживает меня на заднее сиденье. Во мне вздымается невыносимая сумятица чувств, не помогает даже алкоголь в моём организме.

Грейсон забирается следом за мной, садится справа и захлопывает дверь, затем рукой в перчатке обхватывает моё лицо и заставляет меня повернуться, чтобы увидеть, как он смотрит на меня с разочарованием, вырезанным на его твёрдой челюсти.

— Я не всегда могу рассказать тебе всё о своей работе. И делаю это, чтобы тебя защитить.

— Да пошёл ты! Я видела, как ты держал её за руку. Я видела…

— Ты видела, как я работаю, Мелани. Это всё, что ты видела.

— Я видела, как ты передал ей подарок, ублюдок! Как, скажи на милость, это может быть связано с работой в службе безопасности, а? — Я отталкиваю Грейсона, и он тихо чертыхается. — Чувствуешь себя крутым мужиком, когда за тобой бегает куча женщин? Что, все они обманываются? Думают, что особенные для тебя?

— Господи, да ты только послушай себя!

— Точно, и слушай меня внимательно, Грейсон, это последний раз, когда меня дурят! Ты меня слышишь? — Я стучу в потолок лимузина, надеясь, что Дерек услышит, но он не останавливает машину.

Грейсон смеётся с мрачным неверием, затем проводит рукой по волосам и, сжав кулаки, смотрит на улицу, а я, упрямо цепляясь за свой гнев и неуверенность, устремляю невидящий взгляд на мелькающие мимо витрины.

— Я тебя раскусила, Грейсон. Что у тебя в тайной стальной комнате? Порно? Это то место, где ты общаешься по скайпу с… кто она такая, чёрт возьми?

— Я видел твою помаду на губах другого мужчины, — тихо прерывает он меня, — и я всё ещё могу вернуться, свернуть ему челюсть и продолжать это делать, пока у него не останется ни одного грёбаного зуба. Я хочу, чёрт возьми, чтобы ты смотрела, как я её ломаю хотя бы для того, чтобы раз и навсегда поняла, что ты моя грёбаная девушка, и единственный счастливый ублюдок, имеющий права на мою девушку — это я.

— Я была! — пьяно поправляю я. — Была твоей девушкой.

Грейсон смеётся ещё более мрачно.

— Ты такая чертовски моя, что даже не знаешь, насколько, — говорит Грейсон тихим, угрожающим голосом, и мой пьяный мозг вдруг замечает, что он дрожит от ярости. Его не волнует, что я только что поймала его на измене. Похоже, все его мысли сосредоточены на эгоистичной ревности. А я даже не могу вспомнить, что произошло в комнате Райли, всё, что я помню, это Грейсон и его сука.

— Ты прошёл мимо меня, как будто даже не знаком! — кричу я и бью его в грудь.

Грейсон хватает мои запястья и сжимает их.

— Потому что не хочу, чтобы такая женщина, как она, использовала тебя против меня, чтобы никто не мог использовать тебя против меня. Ты меня понимаешь? Понимаешь, детка? — спрашивает он, понизив голос, нежно, почти умоляюще.

— Я понимаю только то, что ты лжец и изменщик, и ты не хотел, чтобы ОНА знала, что одновременно у тебя есть и Я!

— Твою мать! Серьёзно? Ты была в грёбаной комнате другого парня и раздевалась для него! Ты пытаешься свести меня с ума? — Внезапно яркая боль в его глазах становится настоящей. Боль в его голосе реальна, настолько реальна, что сердце разлетается на осколки, как стекло. — Ты действительно собирались это сделать? Ты действительно собиралась впустить этого ублюдка внутрь себя? — каждое его слово словно осколок, режущий мои внутренности.

— ДА! — чуть ли не со слезами кричу я.

Грейсон вздрагивает, как будто что-то ломается у него внутри, и я начинаю всхлипывать по-настоящему.

Грейсон отпускает меня, как будто ему требуется хоть какая-то дистанция, его голос дрожит, но не от гнева. От боли, и эта боль меня просто разрушает.

— Думаешь, что сможешь трахнуть кого-нибудь, чтобы заменить меня? Думаешь, он заставит тебя чувствовать то же, что и я? Разве я не был для тебя чем-то особенным, Мелани? Ты влюбляешься в каждого придурка, с которым встречаешься?

По моей щеке катится слеза.

Он хлопает ладонью по стеклу и чертыхается.

