Дикая птица

Её дрожащие пальцы скинули с плеч Дарена кафтан, расстегнули ворот рубахи, потянули вверх грубую ткань. Руки Дарена заскользили по её спине, освобождая от оков одежды и последних сомнений.

Лишившись рубах, они замерли на несколько мгновений, глядя друг на друга так удивлённо, пристально и беззастенчиво, будто впервые видели. По-настоящему видели. Грудь Дарена тяжело вздымалась и опускалась, взгляд зелёных глаз скользнул ниже, пальцы ласково коснулись грубого розового шрама на животе.

Он ничего не сказал, но во взгляде его ясно читалось: «Прости, что не смог защитить».

— Всё в порядке, — шепнула Рогнеда, наклоняясь к нему за поцелуем и запуская пальцы в русые кудри. — Это всё уже не важно.

Это и правда было не важно, ничего не было важно, кроме них двоих. Весь её мир сузился до пределов этой комнаты. До горячих и сильных рук, что уложили её на подушки и стянули юбку. До мягких, но настойчивых губ, осыпавших поцелуями её тело. До зелёных глаз, которые смотрели с такой безграничной и всепоглощающей любовью, что впервые в жизни Рогнеде показалось, что и она сама, такая какая есть — нагая, слабая и изувеченная — действительно, что-то значит. И эта мысль, это осознание своей значимости и чужой любви испугали её.

— Я хотела убить тебя, — выдохнула она в попытке поднять назад рухнувший щит, заново отстроить стёртые в порошок границы и...признаться в своей слабости. Да, Дарен всегда был её слабостью, с первой их встречи и до последнего дня, слабостью, которую она не могла принять и потому отчаянно желала уничтожить.

— Всё в порядке, — повторил Дарен её слова, улыбнулся, будто она говорила о сущих пустяках, и поцеловал. — Это всё уже не важно.

И Рогнеда ему поверила, закрыла глаза, отбросила ненужный щит и подалась навстречу. Дарен накрыл её собой, дыхания их смешались, и две тени слились в одну.

Глава 29. Пасть дракона

К утру дождь не прекратился, наоборот, обрушился на терем с новой силой.

— Наверно, дорогу совсем размыло, — слова Дарена защекотали затылок.

Вчера они так и уснули на полу у печи в объятиях друг друга. Рогнеда приоткрыла один глаз и лениво посмотрела в серое, запотевшее окно.

— Значит, мы тут застряли? — пробормотала она, и в голос невольно прокрались радостные нотки.

— Похоже на то. — Дарен поцеловал её волосы, и Рогнеда, по-кошачьи тряхнув головой повернулась на другой бок и уткнулась носом Дарену в шею. Тепло. Тепло и хорошо. Она прильнула губами к тонкой коже, и Дарен шумно выдохнул, прямо ей в макушку. Кожа покрылась мурашками, и Рогнеда засмеялась.

Удивительно, ей совершенно не хотелось сбежать и спрятаться, как это обычно бывало после ночей с Радомиром. Хотелось весь день пролежать на неудобном полу, укрываться плащом и наслаждаться теплом тела Дарена, его руками и поцелуями. И самой целовать, целовать, целовать, пока не заболят губы.

Вот бы дождь не заканчивался. Возможно, они бы даже могли остаться здесь навсегда?

— Я не хочу возвращаться, — сказала Рогнеда.

— Я тоже, — эхом отозвался Дарен.

— Но мы всё равно вернёмся.

— Вернёмся.

— И сделаем вид, что ничего не было?

Дарен не отвечал, выпустил Рогнеду из своих объятий и сел, обхватив колени. Рогнеда осталась лежать, глядя на его широкую спину. В конце концов Дарен вздохнул, взъерошил волосы и обернулся.

— Я хочу рассказать обо всём отцу.

Внутри у Рогнеды всё сжалось.

— Он не поймёт. И не простит.

— Я знаю, — Дарен закрыл глаза и снова отвернулся. — И я очень боюсь, что он навредит тебе, если узнает, что мы… Что я… Мы могли бы уехать. Если, — он снова обернулся. — если ты этого хочешь.

Сбежать? Рогнеда посмотрела в потолок, между балок колыхалась на сквозняке оборванная паутина. Мысль звучала заманчиво. Бросить всё и сбежать с Дареном, подальше от царского терема, от интриг, но — Рогнеда перевела взгляд на царевича — хочет ли он этого?

