Хранитель старого моста

– Что вас так радует? – спросил один из стражей закона.

– Внимательные соседи у меня.

Он взял мой паспорт. Посмотрел на фамилию, прописку. И спросил.

– Вы не из нашего города?

– Нет. Приехал только сегодня.

– А где остановились?

– Ещё не остановился, но планировал здесь.

– А по какому праву?

– Это мой дом. Я здесь родился.

– И как давно вы отсюда уехали?

–В двенадцать лет.

– И что же, не возвращались?

– Первый раз.

– Нам придётся вас задержать, до выяснения обстоятельств.

У меня не было с собой документов на дом, прописан я был в совсем другом месте. Мне пришлось проехать в отделение. Для сотрудников это было скорее выполнение плана, чем особая необходимость задерживать меня.

В отделении, в ожидании проверки правоты моих слов, мое внимание привлекла доска объявлений. На ней, в большинстве случаев, висели не разыскиваемые преступники, а дети и подростки. Всего семь человек. Интересно, за какой это период пропало столько детей? Под каждой фотографией была информация, которая сообщала, о некоторых приметах и когда пропал ребёнок.

Дети с фотографий пропали за восемь месяцев. Семь детей за восемь месяцев!? Не многовато ли для такого маленького городка? С другой стороны я никогда не был в милицейских участках в своём городе, и возможно, там это число много больше, но всё равно эта цифра немного озадачила меня.

Когда в небольшую приемную ввели пьяного человека, который шумел и что-то пытался объяснить сопровождающим, мне пришлось прижаться к стене, чтобы его спокойно смогли провести. Пьяный энергично жестикулировал, пытаясь объяснить милиционерам, что видел что-то неестественное.

– Вы понимаете, – заплетающимся голосом пытался он достучаться до патрульных, – он просто висел в воздухе, вращался, падал на землю, с него слетали куски одежды вместе с мясом, кровь повсюду.

– Да, мы поняли, посиди здесь, – милиционер посадил выпившего человека на стул недалеко от выхода и пристегнул наручниками к батарее отопления.

– Веди себя спокойно, тебе же лучше будет.

Выпивший затих, он не казался неадекватным, всего-лишь удивленным и напуганным.

Мутными глазами он поводил вокруг и его взгляд остановился на мне.

– Добрый день, они мне не верят, но я, в самом деле, видел, они утверждают что я… Белая горячка короче. Но это не так, там что-то происходит. Происходило, когда я там был. Я все-все видел.

Михаилу не хотелось разговаривать с пьяным, но стало интересно.

– Что же вы видели?

– Вы здесь живёте? Знаете новый мост через каньон? – выпивший вопросительно посмотрел на меня.

– Не совсем, – и тут я вспомнил. Память вернула мне небольшое воспоминание. Это мы назвали овраг каньоном. Как видно прижилось название. Реку назвали Колорадо. Я улыбнулся.

– Вы совсем тут живёте и не совсем знаете? – снова спросил выпивший.

Я не совсем понял фразу.

– Оба случая верны, – ответил я, – кстати, как зовут вас?

– Александр.

Он глубоко вздохнул, и продолжим свой рассказ.

– Я искал своего ребёнка. Дочку. Ее зовут Катя. Не пришла после школы домой. А у меня сегодня выходной, с утра выпил, – как бы извиняясь, сказал Александр.

В принципе он был в довольно сильном подпитии, но рассуждал довольно адекватно.

– Мы живём с той стороны каньона, до дома пешком минут сорок. Я пришел в школу через два часа после окончания занятий. Учительница сказала, что в школе уже никого нет. Я прошёл в библиотеку, но и там детей уже не было. У меня нет телефонов ее друзей и родителей. С другой стороны самая лучшая подруга живет в соседнем доме, и может быть, просто возвращаясь назад, она пошла к ней? Маша всегда заходила домой после школы, прежде чем уйти в гости, оставляла сумку, – он икнул, – У подруги дома ее тоже не отказалась. Я хотел узнать, не знает ли та, где может находиться Катя. Она ответила, что нет, но как-то странно замялась. Я пообщался с Катиной мамой, и она пошла, поговорить к Кате сама. Когда она вышла, то рассказала мне странную историю. Якобы дети в каньон ходят смотреть призраков. Я, конечно, не верю в призраков, но детям такое может прийти в голову. Я дошёл до моста, чтобы посмотреть вниз. Ничего не было видно кроме реки, но я услышал крики. Вы же знаете большой ручей? Колорадо? Кто-то его когда-то так назвал.

