Страница 27 из 56
Черт. Опять это неконтролируемое желание топит волной безрассудства.
Совсем как там, на крыльце отчего дома, в опустившемся сумраке. Постыдное желание найти удобное место и… Совершить глупость. Только волей судьбы до этого не дошло. До съема трусиков дошло, до главного – нет, спасибо сестренке с даром появляться в нужное время в нужном месте.
Даже ее пьяное «шах и мат, братишка» вызвал не привычное раздражение, а облегчение. Что хоть и в своей тупой манере, не дала случится огромной ошибке. Которая сейчас ведет себя как ни в чем не бывало.
Прочищаю горло, в надежде найти правильные слова для разговора. Об этом же надо поговорить.
«Что бы даже ты поверил, что всё по-настоящему» - это же не серьезно?
- Что, музыка не нравится? – чувствую обращенный ко мне взгляд и крепче впиваюсь в руль пальцами.
- Нормально.
- А чего напряженный тогда такой? Не выспался?
Поспишь тут. Она, в отличие от меня, отрубилась вчера, едва мы сели в машину и продрала глаза только к самому дому, лишив таким способом нас диалога. Мне так и не удалось погрузится в достаточный для перезагрузки мозга сон. А сегодня с утра, как я не подбирал слова, стоило ей впорхнуть в машину горьковатым вишневым ароматом – все пропало. Из мыслей и с языка.
- Почти приехали, - киваю на навигатор, ведущий меня в незнакомый район.
- Сейчас скажу сестре спускаться, - оживает она. Тянется к телефону на панели, щелкает по экрану и прикладывает к уху.
Спустя секунду тишину салона прерывает ее низкий голос:
- Мы подъехали, выходи.
Не знал, что она умеет быть краткой.
- Так, я должна тебя предупредить, - прерывая разговор, поворачивается ко мне корпусом, пока я паркуюсь. – Эля слегка… мужененавистница. Ну не прям ярая. Феминистка на лайте. Будет провоцировать – не ведись, окей?
Ожидать, что у нее окажется среднестатистическая семья было верхом глупости. Так что я готов. Глушу мотор и облокачиваюсь на руль, вглядываясь в лобовое. Интересно, они похожи? Или яблоко от яблоньки, как и у нас с Алёнкой – из разных садов?
- Расслабься, - на спину ложится ладонь и мягко проходится от лопатки вниз в успокаивающем жесте.
Хотя какое там! Тревожащем, выбивающем колкий озноб вдоль позвонков.
Ядерное оружие, а не женщина. С минуту на минуту меня расщепит на атомы.
Киваю, откидываясь на спинку сиденья, чтобы у нее не было возможности продолжать свои пытки. Лиза хихикает. Я бросаю на нее недовольный взгляд. Смеется надо мной?
- Я думала, мы прошли стадию, когда ты шарахаешься от меня, как от прокаженной. Помнишь, мы говорили вчера, придется быть поубедительнее, - наклоняется чуть вперед и кладет ладонь на мою руку.
«Вчера» ассоциируется теперь ни с чем иным, как с ее губами, на которые и сейчас падает мой взгляд. И немного черным бельем, что почти оказалось в моих руках. А вовсе не словами, хоть я их и помню. И эти губы сейчас гораздо убедительнее. Это, черт возьми, решающий фактор.
Корпус подается вперед прежде, чем предупреждающий о диком решении сигнал попадет в мозг. Поэтому я сначала целую вишневый рот, а потом осознаю, что увяз по самые яйца. Ни к чему хорошему это уже привести не может. Вчера еще был шанс выбраться отсюда без потерь. Теперь – только на дно и пробить его головой. Потому что как бы я не слушал свои мозги, что-то гораздо сильнее и настойчивее уже занимает место у руля.
И плевать на обстоятельства.
«Убедительнее»
Эта нехватка кислорода выглядит убедительнее? А рука, скользящая от колена до бедра и выше, под ткань ничего не весящих шорт? А сердцебиение, отбивающее в ее ладонь, как заведенный механизм?
Сейчас поверил даже я.
– Отвратительно. Ты бы ему еще на колени забралась, – доносится из приоткрытого окна, прерывая нас.
Мы громким хлопком отклеиваемся друг от друга, чтобы обернуться на звук. Со стороны пассажирской двери на нас взирает недовольная девица. В первое мгновение даже хочется послать ее по своим делам со своим морализмом, ибо рука все еще в шортах, а мозг уже в кружевном белье.
