Страница 28 из 56
Вот чем нужно было заниматься, чтобы быть поубедительнее: разговаривать вчера, а не…
– Какая потрясающая история для детишек, ты подумай, – летит очередная порция сарказма. – Как, кстати, будущая мамаша, не тошнит еще от всего?
Острая тема проходится тесаком по грудной клетке, вызывая кровотечение. Если до этого момента удавалось держать эту тему на задворках, то сейчас она стучится по черепной коробке изнутри, призывая приступ нешуточной мигрени. Дикая ситуация. Лиза в положении, где-то бродит отец ее ребенка, о котором все знают, а она ведет себя, словно этого маленького фактора вовсе не существует. И меня втягивает все глубже и глубже. Сколько месяцев осталось до того, как всем всё станет очевидно? А мне? Когда я больше не смогу игнорировать этот терзающий факт?
Как, черт возьми, я собрался из этого выбираться? Из этих тонких пальцев, стойкого запаха и неугомонного рта?
Который сейчас на удивление притих.
Легкая рука соскальзывает с моих плеч, лишая контакта, и я оборачиваюсь на Лизу, отрываясь от дороги. Хреновое решение на трассе, но мой взгляд тянет туда невидимой нитью, потому что я ощущаю некое изменение в ее игривом настроении.
Она тоже понимает двусмысленность ситуации. Бросает на меня мимолетный растерянный взгляд, но отводит его, шумно втягивая воздух. Как и я, откладывает эту мысль на потом, когда игнорировать ее станет гораздо сложнее.
Когда живот, сейчас еще абсолютно плоский, с четким очертанием пресса, я помню наощупь, начнет расти. Когда ребенок станет толкаться. Господи, это, должно быть, потрясающее ощущение, когда это твой ребенок и он желанный.
А если нет?
Она все еще думает, что проще было бы…
Но она этого не сделает. Только не эта жизнерадостная девушка, которую я успел узнать за последние сутки. Она будет потрясающей матерью. В своем неподражаемом стиле.
Просто одиночкой.
Тесак врезается глубже, и я снова пытаюсь сосредоточиться на дороге. Потому что не понимаю этих чувств.
– Пока меня тошнит только от твоих вопросов, Эль, – краем глаза замечаю, как упирается локтем в окно и подпирает голову.
– Это я тебя готовлю к материнской заботе, – язвительно бросает сестренка.
– Ну спасибо.
– Так че, как познакомились? – переходит на легкий тон, явно смягчаясь.
Словно чувствует сменившееся настроение. Не такая она непробиваемая, как делает вид.
Я снова кручу головой, в надежде немного расслабить затекшие в нервном напряжении мышцы спины. Не думал, что таким мучением станет повторять одно и тоже второй раз. И вообще вести эти пропитанные фальшью разговоры.
– На работе, – отвечает Лиза.
– Не ты ли говорила, что у вас там одни лошки в рубашечках?
Я давлю в себе смешок. Не понимаю уже, нервный, или наконец расслабленный. Так вот что за расправа была над моей любимой рубашкой?
– Ты что-то путаешь, лошки в рубашечках – это твоя вотчина. Как, кстати, поживает ваша международная экономическая компания?
– Катится в тартарары, как и вся экономика в целом. Вместе с лошками в рубашках.
– В управлении все еще шовинисты с маленькими писюнами, не дающие дорогу молодым и перспективным?
На этот раз смех действительно настоящий. Ну и язычок у Лизы.
– И кажется, их хозяйство все уменьшается с годами, – подтверждает Эля. – Не иначе стирается в ладошках. Бабы-то им явно не дают.
– Здесь поверни, – тихо обращается ко мне Лиза, указывая рукой на дома невдалеке.
– Навигатор ведет дальше, – кидаю взгляд на телефон на панели.
– Там дорога хуже, тут проедем.
Я послушно включаю поворотник, пропускаю встречный поток машин и сворачиваю на проселочную дорогу. Хорошо асфальтированную и освещенную. Их родители живут практически в городе, в отличие от моих. Несколько минут езды на машине, если не переться с другого конца города.
– Готов? – еще тише спрашивает она, накрывая мою руку на рычаге переключения скорости своей.
Нет.
Сейчас понимаю это как никогда ясно.
