Хранитель старого моста

Как-то подозвали его, а пес был рад, что нашел друзей и даже когда один схватил его за хвост, пес только повернулся посмотреть. Он не хотел кусать, даже не возникло такой мысли, а после кто-то со всей силы палкой ударил по натянутому хвосту. Как же это было больно, хотя больше обиды. Он плакал, слезы текли из глаз.

Хвост зажил и болел всего пару дней, не зря говорят: «Заживет, как на собаке». А вот обида осталось. Пес не раз видел этих детей и даже простил их. Возможно, если они снова поманят его, то он снова пойдет. Но такого больше не повторялось. Им было просто весело кидать в него камни. Пес даже не мог сосчитать сколько раз камни оставляли синяки на его худом теле.

Однажды он лег поспать около тротуара в солнечную погоду. Даже не на тротуаре, а в траве рядом. И на него наехали велосипедом. Возможно, случайно. Но они так смеялись, что пес своим нехитрым умом понял, что сделано это умышленно. Тогда он нашел себе тихое место под старым домом. Он жил там и зимой и летом под крыльцом. Какая-то старая куртка согревала его в мороз. Выходил пес только для того, чтобы раздобыть еду. Иногда сердобольные бабушки подкармливали, но это случалось нечасто. Пес жил и своим собачьим умом понимал, что лучше бы он умер, замерз холодной зимой, может быть, лучше бы его сбила машина. Но, вот тут судьба не была с ним так бесцеремонна. Пес жил, мучился от злобы людей, и все же в душе он был добрым, и надеялся, что когда-нибудь, всё-таки, кто-нибудь погладит его, и почешет за ухом.

Встреча с прошлым.

Я шел по улице. Часы показывали 19:40. Пришла мысль, что в руках нет пакета с едой, которую я купил в магазине. Не забыл ли я его в милиции? Возвращаться уже далеко, но поесть бы не помешало. Попытался вспомнить. Я оставил его рядом с крыльцом дома, когда искал вход.

Я шел не спеша, и воспоминания понемногу окутывали меня. Я узнавал изменившийся город. Дома, вдоль которых я когда-то бегал, повороты улиц, даже деревья, которые с тех пор так же росли на своих местах. Но что-то поменялось. Новые, яркие вывески. Я уезжал отсюда еще при Советском Союзе, а сейчас уже другая страна. Изменилось многое, но детство, как оно было, осталось неизменным. Осталось только всё вспомнить. Я шел, осматриваясь по сторонам, и вдруг остановился.

Это был дом, где жил Сергей. Серый, из моей детской компании.

Зайти?

Сердце подсказывало, что надо.

Было несколько неловко. Мы не виделись около восемнадцати лет. Возможно, он переехал отсюда? Во дворе через забор виднелась старая «Волга». Ее состояние тонко намекало, что если она и заводилась, то сама уже не помнит этого. Ни одного места без глубокой коричневой ржавчины. Колёса спущены и поросли мхом.

Я подошел к забору. Никакого звонка или колокольчика. В горле встал ком. Я мечтал, чтобы Сергей оказался дома. Осмотрев двор в поисках собаки, поднял кольцо запирающее калитку. Она тихо скрипнула.

Скрип натолкнул на мысль. «В этом городе очень тихо, нет шума проезжающих автомобилей, трамваев».

Где-то вдалеке устало лаяла собака, чирикали воробьи. Очень непривычно для меня, человека, большую часть жизни прожившего в большом городе.

Сделал несколько шагов во двор, я остановился, в надежде, что меня кто-то заметит. Тщетно. Никто не обращал внимания, в окно никто не смотрел, в огороде никто не ковырялся. Огород порос зарослями сорняков. Я неторопливо прошёл к дверям. Они оказались заперты.

Я постучал и немного подождал, но не услышал никакого шума внутри дома. Постучал сильнее, снова подождал. Ничего. С крыльца можно было дотянуться до окна и я постучал в стекло. Шорох внутри обрадовал. Меня услышали. Через пару минут через грязное стекло выглянул старик и вопросительно посмотрел на меня. Я не смог вспомнить, как звали отца Сергея.

– Здравствуйте, не могли бы вы открыть. Я Миша – друг Сергея.

Старик немножко подумал и направился в сторону двери. Шаркание по деревянному полу, звон открывающегося железного крючка. Наконец, дверь немного приоткрылась и старик хриплым голосом спросил.

