Скажи

Прямо перед глазами с бешеной скоростью пронёсся внедорожник вызывающе-красного цвета, заставивший Гейден вздрогнуть и проследить за удаляющимся автомобилем беглым взглядом, полностью забывая о молодых людях через дорогу. А следом где-то извне собственных мыслей Марина услышала голос своего собеседника, полностью возвращаясь в реальный мир.

Тут же вспомнив, что шла домой, кажется, совсем не одна.

– Я так и знал, что был прав насчёт тебя.

Взгляд скользнул к цифрам светофора, показавшим двадцать секунд до начала движения, а потом Гейден неспешно посмотрела на Егора, моргнув.

– Что?

Он тоже моргнул. Глянул на неё, и в его глазах Марина различила намёк на удивление. Приподнял брови и мягко улыбнулся, покачивая головой.

– Ничего. О чём-то задумалась?

Вопрос прозвучал, как показалось Марине, очень даже мирно. В голосе совсем не чувствовался привычный для этого человека сарказм. Который, между прочим, она слышала ещё пару минут назад, поэтому это немного обескуражило девушку.

– Да нет. Это неважно, – она неуверенно пожала плечами, отворачиваясь, полагая, что разговор закончен, но следующая фраза Егора вынудила вновь уставиться на него, чувствуя, как удивление зажигается в голове яркими звёздами.

– А вот и неправда. Все человеческие мысли важны, а особенно те, на которые мы отвлекаемся, не осознавая этого. Ведь они – весомая часть каждого человека. Его отражение, сквозь которое можно разглядеть весь твой внутренний мир. Что тебя гложет, что радует, что заставляет вот так вот отвлечься от реальности вокруг. Разве это неважно?

Он говорил уверенно и твёрдо, но выражение лица не было серьёзным. Наоборот, оно было мягким, и невольно создалось ощущение, будто человека – того Егора, с которым Марина спорила ещё несколько минут назад и который вывел её из колеи спокойствия и размеренности за одно лишь мгновение – парой слов, интонацией, мимикой, – очень ловко подменили.

Опять он менялся за считанные секунды, чёрт возьми.

Янтарно-карие глаза заглядывали намного глубже, чем могло показаться на первый взгляд. Они заглядывали в самое средоточие её ощущений, окунаясь с головой, доставая до самого дня, а Марина почему-то позволяла. Так глупо, так безнадёжно, так доверчиво позволяла, не отрываясь от него и его прекрасных живых глаз, раскрывая нараспашку маленькую дверцу, в которую он вошёл сразу весь целиком, опасно переступая ту дозволенную черту. Марина помечала её в своей голове сотни десятков раз. Собственноручно, тщательно, усиленно проводила и проводила, запрещая себе пропускать через неё кого бы то ни было.

Каждый раз.

Но, наверное, не сегодня.

Везде ведь бывают исключения, да?

Он приподнял уголок рта в улыбке, обнажая зубы. И снова это показалось девушке чертовски привлекательным, и она невольно залюбовалась им: красивыми чертами и выражением лица. Гоня прочь внутренний голос, вопящий, что она безнадёжно идёт под лёд, на то самое дно. Что перед ней всего лишь красивая картинка. Что она уже миллион раз всё решила для себя.

Но его красивые слова уже пустили трещину в основе сложившегося о нём первого впечатления.

А ещё ей, кажется, захотелось его поцеловать.

От мысли, проскочившей в голове маленьким быстрым астероидом, похолодел кончик языка, и Марина поняла, что её несёт куда-то совсем не туда.

Моргнула. Потом ещё раз. И отвернулась, немного нервно ища светофор, на котором как раз вовремя загорелся зелёный сигнал. Краем глаза отмечая, что Егор смотрел на неё ещё несколько мгновений, а потом поднял голову, тоже ловя взглядом сигнал, позволяющий начать движение.

Мысли в голове сталкивались и перемешивались, и Марина чувствовала, что вот-вот её голова просто взорвётся от того напора, который едва не сносил ей крышу окончательно.

– Ну, и где ты это прочитал? – немного нервно спросила она, усиленно отворачиваясь от юноши, едва они ступили на проезжую часть.

– Что именно?