— К черте всё.

— Это больно, — шмыгаю я носом, разговаривая сама с собой и опуская руки. — Такую боль мне никто и никогда не причинял, Грейсон! Я не могу перестать об этом думать. Ты тоже называешь её принцессой? Проводишь будни с ней, а выходные — со мной?

Он молчит, глядя в окно, его плечи напряжены.

— Я никакую другую женщину не называю принцессой. И не провожу время ни с кем, кроме тебя. Чёрт возьми, я работаю целыми днями только для того, чтобы быстрее вернуться к тебе домой.

— Тогда почему ты был здесь с ней? Знаешь, я не очень люблю давать второй шанс! Но тебе дала все грёбаные шансы, которые ты желал! — всхлипываю я.

— Она для меня ничто, — шипит сквозь стиснутые зубы Грейсон, хватая меня за лицо свободной рукой, — всего лишь рабочий контакт. А ты — всё, ты была всем с того момента, как я увидел тебя, выкрикивающую имя «Разрывного». Ты меня не видела, Мелани, но я с тех пор присматриваю за тобой — ты для меня всё. Можешь ли ты сказать то же самое обо мне? И можешь ли ты сказать о нём, что он ничто?

Какое-то мгновение я непонимающе на него таращусь.

— Он для меня никто, просто друг, клянусь. Мы иногда спали, когда я приходила повидаться с Брук, это ничего не значило!

Грейсон смотрит на свои руки.

— Но он к тебе прикасался.

Я вдруг не могу удержаться от прикосновения к своей груди. Она намного меньше, чем у рыжей.

— Как её зовут? Откуда ты её знаешь?

Грейсон трёт лицо обеими руками.

— Просто деловой контакт. Она делает грязную работу — добывает компромат на мужчин, с которыми мне нужно вести переговоры. У меня никогда не было с ней никаких отношений. Я трахался со многими, но она не была одной из них. Последние несколько недель я спал только с тобой. — Грейсон смотрит в окно и ругается, а я вытираю слёзы.

Я вижу его лицо и вспоминаю, как он ей улыбался, и мой желудок сжимается от новой порции ревности.

— Я хотела вырвать её грёбаные волосы.

— А я хочу вырвать кишки ему! — Он хватает меня за плечи. — Что ты не поняла, когда я говорил, что ты моя?

— Я не собираюсь быть твоей, если ты не хочешь быть моим. Если ты будешь трахаться направо и налево, я тоже буду — око за око!

— Перестань быть упёртой пьянчужкой и послушай меня. Не я изменяю тебе, а ты мне. — Я замолкаю. — Ты мне изменила?

— У нас с тобой всё закончилось в тот момент, когда ты прошёл мимо, и я поняла, что всё это время ты мне лгал, — плачу я, всхлипывая.

— Иди сюда, — хрипит он.

— Зачем?

Я двигаюсь немного ближе, и Грейсон раскрывает объятия, а мои глаза ещё больше затуманиваются от слёз, когда я думаю о том, что ему надо будет объяснить, что Райли знает о моём секрете.

— Мне чертовски жаль, Мелани, — говорит он.

Грейсон притягивает меня к своей груди, и знакомые объятия и комфорт, который я чувствую в его руках, неожиданно открывают мои шлюзы.

— Мне тоже жаль, Грей, — реву я.

Грейсон прижимается очень крепким, почти отчаянным поцелуем к моей макушке, отчего я начинаю всхлипывать сильнее, стискивает с такой силой, что может сломать, и говорит:

— Всё будет хорошо. Тебе больше никогда не придётся бежать к другому мужчине, потому что я буду с тобой. Если ты всё ещё захочешь меня после того, как я расскажу то, что должен.

Я пытаюсь вытереть лицо и вглядываюсь в его глаза.

— Ты заставил меня почувствовать себя недостойной, Грей. Как будто ты меня прячешь. Я не знаю, кто ты, кто твои родители, кто твоя семья, я ничего о тебе не знаю. Пожалуйста, я хочу узнать тебя. Разве ты не видишь, что я хочу узнать тебя, — всхлипываю я.

Грейсон смотрит на меня затравленным взглядом.

— Я прячу тебя, чтобы защитить, потому что ты моя принцесса. — Он проводит пальцем по моему носу. — Я всё тебе расскажу. Просто дай мне ещё немного насладиться тем, как эти глаза смотрят на меня.