Он ведь всё потеряет. Попадёт в опалу. И скорее всего сможет вернуться в Вольское Царство только после смерти Радомира. Если, конечно, царь не настрогает себе ещё детишек, и те откажутся помиловать наследного царевича и уступить ему тёплое местечко на троне. Ну, а в худшем случае их просто поймают ещё до того, как они пересекут границу и отправят на плаху. Рогнеду так точно. Дарена, может быть, Радомир и помилует, как единственного наследника.

Можно, конечно, ещё прибить Радомира, и тогда уже им с Дареном никто не помеша… Рогнеда зажмурилась и отогнала мысль о кровопролитии, вряд ли Дарен вообще захочет быть с ней после такого. Если, конечно, узнает… Рогнеда замотала головой. Нет, никаких убийств. Она обещала. Безвыходность положения заставляла её злиться.

Голова заныла.

— Давай подумаем об этом позже, — сказала Рогнеда, потирая виски в попытке отогнать боль. — Когда разделаемся с Есенией.

— Разделаемся? — уточнил Дарен.

Рогнеда скривилась.

— Исключительно по закону.

— Возможно, со временем, — сказал Дарен в пространство. — Отец сможет нас принять.

— Нет никаких нас, Дарен. Мы провели одну ночь вместе — это ещё ничего не значит.

— Ты снова мне врёшь, — покачал головой Дарен, кривя уголок губ и оборачиваясь к Рогнеде всем телом. — У нас был уговор. Не врать.

— С чего ты взял, что я вру? — хмыкнула Рогнеда.

— Я видел тебя вчера. — Дарен подобрался ещё ближе и навис над ней. — Слышал и чувствовал…

— Фу, не неси чушь, — Рогнеда упёрлась руками в его голую грудь и попыталась увернуться от поцелуя. — Я же сказала, что один раз ничего не значит.

Дарен посмотрел на неё хитро, с кошачьим прищуром, схватил за бёдра и притянул к себе.

— И сколько же раз мне повторить, чтобы для тебя это что-то значило?

Рогнеда зарделась и расплылась в глупой улыбке.

— Как минимум ещё парочку.

Дарен нежно поцеловал её в губы.

— Твоё желание — мой закон.

***

Дождь утихомирился только к вечеру, превратившись из ливня в мелкую, острую морось. А следующим утром распогодилось окончательно — круглое солнце выкатилось на безоблачное голубое небо, и если бы не по-зимнему пронизывающий холод, можно было бы подумать, что наступило лето.

Опасения Дарена оказались напрасными — дорогу каким-то чудом не размыло, и лошади бодро топали по влажному тракту в направлении Даргорода. И добрались они до столицы так быстро, что Рогнеда не смогла сдержать разочарованный вздох, когда на горизонте показался шпиль Звёздной Башни, а после — и первая городская стена.

Под ложечкой неприятно заныло, и Рогнеда натянула поводья, неосознанно заставляя лошадь идти медленнее. Так что вороной жеребец Дарена тут же вырвался вперёд.

— Всё в порядке? — Дарен оглянулся, натягивая поводья. Жеребец недовольно всхрапнул и, выгнув шею, зашагал по кругу.

— Д-да, — Рогнеда нацепила улыбку и подбодрила лошадь пятками. — Не ожидала, что доберёмся так скоро.

— Я тоже, — голос Дарена помрачнел, но и он изобразил тень улыбки. — По шагу за раз, как договаривались?

Рогнеда кивнула.

— Сначала Есения, потом — всё остальное.

Дарен протянул руку, и она легонько и быстро пожала её. На большее у городских стен никто из них не решался.

Городской шум окончательно отрезал их друг от друга, едва лошади пересекли городские ворота. Улицы были заполнены людьми, и Дарен кивнул Рогнеде свернуть с главной дороги к реке, где обычно в это время людей было мало. Но не сегодня. Сегодня набережная была усыпана народом так густо, что двигаться на лошадях оказалось невозможно и пришлось спешиться.

Вскоре стало ясно, что породило такой интерес публики. За второй городской стеной у причала стоял огромный корабль — драккар. Длинный изогнутый нос закручивался в оскаленную драконью пасть. Деревянные борта украшали разноцветные круглые щиты: красные, зелёные и желтые. На некоторых из них можно было разглядеть чёрную волчью морду. Парус на тонкой высокой мачте был собран, а оттого у Рогнеды никак не получалось разглядеть его цвета, но и без этого она уже догадалась, чей это корабль.