Страница 18 из 45
Зачем мама вообще позвала эту Розу? А что если…
Нет! Они не могли так поступить! В конце концов, мы же семья!
И все же…
Во мне закрадывается подозрение, что мама позвала не только Розу, но и Никиту.
Проклятье!
— Ася, — тихо зовёт меня Сева, вдруг накрывая своей рукою мою, в которой я с силой сжимаю вилку, — хочешь уйти?
— Все в порядке, — через силу выдавливаю. — Доедай.
Амурский прожигает меня глазами несколько секунд, затем решительно отодвигает от себя тарелку, подзывает официанта и что-то ему говорит. Тот прибегает буквально через секунду уже с терминалом, и Сева рассчитывается.
— Нет, точно не наша Ася, — заключает тетя Тамара.
Сева резко встаёт, подходит ко мне и нежно заправляет прядь волос за ушко.
— Пошли? — протягивает руку.
Заторможенно кивнув, встаю. В глазах Амурского пляшут чёртики, отчего я напрягаюсь.
Что он задумал?
Амурский собственнически пристраивает свою руку на моей талии, затем вдруг поворачивается и громко спрашивает:
— Ася, это не из наших?
Ах, вот оно что…
Вскинув подбородок, резко поворачиваюсь и широко улыбаюсь.
— Добрый вечер, Роза, — киваю и перевожу взгляд, — тетя Тамара…
Их лица удивленно вытягиваются. Клянусь, они выглядят так, будто увидели перед собой единорога.
Переглянувшись, нервно откашливаются.
— Ох, Ася, а мы не знали, что ты уже приехала…
Ага и, очевидно, что все слышу.
— Так получилось, — легкомысленно бросаю, пожимая плечами.
— Любимая, предоставишь нас? — подаёт голос мой спутник.
Предоставив двух перечниц, которые до сих пор не могут оклематься от шока, я спешу распрощаться.
— Увидимся завтра. Хорошего вечера!
Сева все время неловкого разговора приобнимает меня за талию. Так мы и уходим, под неразборчивое бормотание этих змей.
— Спасибо, — как только мы выходим из ресторана, выпаливаю.
Боже, да за меня впервые в жизни заступились! Никто и никогда прежде не закрывал рот моим родственникам.
— Если нужно будет закопать чей-то труп, я к твоим услугам, — мягко сжимая мою ладонь, говорит.
Что ж, возможно, эти выходные я смогу пережить.
Глава 14
Ася
К счастью, по пути в номер мы больше ни с кем из моих дражайших родственников не встречаемся. Вряд ли я способна на ещё один раунд или слушать дерьмо о том, что для Амурский слишком для меня хорош.
Нет, разумеется я осознаю, что не топ-модель и не девушка с обложки журнала «Playboy», но и не уродина. Во всяком случае, ни один парень, с которым я занималась сексом, не просил меня надеть пакет на голову.
У меня пышный бюст, что в своё время доставил мне немало забот, и привлекательная фигура. Приятные черты лица, голубые глаза и светлые волосы. Всегда ухоженный маникюр, педикюр и дорогой парфюм. То, что я не сижу часами в салонах красоты, наводя марафет, не означает, что я не ухаживаю за собой.
Кидаю взгляд на встроенное в шкаф зеркало, рассматривая себя.
— Пампушка, не слушай этих… — Сева запинается, словно подбирая слова, — женщин. Ты прекрасна.
— О чем ты? — невозмутимо бросаю, избегая его пристального взгляда.
— Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, — мрачно отрезает.
— А вот и нет.
— А вот и да, — его голос полон уверенности. — У тебя все написано на лице.
Ладно, я никогда не умела скрывать свои эмоции. Игроком в покер мне не быть, иначе проиграю все до последних трусов.
Я пожимаю плечами, мол, не так уж и важно, и прохожу вглубь номера. Хватаю свою дорожную сумку, открываю и долго в ней роюсь.
— Не воспринимай их слова близко к сердцу.
Боже мой, ему обязательно продолжать этот разговор? Неужели мы не можем сделать вид, будто ничего не произошло? Это унизительно, в конце концов!
Конечно, ему легко говорить! Этому парню стоит только щелкнуть пальцами, и девицы тут же выстроятся в очередь.
