Скажи

– Это моя бывшая.

Но это вызвало отнюдь не такую же спокойную реакцию, потому что брови обоих устремились вверх. В немом шоке.

– Твоя бывшая из этого города!? – скорее всего, Киричук удивился сильнее.

Не дай бог она бы была из этого города, блин.

– Нет. Моя бывшая за каким-то хером приехала сюда, чтобы устроить мне сюрприз, – процедил сквозь зубы, невольно вспоминая, с каким беззаботным выражением лица она говорила ему об этом.

Паша и Диана переглянулись. Егор и сам прекрасно понимал, что звучит это не айс.

– И что? – Лисовская недоверчиво прищурилась. – Вы договорились о встрече?

Рассказывать всю свою историю с начала и до конца, особенно связанную с этой ненормальной, Егору не очень улыбалось. Нужно было объяснить им всё, не слишком глубоко влезая в дебри собственной жизни. Хотя бы потому, что он сам не особо хотел вспоминать всю ту дребедень.

Цепочка рассказа начала складываться в голове, и Егор уже открыл рот, чтобы начать, как вдруг подошедший официант сбил мысль, что лежала на самом кончике языка.

– Ваш латте и ваш эспрессо, – парень поставил два высоких стакана перед Дианой с Пашей. Последний вежливо кивнул, а девушка тихо поблагодарила, тут же обхватывая цилиндр посуды маленькими ладонями. Затем парнишка обратился к Егору, слегка приподнимая брови и натягивая дежурную улыбку. – Вам что-нибудь?

– Эспрессо, пожалуйста, – недолго думая, ответил он, и официант тут же удалился.

Кофе был хорошей идеей, чтобы хоть немного собрать мысли в кучу. Чтобы снова почувствовать себя человеком после двухдневного бодрствования. Наверное, по его лицу было очень хорошо заметно, что ему нужен какой-нибудь крепкий напиток.

Может, даже не только тот, что содержал в своём составе кофеин.

– Ну, так что? – вернулась к разговору Диана, помешивая ложечкой сахар в своём стакане.

Паша тоже приготовился внимать, отстраняясь от спинки дивана и отпивая немного эспрессо.

– Мы встречались несколько месяцев, когда я жил в том городе. И расстались перед самым моим отъездом. И даже не из-за самого отъезда как такового, а просто потому что я её не любил. И этот союз был только в тягость. И мне, и ей, хоть она этого и не понимала. Она долго не могла меня отпустить. Истерики, слёзы. В итоге всё прекратилось, конечно. Она перестала давать о себе знать, о чём я, собственно, и просил её. Я специально подчеркнул при нашем последнем с ней разговоре, что это всё. Конец. Всё кончено, и лучше нам больше не общаться, не видеться, никак не контактировать. И я был долгое время уверен, что она поняла меня, но она не поняла. Тогда не поняла. И в декабре не поняла.

– В декабре? – переспросила Диана, грея в руках стакан с горячим напитком. От него поднимались завихрения пара, которые тут же таяли, растворяясь в воздухе.

– Она позвонила мне в начале декабря. Мы тогда сидели с Мариной в этой кофейне. Я не ответил, она не перезвонила сразу, поэтому я предположил, что она могла ошибиться контактом и звонок случайный.

– Но?.. – проницательная Лисовская в своём духе.

Они с Киричуком слушали внимательно и заинтересованно, вглядываясь во все глаза. Было как-то странно выкладывать все карты на стол так запросто, одним разом.

– Но она перезвонила через несколько дней. Вечером того дня, когда мы наряжали школу к Новому году. Я взял трубку, чтобы расставить все точки над «и». И мне казалось, что я расставил. Она спросила, как мои дела, и хотела вывести на разговор, по всей видимости, но я попросил её не звонить больше и сбросил звонок.

– И потом она приехала? – Паша. Голос тихий и заинтересованный.

– Нет. Потом она позвонила в третий раз. Возможно, действительно случайно, потому что звонок продлился ровно секунду, я даже не успел вытащить телефон из кармана. И только потом приехала. Я понятия не имел, что она появится здесь. Я и подумать никогда не мог, что ей придёт это в голову после того, как я чётко и ясно попросил меня больше не беспокоить.

– Она странная, – Диана нахмурилась, покачивая в пальчиках стакан с напитком.