Глава 24. Гусь в ожидании
Лиза
Если бы жизнь, подобно книге, можно было отлистать на пару страниц назад, все стало бы гораздо проще. Я бы вернулась на несколько дней назад, четко расставила все точки над «i» на счет своего интересного положения, мотивации Дани и своей роли в его чудо-плане. А потом заглянула бы в финал, удостоверившись в хэппи энде, и сейчас от души радовалась поездке и его близости.
Я и сейчас умудряюсь радоваться, но не от всей души. Не от всей.
Потому что оказалась втянута в какой-то сюрреалистичный водоворот событий, где из-за одного не в меру мстительного мужчины и чьего-то очень длинного языка вся моя родня искренне считает, что я залетела от первого встречного. И что еще хуже – искренне этому радуется!
Я, конечно, слегка поплыла от вчерашних жарких поцелуев на закате, очень пронырливых рук и напора, который, оказывается, таился за броней холодности и отчуждения. Мурашечного такого. Но и план успела составить. Легенький и безболезненный.
И звучит он так: разделяй и властвуй!
То есть: разделяй и объясняй.
Главная задача побеседовать с каждым родственником отдельно, без лишних глаз и шумихи и объяснить, что это все недоразумение, что я, конечно, планирую, но не прям через пять минут и не факт, что от этого человека. Хотя гены, надо признать, у Дани что надо! Такой образчик генетического материала пропадает, пока циферки в паспорте все стремительнее приближаются к тридцати, эх.
Но все же обнадеживать мать – дело гиблое. Поэтому сначала поговорить с ней, она сама – с папой. Потом Эля, которая уже влезла по самые яйцеклетки не в свое дело и все только больше запутала, бабушка, и, наконец, виновник всех бед – Даня.
Тут я даже предвкушаю его реакцию. Вечер, квартира, его неугомонные руки и вечный стоп-сигнал на лице. А тут я такая: расслабься, никто тут не беременный, вышло недоразумение. Давай напьемся и сотворим что-нибудь безумное. Желательно в положении лежа.
И поскольку вчера мы уже выяснили, что против легких безумств он совсем не против – все должно быть в лучшем виде. Обнаженном и очень, очень горячем. Скала-то оказывается, спящий вулкан, чуть без трусов меня вчера не оставил!
Кидаю взгляд на сидящего за рулем напряженного Даню, и рука сама тянется успокаивающе его по затылку погладить. Снова. Так мне его реакция нравится. Пройтись пальцами по красиво вылепленной черепушке, немного запутаться в отросших кудрях. Хитро ноготками поскрести по обнаженной шее до мурашек на его коже. М-м-м, вот бы Элю отправить своим ходом добираться, а самим завернуть не туда и… осуществить мой коварный план пораньше.
Но фантазия не успевает разыграться, дорога ведет по прямой и уже через несколько секунд на горизонте появляется синяя крыша. Пока родители не решили дом строить я и не подозревала, что они дальтоники. Это ж надо было такой цвет выбрать!
– Видишь шизо-крышу? Нам туда, – тычу пальчиком в лобовое окно.
– Синяя? – удивленно спрашивает он, наклоняясь вперед, чтобы рассмотреть.
Это он еще желтую кухню не видел. Скоро увидит.
– Она, – горестно признаю я.
– Вот поэтому я и не замужем, – комментирует Эля, подбираясь на заднем сидении. – Чтоб таких сюрпризов спустя двадцать лет брака избежать.
Ну да, ну да, давай во всем винить папу, который повелся на скидку от менеджера по продажам и его цветастые буклеты, а не твои заскоки.
Даня заруливает на подъездную площадку, я показываю место для парковки, и мы выбираемся из машины. Я не фанатка загородной жизни, это родители мечтали о елочках по периметру и неугомонных птицах по утрам на протяжении семи лет стройки, а я вполне довольствуюсь круглосуточными доставками и соседом меломаном через стену. Но одного не отнять – воздух здесь совершенно потрясающий. Не зря елки сажали.
Я по привычке глубоко вдыхаю, потягиваясь после дороги, и с громким стоном выдыхаю. Здесь такая тишь, что одного этого гимнастического упражнения хватает, чтобы сбросить напряжение.