Но громкое цоканье Лизы и протяжное «Эля-я-я», немного возвращает в сознание. Совсем забыл о цели нашей остановки. Черт. Отвратительная ситуация, и рука застряла…
– Лу! – закатывает глаза короткостриженая копия Лизы.
Цокает ничуть не тише сестры, отрывается от окна и дергает заднюю дверцу машины. Пока недружелюбная девица устраивается на заднем сидении, попутно понося на чем свет стоит тесный салон моей Хонды, я пытаюсь выбраться из плена хлопковой ткани. Но коварная Лиза зажимает мою руку и тянет на себя, чтобы еще раз коснуться губами губ. Показушница.
– Фу-фу-фу. Мы едем или как? – чуть не в ухо мне выдает «сестренка».
Лиза, наконец, выпускает меня из своего плена, я возвращаюсь на место и пытаюсь утроиться так, чтобы тело не выдало, какие мысли посещали меня последние пару минут. «Закинуть на заднее сидение, разложить, поблагодарить продавца, что затонировал окна».
Когда наплыв гормона спадает с ущемленного мозга, рой мыслей, что не давал спать накануне, возвращается. И самобичевание в придачу, раз уж опять поплыл.
Но как от такой не поплыть?
Завожу двигатель, кидаю взгляд на голые ноги рядом, а затем перевожу в зеркало заднего вида, еще раз оценивая беспардонную девицу. Недовольное лицо делает ее менее схожей с сестрой. И это хорошо, наверное. Две таких я бы не снес.
– Хоть бы предупредила, – скрещивая руки на груди, бухтит унылая версия Лизы. – Я сорок минут вчера слушала, как мать обесценивает мои достижения, потому что ты вовремя залетела.
– Эля! – Лиза поворачивается и гневно выпускает воздух.
– Сорян, – приподнимает та руки. – «Встретила принца на белом коне». Отвратительный выдался вечер, благодаря тебе.
– Ахаха, называется «побудь в моей шкуре», – насмешливо передразнивает Лиза.
Кажется, я попал под сестринские разборки. Насколько я знаю из собственного опыта – между этим молотом и наковальней лучше не вставать. Поэтому молчу.
Выруливаю с плотно заставленного двора на дорогу, вклиниваюсь в ряд неспешно движущихся в сторону кольцевой машин. Для воскресного утра машин на выезд из города многовато, дорога может занять больше времени, чем мы запланировали. Кидаю взгляд на вертящуюся на месте девушку и недовольно бросаю:
– Пристегнись!
– Да, милый, – приторно-сладко отвечает она.
Знаю, что фальшиво, но объяснить это приподнявшимся на руках волоскам сложно. Невозможно. Сколько времени прошло с тех пор, как для кого-то это слово что-то значило? А я?
– Могла бы и посвятить сестру, – фыркает Эля сзади. – Например неделю назад, когда я звонила.
– Ты же знаешь, я обожаю хранить тайны.
– Ты, как раз, вообще не умеешь держать язык за зубами. Так какого черта, Лиз? – девушка наклоняется вперед и вклинивается между нашими сидениями.
– Кстати, познакомься, это Даня, – Лиза машет в сторону меня ладонью, игнорируя вопрос сестры.
Очень жирно. Так легенду не поддержать.
– Хорошо хоть не Витя, – выдает странный комментарий старшая сестра.
– А это Эльвира, – делает упор на странноватое имечко Лиза.
– Зараза, – сквозь зубы выдает сестра в ответ. – Так что, сколько встречаетесь? – обращается уже ко мне.
– Полгода, – отвечаю по задуманной еще для моих родителей легенде.
Слышу странный хлопок ладони, но увидеть, что делает Лиза мне не удается, каштановая голова ее сестры вылезает вперед еще сильнее.
– Да ну! – преувеличенно-восхищенно говорит она. – Полгода! Надо же! А Лу-то у нас оказывается вертихвостка.
И со странной кривой улыбочкой откидывается обратно на сидение.
– Че, он в курсе, что ты тогда с Витюшей еще жила? – спрашивает уже у сестры.
– Не беспокойся, Даня знает обо мне все, – весело бросает Лиза, проходясь пальчиками мне по затылку.
А я ничего не знаю! Приятное покалывание пробегает по коже, но не затмевает очевидного факта: я совсем ничего о ней не знаю. То есть я помню, да, был какой-то нерадивый сбежавший папаша, но какого-то черта мне и в голову не пришло, что ее родня о нем знает. И как все это выглядит со стороны. Он, сбежавший пару недель назад и я, вовремя появившийся на горизонте. Черт.