Страница 115 из 161
-Да, спасибо, я сейчас. Умыться надо, - пробубнила сквозь пальцы.
Пригибаясь, выскочила из хижины и побежала к ручью. Пошатываясь, держась за ветки, сползла к воде, зачерпнула ладонью, поднесла к лицу. Вода была такая ледяная, что от неё заболели пальцы, застыли щёки, заломило зубы. Ира нашла поблизости мутную, затхлую лужу и принялась тщательно отмывать рот от вчерашнего поцелуя.
Вернувшись в хижину, спросила:
-А для него еда?
-Для него есть, я перетёрла немного в кашицу, - сказала травница. – Тут хватит на четверых, на жаре всё равно скоро испортится. Ешь.
Она жевала, с тревогой поглядывая на Брена. Лежал он что-то совсем тихо.
-Поела? А теперь сделай вот что – разденься, ляг рядом, прижмись покрепче и грей.
Ира оторопела, один миг помолчала, затем гневно уставилась на травницу.
-Он мне не муж! – резко сказала девушка.
-Это тут ни при чём. Лекарства хороши и нужны, но их недостаточно. Чтобы он выздоровел, нужно живое тепло.
В янтарных, строгих и спокойных глазах травницы светилась странная власть, они велели и настаивали. Но не заставляли.
-Хочешь, чтобы он выжил и остался в здравом уме и полной силе – сделаешь то, что нужно.
-Да он же и так горит! Зачем ему это? Глупость какая-то!
Бородач посмотрел на Иру очень внимательно.
-Послушайся её, она говорит не просто так.
-У тебя есть сила, много, - продолжала женщина. – Эта сила нужна ему сейчас. Иначе он может умереть. А чтоб ты не заразилась, возьми лекарства.
-Я не заражусь, оставьте для него. Я в детстве переболела.
-Тем более, ничего не теряешь, а человека спасёшь. Друга, между прочим.
Ира посмотрела на Брена. Она поняла, что от неё хотят. Надо поделиться с пиратом жизненной силой, полечить аурой. Если она откажется, а он не выживет… Это ведь не измена.
-Ну, раз иначе никак нельзя… Отвернитесь.
Она не столько стеснялась, сколько ей надо было спрятать от лишних глаз герлон, бластер, запасную батарею и кристалл.
Они отвернулись.
Девушка разделась, связала в платье свои важные вещи, положила рядом с постелью. Перекатила пирата на бок, легла и прижалась к его спине всем телом, натянув одеяло на них обоих. Горячий какой…
А если он очнётся, увидит её голую, обрадуется и облапает? Да лишь бы проснулся здоровым, а чрезмерно активные поползновения и парализовать можно. Скорей всего, пират нисколько и не обрадуется, они ж не так давно всерьёз поцапались, вплоть до разрыва. Нет, это всё выяснять потом, надо не отвлекаться, а давать ему силу. Пусть спит и поправляется. Колыбельную, что ли, спеть, чтоб не психовать? Тихонько, вполголоса.
-Раньше я с тебя торчал,
Песни я тебе мурчал.
Я тогда ещё не знал
О борьбе наших начал…
Почему вместо обычной колыбельной в голову пришла песня Тимура Шаова? Впрочем, она тоже неплохо усыпляет.
Бородач и травница прислушались к дыханию лежащих, переглянулись и улыбнулись. Затем развязали узел, посмотрели внутрь, снова переглянулись и аккуратно вернули его на место.
6.
Миуна искала зеркало, упорно, по всему дому, искала и не находила ни одного. Даже никакой блестящей посуды не было, в отражающий бочок которой можно было бы посмотреться.
Локоны барышни давно развились, шипцов с собой в походе не было, сложные причёски самой делать неудобно, а служанки тоже нет. Барышня жутко переживала, в каком виде она представляется сказочному демону – с простой косой, в запылённом, потрёпанном платье. У неё совершенно недостойный вид, это ж ужас!
Лалга спал. Он живописно разметался на ковре, перед погасшим очагом. Миуна залюбовалась и присела рядом. Не удержалась и легонько погладила по волосам, удивляясь их цвету. Ах! Сразу и блондин, и брюнет! Как красиво и своеобразно! Очень эффектно, на холст прямо просится. Девушка нагнулась, с интересом рассматривая.
Лалга проснулся, увидел Миуну совсем близко, обрадовался, улыбнулся и обнял. Она склонилась низко, вот-вот губы к губам. Он мягко притянул её к себе, так что она легла к нему на грудь, невольно прижимаясь так плотно, как ему и хотелось.
Он почти коснулся губами её розовых, улыбающихся губ. Она заворожённо смотрела ему в глаза, которые из золотых так красиво и забавно сделались чёрными, и не замечала, что он делает. И тут в окно просунулась армачья голова. Девушка вздрогнула, опомнилась и попыталась отстраниться.
Он не выпустил её.
-Тана, не подглядывай!
Армачья голова фыркнула и спряталась.
-Миуна, нежная моя! Ты ведь на самом деле тоже хочешь этого? Значит, перестань бояться.
Он сказал это так мягко, словно погладил своим бархатным голосом.
Она отчаянно замотала головой, её растрепавшиеся волосы хлестнули Лалгу по щекам, на лицо ему закапали горячие слёзы.
-Нет! Нет, ни за что!
-Но ты ведь уже взрослая. Вроде бы должна знать, что происходит, когда мужчина и женщина нравятся друг другу и сближаются. Ничего тут страшного и противного нет, это одно из выражений любви, приязни или просто страсти, и оно может быть… очень приятным, мягко выражаясь.
-Нет! Нет!! Нет!!! Я слышала об этом раньше, я знаю, что при этом происходит! Я знаю, что мне придётся выходить замуж, и всё такое… Но мне до ужаса противно!
-Что именно тебе противно? Давай поговорим об этом!
Она горько зарыдала.
-Нет!!! Нет, нет и нет! Это… это… просто какое-то отвратительное хулиганство! Я не хочу об этом даже думать, не то что говорить!
-Ну, хорошо, - вздохнул Лалга и выпустил её. - Тогда мы поговорим о чём-нибудь другом.
Её слёзы тут же высохли, она разулыбалась, устроилась удобнее на ковре, совсем рядом, к сожалению. И стала разговаривать о живописи.
В доме Тауана были картины, Лалга разглядывал их и обсуждал с врачом, который очень любил эти полотна. Так что беглец охотно и с некоторым знанием дела поддержал сейчас этот разговор. Но ему хотелось не только разговаривать.
Он оправдал её надежды. Она его – нет.
7.
Когда Ира проснулась, ни бродяги, ни травницы в хижине она не увидела. Брен спал, жара у него больше не было, зато он буквально плавал в поту, и она вместе с ним. Девушка встала, укутала пирата в оба одеяла и во все тряпки, какие нашла, обтёрлась пучком травы, оделась и снова легла рядом.
Некоторое время в хижине раздавалось только размеренное дыхание двоих спящих. Чистое дыхание, не сиплое…
Брен открыл глаза. Комната качалась, как лодка на волнах. Он приподнялся, собираясь встать на ноги, и со стоном рухнул обратно.