– Ну, этот мини-монолог. Про мысли. И отражение. И что-то там ещё было, кажется, про внутренний мир…

Рембеза, судя по всему, позабавили её слова, и он, посмеиваясь, открыл было рот, чтобы ответить ей.

– Отпусти меня!

И закрыл, так и не успев произнести ни слова.

Резко повернул голову на разорвавший спокойствие тихой улицы громкий женский крик. Почти что вопль, напитавшийся самыми жестокими оттенками отчаяния. Карие глаза озабоченно заметались, а брови слегка нахмурились, отчего меж ними пролегла небольшая складка, и юноша остановился почти посередине дороги. Марина тут же попыталась найти причину его озадаченности, а через секунду, проследив застывший пристальный взгляд Рембеза, уже смотрела на несчастную парочку, которую заметила пару минут назад на противоположной стороне дороги.

И в это же мгновение ахнула, а кончики пальцев коснулись губ, будто в запоздалой и бесполезной попытке сдержать вырвавшийся испуганный вздох.

Парень оттолкнул от себя девушку так легко, словно это была тряпичная кукла, а не живой человек. Та едва удержалась на ногах, потирая предплечье руки, в которое пару секунд назад ещё вцеплялись его пальцы. Светлые локоны, подхваченные сильными порывами ветра, разметались спутанным веером, и ей постоянно приходилось мотать головой, чтобы скинуть с лица и шеи тяжёлые пряди. В один из таких моментов она и не успела среагировать на резкое движение.

Он схватил её за руку слишком грубо даже для ссоры. Этот жест был настолько некрасивым, что показался побочным, лишним, чужим – не только для этого мгновения, но и для всего мира.

А ещё Марина почувствовала, как её захлестнула ярость. В голове напористо заверещал звоночек напряжения, и она едва сдержала порыв броситься к несчастной девушке.

Потому что помощь подоспела, откуда не ждали, и это буквально пригвоздило Гейден к месту свинцовым недоумением. Разве что взгляд приковался к Егору, сделавшему шаг вперёд, поправляющему сумку на плече. Он стремительно двинулся к молодым людям.

И ещё его глаза горели.

– Эй! – окликнул Егор, когда до цели оставалось немалым около десяти шагов, привлекая внимание. – Проблемы какие-то?

Два взгляда ударились о его фигуру моментально, один – недовольный, другой – испуганный до чертей. Только когда Егор приблизился к ним достаточно близко, Марина смогла сделать на ватных ногах шажок вперёд, а заодно и мало-мальски оценить ситуацию.

А ещё потому что зелёный сигнал светофора уже начал предупреждающе мигать.

Юноша, никак не спеша отпускать девушку, напрягся, поднимая голову и осматривая Рембеза с ног до головы. Они были приблизительно одного роста – разве что слегка отличались по массе: агрессивно настроенный парень немного превышал Егора в ширине. Однако это, кажется, не смущало Егора. Он уверенно остановился в нескольких шагах от разыгравшейся сцены и, неспешно засунув руки в карманы брюк, принялся просверливать недобрым взглядом нарисовавшегося соперника.

Напряжённая тишина повисла в воздухе всего на пару-тройку мгновений.

– Тебе-то какое дело? – первым подал голос незнакомец. – Иди куда шёл и не встревай.

Блондинка была на грани, чтобы не спустить все свои эмоции с тугого поводка. На глазах застыли слёзы, уже успевшие увлажнить накрашенные ресницы. Губы мелко дрожали, когда она всеми силами пыталась отцепить от запястья руку своего знакомого.

Желваки на скулах Рембеза ожили, и он метнул секундный взгляд в девушку, а потом снова обратил внимание на своего визави.

– Что ты с ней делаешь? – сквозь зубы процедил он низким голосом, от которого по коже рук Гейден пробежали мурашки. Она остановилась в нескольких шагах от Егора, за его спиной, обеспокоенно кусая губы. Рискуя прокусить нижнюю насквозь, кажется.

Егор был слишком серьёзен сейчас. Настолько, что все мысли о самовлюблённом и вечно ухмыляющимся Егоре Рембезе вмиг таяли, оставляя после себя одни только смазанные воспоминания. Но и они растворялись, картинка расплывалась, и ниточки, до этого натянутые до предела, рвались, не давая ухватить ни одну из них.