– Это мы назвали, – снова про себя подумал я, ощутив некое чувство гордости.

– Там около моста спускаться вниз сложно, – продолжил Александр, – очень крутые склоны, а сверху ничего не видно. Ну и я решил спуститься чуть подальше. Я шёл вдоль оврага в поисках места для спуска. Около моста склоны оврага сильно заросли. Около километра я шёл, и везде очень крутой спуск. Шел пока не нашел подходящее место, по которому мне удалось спуститься. И оттуда было видно всю местность под мостом. Там какой-то вход в туннель. Около него останки старого моста. Так вот на этом мосту я то и увидел, – он на секунду прервался и несколько раз неуклюже перекрестился.

Подростка я увидел. Тот лежал, живой или мертвый не разобрать. Потом его что-то подкинуло, повернуло в воздухе, но вокруг никого не было. Даю Вам честное слово никого не было. Несколько раз от него что-то оторвалось, а потом его затащило в тоннель.

– Ну, где этот с белой горячкой? – к нам вышел милиционер.

– Этот вам не поверит, – шепотом сказал я Александру.

Его увели. Я остался стоять в раздумьях и смотреть на фотографии пропавших детей. Затем подошел к окошку приёмной и спросил.

– Не подскажете, как зовут этого человека и где он живет?

– Пока сам не знаю, – ответил сотрудник, – если хотите, ждите, а сами вы в принципе можете идти.

– А вы меня обратно не отвезете? Я ж не сам сюда пришел.

Дежурный посмотрел на меня таким красноречивым взглядом, что я отчетливо прочитал: «Совсем что ли дурак? Пешком иди». И еще несколько нецензурных слов. А еще говорят, что разговора на зрительном уровне не может быть.

Я вышел на улицу и направился в сторону дома.

Пес.

Красота помогает жить. Красивому всегда проще найти общий язык с другими, устроится в жизни, найти спутника. Его с бОльшим удовольствием принимают в компанию. Да, конечно, я не буду утверждать, что это аксиома, зависит от многих факторов, но по большому счету чаще так и происходит. И спорить с тем, что внешне красивому человеку проще живется, думаю, никто не будет.

В животном мире, возможно, это не играет такой уж большой роли. Тут альбиносы часто являются изгоями. Просто они другие, а не некрасивые. А вот внешность с точки зрения красоты не играет такой большой роли.

Этому псу досталось от жизни. Он был страшен. Длинные лапы, тощее тело, большая морда и грязная лохматая шерсть, забитая репейником и блохами, которых он просто уже не мог выкусать. У него никогда не было своего дома, а правая задняя лапа была короче левой. Будучи щенком, он попал под поезд. Хвост сломан, и его половина изгибалась под почти прямым углом в сторону. Ну и как полагается, до полного уничтожения его самоуверенности судьба не решалась осчастливить его хозяином.

Может быть, когда-то он об этом мечтал, надеялся, что сможет иметь свою будку, что иногда его будут чесать за ухом, а, может быть, даже будет ходить с хозяином в лес, но этого так и не случилось. Зимой и летом он был один. За свои три года, а он еще был полон сил, его только унижали. Принимая отношение, с которым люди обращались к нему, пес должен был озлобиться, возненавидеть всех. Но нет, какая-то жалкая искра надежды порхала в его душе. Слабая надежда, что когда-нибудь, кто-нибудь возьмет, и полюбит его.

Пес не понимал этого слова. Он считал, что если ему скажут ласковые слова и погладят по голове, то его жизнь будет полна счастья. Но пока такого не случилась, взрослые только кричали на него, когда тот проходил мимо, а вот дети… Эти паскудники были еще теми скотами. Хвост поломали именно они.