— Я в душ, — схватив пижаму и косметичку, поворачиваюсь и налетаю на Севу, так он близко ко мне стоит. Он не двигается, чтобы дать мне пройти.
— Ася, — кладет свои руки мне на плечи, мягко сжимая, — ты не можешь не знать, что ты охренеть какая красивая. Черт, я уверен, что эти две гарпии сказали так из зависти.
— Сева, я это знаю, — вздохнув, произношу. — И я знаю, что симпатична.
— Красивая, — поправляет он. — Тогда почему ты расстроилась?
Меньше всего на свете мне сейчас хочется это обсуждать, но Амурский весьма настырный тип. А ещё в его глазах я замечаю неподдельное беспокойство, наверное поэтому и отвечаю:
— Просто теперь все будут шептаться за спиной, мол, что этот парень делает со старшей Горошек.
— Да пусть поцелуют мою задницу! — рявкает. — Они вообще видели эти шикарные сиськи? — совершенно бесстыже пялится на мою грудь в вырезе рубашки.
— Если это комплимент, то он сомнительный, — закатываю глаза.
— Это констатация факта, — хмыкает. — Поверь мне на слово, пампушка, если действительно найдутся болваны, которые будут об этом шептаться, то разве что из зависти и своей собственной несостоятельности. Людям сложно воспринимать красоту и успех других людей. А теперь топай в душ, и прекрати забивать свою голову глупостями, — подталкивает меня в сторону ванной комнаты, а сам плюхается в кресло, вытягивая ноги.
— Если ты хочешь, то можешь первый…
— Брось, — отмахивается, доставая телефон из кармана штанов, — иди, я подожду.
— Ладно, — легко соглашаюсь, потому что мне определенно точно нужна минутка-другая, чтобы навести в своей голове порядок.
Когда я уже закрываю дверь ванной комнаты, Амурский как бы невзначай бросает:
— Только не задерживайся там, а то я пойду проверять…
Сева такой Сева.
Поворачиваю замок на двери, хотя, откровенно говоря, не думаю, что он действительно ввалится в ванную. Несмотря на то, что…
Как он сказал?
Ах, да!
Он назвал мои сиськи шикарными, а меня красивой. Возможно, мне стоит оскорбиться, потому что… Ну знаете, это явно не изящный комплимент глазам. Скорее, грубое высказывание, и все же…
Ладно, каюсь. Я ничуть не чувствую себя оскорбленной. Может даже, самую малость, польщенной. И что с того?
Я не нежный цветочек, который падает в обморок от слова «сиськи». Мне уже давно не шестнадцать, и мы не в школе. В те времена я, учитывая пуританское воспитание моих родителей, краснела на уроках биологии и не могла выдавить из себя слово «половой член». Сева уже тогда, зуб даю, знал все подробности женской и мужской анатомии. У него с этим проблем вообще никаких не возникало. Как и с тем, чтобы привести меня в бешенство.
Не то чтобы он уделял мне особое внимание, или что-то в этом роде. Знаете, вроде того как мальчик дергает за косичку, понравившуюся ему девчонку. Вряд-ли это была такая история. Сева дразнил всех девчонок, но мне доставалось чуть больше из-за того, что я была зубрилой (а они всегда попадают под раздачу), и собственно форм. Будем честны, подростки не отличаются умом и сообразительностью.
Скинув с себя одежду, открываю стеклянную дверь душа, настраиваю воду и удовлетворенно откидываю голову назад.
Сева спросил меня, почему я расстроилась. В конце концов, мои родственники говорили вещи и похуже.
Уж поверьте, когда я застала Никиту и порвала с ним, все крутили пальцем у виска. Они искренне недоумевали, почему же я не закрыла глаза на эту «оплошность».
Даю руку на отсечение, Роза считала (пусть и не говорила этого вслух), что ее сыночек просто дар божий и лучшее, что могло со мной произойти.
Да, не отрицаю, он был видным и перспективным молодым человеком, и он ни на секунду не давал мне об этом забыть. Негласно считалось, что мне несказанно повезло, что Никита вообще обратил на меня внимание. И вообще я должна на него молиться и целовать его следы.
К счастью, у меня было слишком мало свободного времени и слишком много забот, чтобы заниматься подобной ерундой.
Слова Розы и тети Тамары вернули мне ту неуверенность, что я чувствовала рядом с Никитой. Вот почему меня это так задело.