Страница 118 из 161
Торговцы хохотали. Повеселившись, они решили вознаградить всадницу, насыпали в мешок полосатых яблок с помятыми бочками, которые всё равно не удастся продать, положили кусок немного подпорченного окорока. Можно как следует проварить, пояснили они, и будет съедобно.
Ира воспрянула духом и спросила про кислые ягоды.
-А зачем тебе кислые ягоды?
Скажешь, что это витамины для поддержания иммунитета, так её, скорей всего, не поймут.
-Для лекарства, - сформулировала она, наконец.
-У тебя кто-то болен? Тогда на вот тебе да ступай скорее отсюда. Иди, иди, возьми ещё и это вот, только уходи. Заразишь, чего доброго, а у меня дети.
Девушка погрузила увесистый мешок на армаку, запрыгнула в седло, поблагодарила торговцев и уехала.
Уф, на пару дней еды хватит.
10.
Ночной порой, по большой дороге на юг ехал твирну. Его тёмные, развевающиеся одежды так убийственно воняли солёной рыбой, что случайные прохожие и проезжие шарахались в стороны и огибали ароматного путника по большой дуге.
Усталая армака несла седока шагом. Иногда они сворачивали в холмы, чтобы отдохнуть. Всадник спешивался, устраивался на траве и дремал. Армака в это время щипала траву или охотилась на мелких животных, даже насекомых ела. И тоже отдыхала, чтобы потом нести своего седока и друга дальше.
Друг берёг её, часто давал отдыхать, несмотря на то, что чего-то опасался, постоянно поглядывал на небо, назад, на дорогу, по сторонам. Даже принюхивался к ветру и ещё к чему-то невидимому. Она тоже поглядывала и принюхивалась. Они оба видели в темноте, ночная мгла не была для них непреодолимой помехой.
Ночной порой вдали от города даже на большой дороге не очень много народа. Можно свободно мчаться так быстро, как хочется и можется.
Вскоре Тана поймала некрупного грызуна, отдохнула и снова полетела во весь опор. Её друг обрадовался, даже не удержался и сбросил капюшон. Ночной ветер трепал двухцветные волосы, похожие на её шкуру. Он замечательно пах, этот ночной ветер, ветер свободы.
Лалга снова мчался на юг.
И снова был один.
11.
Эрминский пират перестал чувствовать ломоту в костях, слабость от высокой температуры и озноб, и сделался невыносим. Не хотел лежать в постели, порывался встать и заняться добыванием денег на дорогу.
Он отлёживался, подумать только, целую неделю, посему твёрдо решил, что с него такой жизни хватит.
Ира напомнила про последствия. Его это не урезонило. Голова не болела, ниже пояса – тоже. Молодой эрмин чувствовал себя окрепшим. Он перестал опасаться за крышу и потенцию. И потому бунтовал.
Ира пригрозила выпалить по нему из парализатора.
Они снова чуть всерьёз не поссорились.
К счастью, в этот момент появились желтоглазый бородач и травница.
Бродяга принёс почти новое платье для Иры, немного еды и вина, и с любопытством поинтересовался целью путешествия барышни и хулигана.
Брен ещё раз рассердил Иру, слишком, по её мнению, пооткровенничал. Видимо, крыша у пирата всё-таки слегка пострадала.
Ицагальский бородач пожал плечами. Ни о каком необычном рабе Тан-Кечаров он ничего не слышал и сведениями помочь не мог, что и высказал с сожалением. Попутно восхитился ситуацией.
-Пират, хулиган, который помогает барышне спасти её близкого друга! Точно достойный человек.
Брен пригласил бродягу ехать с ними.
Тот стрельнул хитрым взглядом рыжих глаз, покачал головой.
-Нет, моё место в Ицагале, - твёрдо заявил он.
Продукты в очередной раз закончились.
Ира выпросила у травницы снотворного настоя, полюбовалась на мирно спящего пирата и поехала в город, прямиком на рынок у пристани.
Она уже повадилась туда ездить, как к себе в лавку.
Она не доехала.
12.
Там, где большая дорога сворачивала от города в холмы, Брен спешился, спрятал Черныша и засел в придорожных кустах.
Ждал он недолго. Послышался тяжкий, медлительный топот. Эрминский пират ужасно обрадовался. Вот добыча, которая при всём желании не сбежит даже от слабосильного грабителя. По дороге размеренно шагал гинкгордо и нёс на сутулой спине двоих забавных седоков. Один был маленький и тощий, а второй большой и полный.
-К соркам этот дом, - ворчал большой и полный. – Любая тема, как же. Любая, да только не эта. К соркам привилегии и придворное место. Жизнь важнее. В кабаках буду играть, и пусть им станет стыдно, раз вот так гениев ценят. Ничего, Хори, не пропадём.
Платформа, служившая вместо седла, мерно покачивалась, подвесные лесенки похлопывали по морщинистым, толстокожим бокам однорога.
-Эй, эрмин! А ну, стой! Отдавай кошелёк!
Большой и толстый не испугался, с достоинством ответил:
-Попрошу не оскорблять незнакомого человека, который тебе ничего плохого не сделал. Я не люблю называться эрмином, я не завоеватель, не захватчик! Я просто человек, просто форсианец.
-Хорошо-хорошо. Просто форсианец ты или кто, мне без разницы. Кошелёк давай гони!
Маленький и тощий вздумал подхлестнуть однорога. Вот же наивный. Брен хохотнул над его попыткой. Гинкгордо бегать не любит, погонять его бессмысленно. Разве что он разъярится, как следует, и разнесёт всё подряд, да и то неторопливо.
Со стороны моста раздался мягкий топот, рыжая армака неслась большими прыжками.
-Ты с ума сошёл! – вопила Ира с седла. – Немедленно домой и в постель!
Большой и толстый добродушно ухмыльнулся.
-Хори, отдай ему деньги. Видишь, человеку надо содержать жену, а работать он не умеет.
Брен оглянулся, не выпуская из виду добычу.
-Ырралэт, дорогая, не мешай, будь добра. Не видишь, я нам деньги на дорогу добываю.
И пошатнулся.
-Ты, идиот несчастный, ты ещё не выздоровел, тебе лежать надо, а не грабить! Какая нафиг дорога?! Когда поправишься, тогда и поедем! Скажи спасибо чутью Рыжки, она понесла меня в холмы вместо города, а то я и знать не знала бы, что ты где-то шляешься!
Она подскакала вплотную.
-Лежать надо!
-Ехать надо!
И Брен сел на дорогу.
Ира свесилась с седла, ухватила пирата за рубашку, попыталась затащить на спину армаки, но сил не хватило.
-А поехали с нами! – неожиданно сказал толстяк. – Вам куда надо? Может, мы подвезём? В хорошей компании будет веселее.
-Ани! – ужаснулся тощий.
-Что – Ани? Может, нам по пути? Нынче все едут на юг, вслед за Лалгой.
-Как?! – вскричала Ира. – Что вы знаете про Лалгу?!!