– Я не понимаю её действий и на удивление поведения, – Егор покачал головой, наблюдая, как официант ставит перед ним стакан с эспрессо. Коротко поблагодарил, кивнув, и рука потянулась к кофе, обхватывая горячий бокал. Не обратил на это внимание, вливая в себя сразу несколько глотков обжигающего напитка. Он обжёг язык и горло и жгучей лентой рванул вниз по пищеводу. Это действительно взбодрило.

– А что поведение?

– Она общается иначе. Ведёт себя иначе. Она всегда была той самой самоуверенной сучкой, которая опускала всех налево и направо. Человеком, который любит себя и любит всех, кто принесёт ей выгоду или выставит в хорошем свете. А в пятницу передо мной стояла робкая и неуверенная в себе тихоня. И по телефону разговаривала такая же.

– А ты не думал, что можешь быть её слабостью? И поэтому она себя так ведёт? – предположила Лисовская, как-то недобро сверкнув глазами.

– Я был её слабостью и полгода назад. И почему-то тогда это её не смущало. Она и со мной, и со всеми остальными своими друзьями вела себя приблизительно одинаково. Но в настоящую стерву превращалась, когда разговаривала с людьми не из своего круга.

Диана громко цокнула, тут же привлекая внимание молодых людей.

– Не люблю я таких, – поморщилась она и припала губами к стакану, делая глоток.

– Как оказалось, я тоже, – пожал плечами Егор.

Молчание продлилось от силы пару секунд. За это время он успел отпить ещё эспрессо и окончательно убедиться в том, что напиток лишним не был. По крайней мере, самочувствие стало лучше, хоть и на самую крошечную часть.

– Ну, а Марина знает эту историю? – спросил Паша, слегка хмуря брови.

– Конечно. Я ей рассказал в тот самый вечер, как только Настя позвонила в первый раз.

– Так вот, как её зовут, – протянула Лисовская, приподнимая брови и отводя взгляд к окну.

Егор нахмурился, глядя на девушку.

– А я не назвал её имя?

Оба отрицательно мотнули головами. Егор тяжело вздохнул, откидываясь на спинку мебели.

– Так что было в школе?

– А что было в школе? – он раздражённо дёрнул плечом, прокручивая в голове воспоминания того вечера и той встречи. – Настя списалась с нашими одноклассницами, каким-то образом попросила устроить нам встречу, привести меня в класс, где была она. Я и пришёл. Не знал ведь, что там она. Я был зол и шокирован, в очередной раз высказал ей всё, что думаю, а она решила действовать кардинально и поцеловала меня.

– Чё? Поцеловала?! – брови Паши взлетели вверх так сильно, что это было почти комично.

– Я сам охренел, прикинь, – бросил Егор, снова наклоняясь к столу и опираясь на него предплечьями.

Чувствуя, как внутри снова поднимается волна гнева.

На улице изрядно посветлело по сравнению с тем временем, когда он только вышел из дома. Тогда город укрывала ещё синеватая дымка, и казалось, что вокруг было раннее-раннее утро. Зимой всегда светлело поздно, а темнело рано. Света и так не доставало, а сегодня, к тому же, ещё и небо было затянуто полностью, ни одного лазурного проблеска над головой. Хорошо, что они сели у окна, подумал Егор. Здесь свету способствовало широкое окно, а оттого казалось, что и дышится легче.

Он устал от темноты за эти две бессонные ночи.

Улицы наполнялись людьми. Несмотря на то, что на дворе было не больше девяти утра выходного дня, город начал потихоньку оживать, и в окне то и дело мелькали прохожие. В кофейне же это так сильно не ощущалось, потому что большинство столиков пустовало. Сонные и расслабленные посетители сидели в основном у стены, ограниченной окнами, поэтому столики в центре зала и места у барной стойки оставались свободными. Все разговоры были как всегда тихими и спокойными, а атмосфера – такой, словно время остановилось.

Тяжёлые мысли всё ещё не исчезали из головы, но теперь хотя бы не метались беспорядочно из угла в угол. Теперь они напоминали море перед штормом. Накатывались тягучими и пенистыми волнами, с первого взгляда вроде не очень опасными, но на самом деле способными утянуть за собой в самую глубокую пучину.