Страница 117 из 161
Он вспомнил Кханку, маленькую эрминочку, которую спас на поляне от драчливых мальчишек. Къенча Миуна – барышня вполне взрослая, но, кажется, тоже решила, что он сможет всю жизнь прожить в подвальной кладовке.
9.
Ира хотела есть, хотела особенно зверски, её аж трясло.
Продукты закончились. Ни травница, ни бородач не возвращались, хотя, они ведь и не обещали навестить. Сделали своё дело, помогли, на том огромное им спасибо. Счастье, что лекарства ещё были, а продукты придётся добывать ей.
Эрминского пирата надолго оставить нельзя, как раз вскочит на ноги, хоть и слово дал отлежаться положенное время. К тому же, его надо поить, кормить, следить, чтобы принял все положенные лекарства, обихаживать. Последнее ему даже нравилось, когда она умывала его, причёсывала отросший ёжик тёмных волос, поправляла постель, подтыкала вокруг тела одеяло.
Да, ему очень нравилось. Он каждый раз улыбался, когда она всё это делала для него. Даже отвратные лекарства глотал послушно, лишь бы она продолжала суетиться вокруг него.
Ира ещё раз взяла с пирата слово, что он будет смирно лежать, и уехала в Ицагаль. Ей надо было вернуться поскорее, проследить, чтобы больной непременно поглотил порцию лекарств.
Она не знала, как будет добывать продукты или деньги на продукты.
Пересекла мост, въехала в город, осмотрелась.
Подобраться к уличным лоткам? Их охраняют. Мускулистые мужчины, родственники или друзья продавщиц, ошивались вплотную к товару и со зверским видом зорко поглядывали по сторонам. Тут явно не прокатит.
Ира поехала дальше. Увидела ещё лотки, спешилась, подобралась поближе, решила покараулить. Её окликнул мужчина, напомнивший желтоглазого бородача. Ира с радостью улыбнулась. Может, и этот поможет?
-Есть хочешь? – он осклабился и достал деньги. – Сейчас куплю тебе немного чего-нибудь.
Он взял на лотках пару пирожков и несколько фруктов, уплатил, вручил Ире кулёк. А затем, освободив руки, внезапно попытался запихнуть девушку в крытую повозку. Она яростно закричала. С соседней улицы выехал патруль. Бродяга исчез так быстро, что девушка даже не успела заметить, куда он делся. Ира убежала с кульком, взобралась в седло Рыжки и поехала дальше. Того, что удалось добыть, было ужасно мало.
Проехав дальше, она увидела площадь, по сторонам которой собирались попрошайки. Понятно, тут стоял маленький храм кого-то из Эрбеков.
Ира пристроилась на свободном месте, насторожённо огляделась. Конкурентку никто не погнал, повезло. Какой же текст-то произносят обычно?
-Добрые люди, помогите, пожалуйста, подайте на пропитание!
Люди доброту проявлять не спешили, косились, обходили стороной. Да что ж такое? Другим-то подавали! Ира чувствовала себя отвратительно, такое занятие было ей категорически не по душе. Но что ещё оставалось делать? Пирату нужна еда, много, он же крупный мужчина. Да и ей что-то есть надо.
Милостыню не подал ни один человек.
Ира не выдержала и заплакала.
К ней подошла женщина.
-Послушай меня. Тебе никто подавать и не будет, слишком хорошо выглядишь. Лучше иди телом торговать, сразу деньги появятся. Я тебе дело говорю! И не смотри на меня так, я тебя не боюсь!
Видимо, Ира «хорошо» на неё посмотрела, женщина даже отступила на пару шагов.
Неприятная советчица ушла, а Ира сделала ещё одну попытку. Она стала читать стихи, все, какие помнила. В импровизированном переводе на эрминский получалось без рифмы, но бойко и образно.
Подошёл мужчина, показал пачку денег.
-Пойдём со мной. Всё вот это твоё будет.
Ира покачала головой. Ещё чего не хватало! Собой торговать она не будет.
-Значит, стихами ты торговать хочешь, а телом не хочешь? – возмутился мужчина и ушёл.
Ира почувствовала, что ничего у неё тут не выйдет, и поехала дальше.
В одноэтажном доме посередине переулка орали мужчина и женщина. Ира машинально прислушалась и поняла, что супруги обвиняют друг друга в том, что ни один вовремя не спустил в погреб горшок с супом, и еда протухла.
Разгневанный муж под вопли жены вынес за ограду горшок.
-Теперь это только собакам сгодится. Или бродягам.
Еле дождавшись, чтобы он ушёл обратно в дом, Ира бросилась к горшку, заглянула. Суп был с мясом, блин, как жалко. Но овощи тухнут в первую очередь, что-то более плотное могло сохраниться лучше. Девушка выудила кусочки из вонючей массы, обтёрла дрожащими пальцами от осклизлых овощей, раскусила, увидела, что мясо внутри розовое, вполне свежее, и с жадностью съела. А потом заревела, потому что съела всё, забыла про эрмина.
Трясти от голода её перестало, можно было попробовать добыть что-нибудь ещё. Нужно. Во что бы то ни стало.
На городской рынок ехать не стоило, платье вконец истрепалось, и пробовать продукты Ире уже никто бы не дал. Да ей ведь надо не только самой наесться, но, главное, принести достаточно еды больному.
На площади милостыни не подали, ещё и попрекали.
Попробовать заглянуть на рынок у пристани? Может, там что-то отдадут, что продать не удалось? И как это Брен ухитрялся на пути добывать хоть какую-то еду? Он, правда, охотился иногда, а она и того не умеет.
Как хорошо, что теперь есть Рыжка. Пешком через весь город девушка шла бы целый день, выдохлась до полусмерти и снова захотела бы есть. Как же много надо человеку для жизни и как сложно это находить в дороге!
Рынок у пристани был гораздо больше городского. У Иры сразу появилась надежда. А когда она увидела огромную мусорную кучу, то поняла, что ей невероятно повезло. Тут наверняка завалялось что-нибудь подходящее. Ира сходу заметила знакомые полосатые яблочки, они выглядывали из кучи, сильно подпорченные, но гнилые бока можно обрезать ножом.
-Богатая, а по помойкам лазишь. Смотри, чтоб у тебя армаку не увели.
Ира оглянулась на торговца, улыбнулась. Может, что подкинет?
-Не уведут. Она боевая, кто сунется к ней, сильно пожалеет.
Вот словно сглазила. Какой-то бродяга подобрался к Рыжке, схватился за узду и вскочил в седло. Та выгнул горбом спину, подпрыгнула и сбросила его. Бродяге повезло, улетел в груду тухлых овощей, вывозился с ног до головы, но не расшибся и потому не унялся, вскочил на ноги и попытался снова поймать рыжую армаку. Она лягнула его, когтями чуть не содрала штаны, он пустился в бегство, она догнала и добавила, куснув клыками за тощий зад.