– Чего вам надо?

– Еще раз здравствуйте, меня зовут Михаил. Извините, пожалуйста, я не помню, как Вас зовут. Вы же отец Сергея?

– Сергея?

– Или я ошибаюсь?

– Да нет. Не ошибаешься. Заходи.

Он открыл дверь, пропуская меня вперёд. Я поднялся по лестнице и остановился. Я помнил этот дом и не раз был у Серого в гостях. Старик закрыл дверь на крючок и стал подниматься за мной.

– Заходи, не стесняйся.

В доме я осмотрелся. Старик убирался редко. На столе пустые бутылки, под столом тоже. На грязной сковороде высохшие макароны.

– Извини за беспорядок, присаживайся, если не брезгуешь. Рассказывай что хотел.

– Напомните, пожалуйста, как вас зовут.

– Коля.

Старик достал с полки сигареты, чиркнул спичкой и закурил.

–Куришь? – спросил он.

Я помотал головой.

– Дядя Коля, я могу с Сергеем встретиться? Где он сейчас.

Старик посмотрел на меня странным взглядом. То ли пренебрежительно, то ли с удивлением.

– Возможно сможешь, в зависимости от того есть ли на том свете жизнь.

–Когда-нибудь, – добавил он.

– В смысле? Что случилось?

– А ты, что не помнишь?

– Я ничего не помню, хотелось бы узнать, почему мы тогда уехали.

– Ничего-ничего?

– Сегодня немного вспомнил, когда спускался в каньон.

– Вот-вот! Ваш каньон и забрал его.

– А когда это было?

– Так восемнадцать лет назад уже.

Я замолчал, восемнадцать лет – это как раз то время, когда мы уехали. Может быть, это было связано?

Дядя Коля прошлепал к холодильнику и достал оттуда распечатанную бутылку водки.

– Давай по рюмочке? Расскажу всё, что знаю.

Было неудобно отказать, хотя пить не хотелось.

– Только немного.

–А тут много и нет.

Старик налил два стакана грамм по пятьдесят.

– Ну, давай, раз такая ситуация – не чокаясь. Вспомним… Вашего Серого.

Водка, несмотря на то, что стояла в холодильнике, была отвратительная.

У меня она чуть не вышла назад, но я сдержался. Закуски не было, поэтому я занюхал рукавом. Старик даже не поморщился. Он присел на скрипучую табуретку.

– Я же не так много знаю, все больше от вас. От тебя и подруги твоей. Да и подзабыть мог за это время.

– От Марины?

– Что от Марины?

– Вы сказали от меня и от моей подруги. Ее Марина звали?

– Не помню я, как ее звали.

– А ты же Михаил?

– Да правильно.

– Я хорошо запомнил тебя, и в окно узнал, просто не ожидал увидеть.

– Вы тогда сразу ехали, я думал, что и дом продали.

– Нет, дом не продали, я приехал посмотреть, вспомнить.

– Так вот вы тогда прибежали, у тебя ещё руки в крови были. И кричали, пойдемте с нами, помогите. Его утащила собака. Вы были очень перепуганными. Вы сказали, что собака его в тоннель утащила. Я сначала вам не верил, но он больше не вернулся. Люди из милиции тогда спускались в этот тоннель, насколько было можно, но, ни пятен крови, ни следов волочения не было. Милиция так ничего и не нашла. Хотя, не с девчонкой ты тогда был, а с кем-то из парней, когда ко мне прибежали.

– Не знал, дядь Коль, я этого. У меня будто память отшибло. И вот вы сейчас рассказываете, а я ничего не помню.

– Может вы наркотики, какие принимали?

– Не знаю. Не помню я ничего.

– А вы как-то через неделю сразу и уехали, родители у тебя тоже перепуганные были.

Дядя Коля налил ещё по пятьдесят грамм.

– Давай.

На этот раз мы чокнулись.

– У тебя дом то сейчас жилой вообще? А то можешь у меня остаться.

– Спасибо. Я сначала посмотрю можно ли там ночевать, если что, и вы не против, то я зайду.

– Иначе бы не предлагал.

– Я в любом случае зайду, если даже не сегодня.

– Хорошо, буду ждать.

На улицу я вышел с ужасным чувством… Нет не вины, а скорее невозможности что-то изменить. И что мы, возможно, невольно, оставили отца без сына.