Скажи

– Вот видишь, я сомневаюсь, что он тебя спасёт, – Егор растянул губы в фальшивой улыбке, наклоняя голову и испепеляя одноклассников опасно-предупреждающим взглядом. Голос был тихим, но каждое слово словно обдавало ледяной водой. Ни от кого больше Марина не слышала такого тона, от которого подбиралась каждая нервная клетка.

– Ладно-ладно, – Влад поднял руки в примирительном жесте, неуверенно улыбаясь. – Тогда я молчу, да? Да. Вот и договорились.

Сам с собой договорился, точнее.

Егор усмехнулся, кивнув, и Влад снова вернулся к посту циркача для своих сокурсников. Посмотрел на Марину, улыбнулся, и девушка улыбнулась в ответ, поджимая губы.

– Они правы, – произнесла она. – Хватит бездельничать. Тебя это тоже касается, – она вынула руку из его ладоней и указала вытянутым пальчиком ему в лицо, отчего он ещё сильнее усмехнулся, коснувшись кончиком языка краешка губ.

Девушка приложила все свои моральные силы, чтобы прекратить прокручивать в голове это движение, мысленно растекаясь, тая, превращаясь в лужицу – именно так она себя и чувствовала, пока моргала и собирала мысли в кучку, сбитая его опять-слишком-привлекательным жестом.

Затем собралась уже было уйти, но взгляд мазнул по Диане с Пашей, что также сгребали друг друга в объятиях, и Гейден указала пальцем и на них тоже:

– К вам тоже относится, – и направилась к одноклассницам, Кате и Гале, что стояли у основания лестницы, уровнем ниже, старательно игнорируя жаркий румянец, вспыхнувший на щеках, и пытаясь не представлять в своей голове, как сейчас они втроём дружно хихикали над ней, насмешливо растягивая губы.

Легко скользнула по ступеням вниз, и девушки встретили её удивлёнными улыбками. Они как раз заканчивали обклеивать парапеты бумажными снежинками, поэтому Марина нырнула рукой в пакет, выуживая сразу несколько, вооружилась скотчем и ножницами и опустилась вниз, прикладывая аккуратно вырезанную снежинку к стеклу и крепя её скотчем. Делать это одной было не совсем удобно, но вскоре к ней присоединилась всё та же Юля, и девушки по парам начали справляться с делом намного быстрее.

Так прошёл один урок и начался второй. На перерыве они привлекали слишком много внимания. Проходящие мимо ученики оглядывались по сторонам, завистливо наблюдая за выпускниками, многие смеялись с Миши и Влада, которые не преминули подмигивать каждому, кто смотрел на них с плохо скрываемым восторгом или изумлением, довольные донельзя. Кто-то останавливался и снимал, кто-то просто смотрел, переговариваясь с друзьями, рассматривая украшения, которыми успело пополниться помещение.

Стоящие на партах одиннадцатиклассники вызывали особенно бурную реакцию у младшей и средней школ. Они раскрывали рты, проходя мимо, а выпускники лишь махали руками, приветствуя, широко улыбаясь и посмеиваясь над младшенькими.

Марина невольно вспомнила себя. Как она также наблюдала за одиннадцатыми классами, что, из года в год меняясь, украшали этот холл. Смотрела с такой же завистью, восторгом и безумным желанием поскорее вырасти. Поскорее испытать то же самое, почувствовать себя взрослой. Почувствовать себя выпускницей.

Сейчас она почти гордилась своим положением, чувствуя это самодовольство, разрывающее изнутри. И не могла перестать улыбаться, клея с однокурсницами на стёкла эти несчастные снежинки.

Когда в школе снова стало тихо, и все расселись по классам, Марина вздохнула почти с облегчением: снующие туда-сюда школьники категорически сильно тормозили работу выпускников, которые, что уж греха таить, как можно сильнее выделывались перед столькими парами изумлённых глаз.

Когда с нижним уровнем было покончено, Гейден поднялась по ступеням и снова нашла глазами Егора с Пашей, что опять бессовестно бездельничали, усевшись на парту и свесив ноги. Паша даже болтал ими вперёд-назад, и Марина покачала головой, устремляясь прямиком к молодым людям. Они, заметив её, подобрались, округляя глаза, и это выражение их лиц, словно бы обоих поймали на месте преступления, было почти комичным.

– И чего мы расселись? – спросила она, хмуря брови, и упёрла кулаки в талию.

