Инсайт. Книга 1

— Я помогал кухарке на кухне. Таскал воду, выносил помои, она меня за это кормила. Ты же знаешь, мы выросли в приюте. Ну так вот, ходил я к ней тайком, чтобы не засмеяли другие мальчишки. Я рано стрелять научился, любил охотиться, двигался много, дрался часто и оттого, наверное, есть всегда хотел. Она добрая была, всегда оставляла мне еду повкуснее, — Шут странно хмыкнул, — говорила, что я похож на ее братца младшего, покойного. В честь него и дала мне имя, — Шут цокнул языком. — Но меня так никто не называет. Слишком… благородное имя для меня, скажи?.. Ха! Я ж дурак и шут! Только бубенцы повесить на шляпу осталось, да? Ой, нет, не на шляпу… мне нужен колпак! — он сделал движение руками, как бы вытягивая из шляпы три длинных конца: два по бокам и один впереди. — Ну? Вылитый Арлекин! А-ха-ха!

Шут лучезарно улыбнулся и помотал головой, изображая звон бубенцов.

— Мне нравится твое имя, Килан, — смущенно сказала Ева, — я могу звать тебя так?

— Да на здоровье, — отмахнулся он и взял в руки револьвер. — Готово. Смотри и запоминай: откидываешь барабан в сторону, ставишь патроны. Вот так. Барабан на место. Держать оружие надо двумя руками.

Шут взялся за рукоять правой рукой, а левую ладонь положил сверху на правую.

— Большие пальцы убираешь вот сюда, вниз, — Шут сделал соответствующее движение, — чтобы не задеть барабан и не пораниться. При стрельбе из-под него выскакивает пороховой газ, он может повредить пальцы, поэтому их важно убирать вниз. Поняла?

— Да.

Ева волновалась, но слушала очень внимательно.

— Целишься. Настраиваешь так, чтобы мушка попала в прорезь. Смотри, чтобы было ровно: не ниже, не выше, не вбок. Прицелилась — и жмешь на спуск. Он туговат, но ты справишься. Попробуй.

Шут передал оружие Еве.

— Барабан в сторону, да. Ставишь патроны. Закрывай. Сильную руку вниз. Кстати, да, какая у тебя сильная?

— Что?

— Ну это… какой рукой пишешь?

— Я левша, — пролепетала Ева.

— Хорошо. Левой рукой берись за рукоять, а правую вот сюда, сверху. Так стрелять безопасней. Большие пальцы вниз. Нет, еще ниже, — Шут встал за спиной Евы и положил свои ладони на ее руки, корректируя их положение на рукояти.

Ева вздрогнула от неожиданности. Руки Килана были такие теплые и сильные, а вельветовый низкий голос звучал прямо над ее ухом. На несколько секунд Ева оцепенела, почувствовав себя голой, хрупкой и маленькой. И чувство это ей не понравилось.

Не понравилось, потому что она считала себя отважной девушкой, свободной от романтики, которая, по ее мнению, была прерогативой слабых, а теперь чуть ли не растаяла в руках сильного мужчины. Она попыталась высвободить свои руки из рук Шута, но тот не ослабил хватку. Ева почувствовала, как лицо ее запылало, а по телу побежали мурашки.

— Центр тяжести у него впереди, — спокойный низкий голос действовал на Еву как гипноз, — поэтому важно следить за мизинцами и не перенапрягать их, иначе револьвер будет стрелять ниже, чем ты целишься. Благо тебе есть за чем следить! Я вот не уследил в свое время!

Килан хихикнул. Ева взволнованно хмыкнула. Почему у Шута нет двух пальцев, она не знала, а спросить стеснялась. Неужели от неаккуратной стрельбы?! «Брр, лучше не думать об этом», — решила Ева и попыталась сосредоточиться на правильном хвате оружия.

Она прицелилась и нажала на спуск. Килан отпустил ее руки, и Ева выстрелила в мишень еще несколько раз уже сама.

— Почему ты дрожишь? — спросил он.

— Эм-м… просто волновалась, что не получится, — соврала Ева. Ее трясло от новых ощущений и эмоций, которые вызвал в ней Шут.

— Все пули попали в мишень! — заключил он. — Не в центр, но все же. Для первого раза отличный результат. У тебя талант, поздравляю!

Ева окончательно смутилась. Единственное, что волновало ее в тот момент, — понял ли Шут, что причиной волнения стал он. Она надеялась, что нет.

В последующие несколько дней Килан вел себя особенно внимательно по отношению к Еве, и вскоре она поняла, что скучает по нему, но что еще хуже — фантазирует, будто они стали парой. Каждый раз, когда они виделись, она наблюдала за ним, ожидая знака симпатии, и стыдливо отворачивалась, если их взгляды встречались. Возможно, это весна на нее так подействовала, но в конце концов она сдалась. «Ну и что, что он намного меня старше? — думала Ева. — Может, любовь — это не так уж и плохо?»

За свои почти двадцать лет Ева никогда раньше не влюблялась и тем более не ожидала, что объектом ее внимания окажется мужчина на четырнадцать лет старше. Однако, как только она сдалась, практически приняв свое чувство, Шут стал появляться все реже, и более частыми хозяевами тела стали Сомбер и Раснария.

Лето в Сомнусе выдалось жарким. Зной Ева пережидала в доме, всегда прохладном, как высоко бы ни поднимался столбик термометра за окном. Просторная гостиная была уставлена красивой резной мебелью. Всю ее: от книжных шкафов до кресел — подобрали в тон друг другу. Бархатные, изумрудного цвета шторы украшали большие окна. Несмотря на темную мебель, комната была очень светлой. В ней же находился камин, в котором Ева кипятила чайник. На стене, противоположной камину, висел огромный портрет с изображенным на нем молодым мужчиной, сидящим в кресле. Взгляд человека был устремлен в сторону. Его руки, сложенные в замок, покоились на животе, а локти опирались на подлокотники кресла. Белые манжеты-рюши выглядывали из-под черного фрака, а шею украшал темно-синий платок. Ева любила разглядывать портрет, особенно всматриваться в глаза неизвестного. Взгляд его был отрешенным, а цвет глаз разобрать не получалось. Однажды Ева взяла свечу и залезла на журнальный столик, чтобы поближе рассмотреть лицо. Следует отметить, что портрет исполнили мастерски: приблизившись, можно было заметить тонкие волоски на коже мужчины и его густые ресницы. Темные волнистые волосы слегка спускались на плечи. Портрет казался Еве загадочным, отчего еще сильнее нравился. Она словно ощущала дух полотна, а с ним и дух дома.

Прежнего хозяина дома Ева не успела спросить про портрет, а подписи автора на нем не было. Оставалось только догадываться и предполагать, кого изобразил мастер и как картина попала в дом. Как бы там ни было, она отлично вписывалась в интерьер.