Страница 116 из 161
-Сорки! Меня будто дубинками били, всё болит. Не помню ничего. Должно быть, нехило нахлебался накануне. Точно, нельзя столько пить. Тьфу, с кем я разговариваю? Она же смылась…
И тут он увидел Иру. Небесная девчонка посапывала совсем рядом, свернувшись в клубочек, словно ребёнок или котёнок. Она проснулась от его движений или слов, подняла голову, разлепила покрасневшие веки. Ахнула и заулыбалась.
-Ты откуда тут взялась? – хрипло спросил Брен и скривился от боли в горле.
-Случайно заехала, посмотреть, - проворчала она. Её улыбка увяла.
-Не понял, ну ладно. А почему я голый?
-Потому что тебя обтирали. Ты болеешь. Я заехала, увидела, что ты валяешься без сознания, поскакала за врачом… В общем, много чего было.
-Чем это я, по-твоему, болею? Я моряк, закалённый, как хороший клинок!
-Врач сказал, пятнистая лихорадка. Я называю краснухой. Вон, глянь, ещё сыпь не вся сошла.
-Пятнистая лихорадка?! Сорки! От неё такое потом бывает…
-Вот-вот. Ну-ка, скажи, что у тебя болит?
-Тебе перечислить? Всё. Как табун по мне пробежал.
Он потрогал голову, осторожно покрутил ею, сунул руку под одеяло, вздохнул. И уточнил:
-Почти всё.
-А что ты помнишь? Рассказывай подробно, я проверю.
-Что – полностью?! – у него в глазах откровенно отразился ужас. - Да я столько не болтал, даже когда в первый раз Ицагаль тебе показывал!
Ира засмеялась. Не уехала никуда Бренова крыша, осталась на месте!
-И какой-такой врач попёрся ко мне без денег?
-Какого заставили, такой и попёрся.
-А-а, ну, это ты можешь. Твоё странное ружьё…
-От странного ружья он спокойно сбежал, его один городской бродяга заставил. Говорю же, много чего было… Это ты куда?! Тебе нельзя вставать!
Она бросилась на него всем телом, повалила обратно. Он крякнул, затем усмехнулся, чем-то довольный.
-Под себя, что ли, ходить прикажешь?
-И прикажу! Тебе сейчас отлежаться надо, не то главные органы действовать перестанут!
-Это какие же главные? – Брен слабо ухмыльнулся.
-Такие! Голова и то, что ниже пояса! Так что я сейчас судно подам, а ты повернёшься на бок и аккуратно все дела сделаешь. И не рыпайся мне тут, если серьёзных последствий не хочешь! И лекарства примешь!
Она достала из угла плошку. Он широко улыбался.
-Ух ты, какая грозная, прямо прелесть! Да я и сам знаю про последствия. Все кости ломит, хрень какая. Двигаться тяжело. И холодно.
Она укутала его снова и забрала посудину.
-Вот и не двигайся, лежи себе, пей, ешь, спи и выздоравливай.
-И сколько я уже тут… лежу?
-Четвёртые сутки.
Он помолчал.
-Пока ты возилась тут со мной, его могли снова поймать. Мы всё время опаздывали…
-Знаю, - буркнула Ира. И внезапно закричала со слезами. – Я прекрасно это всё знаю! А выбор у меня какой был? Ты валялся тут без сознания, умирал! И что – мне надо было вещи забрать, тебя бросить и ехать дальше?
-Ну, это было бы естественно…
Брен вздохнул и отвернулся.
-Я понял. Ты не бросаешь своих, будь то близкий друг или просто пират. Прости. Я ревел на тебя, как зелёный ящер, ещё и драться полез…
Она остро глянула на него.
-Забей. Ревел ты всякие глупости. Корабль есть, иначе откуда бы тут взялся такой вот золотой демон, да и я тоже, принцесса, не знающая об этом мире почти ничего. И сокровище есть. Тут ты прав, мы всё время опаздывали. Когда ты отлежишься, я поеду дальше.
С тобой или без тебя. Она не добавила это вслух.
Она представила себе, как помчится по степи с развевающимися волосами, быстро, словно ветер. Ей надо меньше еды, ей будут рассказывать новости охотней. У неё одной догонять получится быстрее, и она не опоздает. Она умная, она всё сделает сама.
-Я прошу прощения. Сейчас я встану на ноги, и мы поедем дальше.
-Не сейчас. Надо отлежаться, это серьёзная болезнь.
-А ты разве не боишься заразиться?
-Я ею в детстве переболела, так что уже не заражусь.
-Прости… - снова начал он.
-Да что ты заладил? Я уже и думать забыла, и ты забей! Ты орал скорей всего потому, что уже заболел! У тебя голова трещала, а я не просекла…- её голос дрогнул.
Подсказанная мысль ему понравилась.
-Точно. Я орал, потому что уже заболел.
8.
По деревне метался пожилой всадник на пожилой армаке. Он расспрашивал всех подряд про барышню в красивом платье, он так приставал с настойчивыми вопросами к стражникам и сельчанам, что взбесил всех подряд.
Миуна случайно услышала его голос, несолидно взвизгнула и ринулась на улицу. Это был её управляющий Ларентин, который сопровождал барышню в путешествии.
Она привела его в дом. Он увидел Лалгу и неодобрительно покачал головой. Молодая, незамужняя девушка – и одна в доме со странным нелюдем, нехорошо, опасно, и репутация пострадает. Но гвардейцам Ларентин никого не выдал, наоборот, объяснил, что къенча отвадила обыскивающих ненадолго, скоро они очухаются от её болтовни и явятся снова. Нелюдя надо было замаскировать хорошенько, чтобы никому ничего в голову не пришло, даже когда его увидят.
Он раздобыл в деревне бочку с солёной рыбой и накидку, окунул ткань в рассол, надел на Лалгу, невзирая на протесты, велел сесть в самом тёмном углу, стать как можно меньше и не отсвечивать.
Управляющий барышни оказался прав. Вскоре отряд появился снова, опять в ворота загрохотали сапоги и кулаки. Ларентин вышел встречать гвардейцев Унтандъена сам, впустил их, позволил облазить дом сверху донизу, предъявил документы и охотно ответил на все вопросы.
-А это кто?
-А это наш твирну, он нам давно служит, такой же пожилой, как я, очень предан и безопасен.
От закутанной, скорчившейся в углу, небольшой фигуры так убойно пахло, что никто не пожелал приблизиться, тем более – заглянуть под капюшон.
-И как вы этот аромат у себя в комнатах терпите? – хохотнул командир.
Гвардейцы ушли.
Ларентин поговорил со странным иным и остался очень доволен. Нелюдь барышню не трогал, ни на какое расположение вовсе не рассчитывал, собирался расстаться с ними обоими и ехать своей дорогой.
Наутро сутулый, робкий твирну в тёмной одежде, от которой сногсшибательно воняло солёной рыбой, провожал к повозке до Ицагаля нарядную барышню и пожилого, солидного господина.
Къенча Миуна рыдала. Прекрасный демон не пожелал стать другом и покровителем, отказался от мирной, безопасной жизни и с заметной радостью смывался в неведомую даль.
-Не плачь, не печалься, всё у тебя будет хорошо.
-Ты… из-за э т о г о, что ли, меня бросаешь?
-Нет. Просто дороги у нас разные.