– Мы устали, – признался Паша, надув губы, и сильнее закачал ногами, стуча пятками о стенку парты.

– Вы же не марафон бежали, в конце концов, – она возмущённо подняла брови.

– Парта тяжёлая, мы устали её двигать, – поддакнул другу Егор, на которого тут же посмотрела Марина. В светло-карих глазах блеснул озорной огонёк, и молодой человек усмехнулся, совсем немного, одним уголком рта. И этого было достаточно, чтобы у неё зачесались руки: она бы с радостью открутила ему голову прямо сейчас и здесь.

Но девушка лишь тяжело вздохнула и покачала головой, переводя нарочито уставший взгляд с одного парня на другого.

– Страдальцы, ну надо же. Дайте тогда я!

– Не смеем отговаривать, раз ты так хочешь, – Паша тут же оживился, отодвигаясь, освобождая ей место.

Марина посмотрела на него с укором, а он лишь широко улыбнулся, пожимая плечами. Егор протянул ей руку, чтобы помочь, девушка взялась за неё и закинула ногу на парту, отталкиваясь и подтягивая тело, не без помощи Егора, который спрыгнул со стола и теперь на всякий случай страховал её внизу.

На этой высоте холл показался немного другим, больше, что ли, и видеть головы сразу всех присутствующих было несколько забавно. Девушка невольно столкнулась взглядом с Владом, который тут же весело ей помахал, условно принимая в свои ряды, и Марина помахала ему в ответ, растягивая губы в улыбке, что так и норовила превратиться в смех. Взяла из рук Егора нитку дождя и потянулась к потолку.

– Дотягиваешься хоть? – послышался снизу голос Киричука, пропитанный издёвкой до самого основания, и девушка легонько пнула его под бок носком своей балетки, слыша, как молодые люди посмеиваются и наверняка красноречиво переглядываются.

– Сейчас сам тянуться будешь, – проворчала она, цепляя кончик скрепки за панельку, и опустилась с носков, любуясь проделанной работой. Лёгкая блестящая ниточка повисла, колыхаемая порывами сквозняка от стеклянной парадной двери, что то и дело открывалась, впуская холодный воздух в помещение школы.

– Да ну, у тебя намного лучше получается, – снова съехидничал Киричук, и девушка стрельнула глазами вниз. Молодой человек всё сидел на парте, слегка откинувшись назад, упираясь ладонями в край стола позади себя, и хитро улыбался.

– Да что ты говоришь?

– Ага.

Его морда была настолько довольной, что Марина почти рассмеялась, однако в последний момент сдержала внезапный порыв, всё ещё пытаясь сохранить на лице искреннее возмущение от его лени. Взяла очередную нитку дождя из пальцев Егора и снова потянулась к потолку, слегка отстраняя вверх панель и цепляя скрепку за край полос, на которых и держались тонкие плитки.

Дальше парту нужно было двинуть в сторону, потому что в этой части потолка молодые люди постарались и без неё, это стоило признать.

– Подождите, я спущусь, – проговорила Марина, уже наклонившаяся, чтобы спрыгнуть со своей возвышенности, как вдруг её остановили.

– Да зачем? Оставайся на месте! – Паша всё не мог прекратить улыбаться. Слез со стола, лениво поворачиваясь к девушке и упираясь в столешницу ладонями, преграждая ей путь.

Она насторожилась, прищуриваясь.

– В смысле?

– Хочешь покататься? – поиграл бровями Киричук, переглядываясь с Егором, который, видимо, был совсем не против очередной сумасшедшей затеи товарища. Стоял, сунув руки в карманы брюк, и радовался не меньше Пашиного.

Куда подевалось его хвалёное здравомыслие?

– Не хочу! Чего вы удумали оба? – взгляд недоверчиво метался с одного юноши на второго и обратно.

– Да не переживай ты, – улыбнулся Егор, поднимая брови. Будто потешался над ней. – Хватайся!

И протянул ей обе свои ладони.

Идея до сих пор казалась не совсем безопасной. Марина несколько секунд вглядывалась в лицо Рембеза, скептически прищурив глаза, словно бы старалась рассмотреть в его совершенно уверенном взгляде гарантии того, что она останется жива после того, как они воплотят в жизнь задуманное. А затем всё же протянула вперёд руки, неуверенно вкладывая пальцы в ладони Егора, который, собственно, тут же крепко сжал их.