Страница 4 из 20
Ехали быстро и ночью уже должны были достичь пристани. Почти всю дорогу вьюжило, и Ева зябла, кутаясь в теплый плащ. Часть пути Сомбер развлекал друзей песнями, другую же часть Раснария рассказывал интересные вещи о местах, которые они проезжали, и о людях, их населяющих. Он действительно был очень эрудированным. Его начитанность и острый ум любопытным образом сочетались с житейской глупостью и недальновидностью. К тому же он был очень вспыльчивым, хотя и не злым человеком. Больше всего на свете Раснария опасался потерять свое лицо: как в буквальном, так и в переносном смыслах. Он тщательно следил за своей репутацией в обществе и злился на Шута за то, что тот о ней совершенно не заботился, а теперь еще и лицо с руками наградил отвратительными шрамами. Поэтому предложение обыграть Вормака вместе старший брат принял более чем восторженно. Раснар был силен в шахматах и, намереваясь предложить магу именно эту игру, во время недолгого привала успел наведаться в крохотную библиотеку, взяв там нужную книгу, чтобы потренироваться в пути.
В Бриудж прибыли глубокой ночью. Ева уже клевала носом, когда экипаж замедлил ход и в конце концов остановился. Гомон на площади не стихал даже ночью, ведь корабли прибывали и отчаливали в любое время суток. Висмут снимал небольшую комнату в портовой гостинице, где его и нашел Стром. Быстро одевшись, кок поспешил на улицу. Он соскучился по Еве и торопился поскорее обнять ее. Увидев девушку в зеленом плаще, надетом на белое платье, он споткнулся и едва не слетел с крыльца прямо ей под ноги.
— Ты… восхитительна! — выдохнул он и заключил Еву в объятия, тут же столкнувшись с внимательным прищуром Шута, что стоял позади нее.
— Пойдем, — сказал Стром, — пора отправляться в обратный путь.
— Вы узнали то, что хотели? — спросил Висмут, выпуская Еву из объятий. — Призрака больше нет?
Дарий, услышав вопрос, усмехнулся и коснулся рукой шеи и плеча повара. Рука призрака по обыкновению прошла сквозь живое тело, и Висмут поежился от внезапного ледяного прикосновения, которое уже не раз ощущал на корабле и которое открыто ненавидел. Дария же, напротив, забавляла реакция Висмута, и он периодически развлекался тем, что проходил прямо сквозь парня, заставляя его ойкать и вздрагивать.
— Похоже, что он все еще с нами? — догадался кок. — Но почему? Он же собирался уйти.
— На корабле расскажем, — ответила Ева.
Они ждали капитана на пирсе. Ему предстояло подняться на борт, свернуть бриг в шляпу и, оказавшись рядом с друзьями, тут же развернуть портал, с которым они могли максимально приблизиться к берегам Ласнора и оказаться в Сомнусе дней на десять раньше.
Под изумленные возгласы очевидцев капитан свернул корабль и, пока люди не успели опомниться, открыл портал, в который друзья вошли один за другим. Шляпа, крутясь, уменьшилась и исчезла, оставив ошалевших моряков с торговцами удивленно хлопать глазами.
В Ласнорском проливе в это время уже занималась заря. Путешествуя с помощью корабля-шляпы Строма, можно было воочию наблюдать смену часовых поясов. Между Стеклянными островами и Сомнусом разница во времени составляла приблизительно шесть часов.
Позавтракав заранее купленной едой, путешественники разошлись по каютам, чтобы немного передохнуть с дороги. Море было спокойным и тихим, корабль мерно покачивался на его волнах, но Висмут не мог заснуть. Никак не получалось выкинуть из головы новый образ Евы и тот пристальный взгляд, которым одарил его Шут на причале. Что могло произойти за время их путешествия? Висмут боялся даже предполагать, но понимал, что чувства Евы к конкуренту взаимны и прятать их тот более не собирается. Почему? Ведь до путешествия на архипелаг он старательно делал вид, что Ева для него всего лишь друг. Мучимый этими мыслями, Висмут проворочался до самого утра, прислушиваясь к каждому шороху: вдруг это Ева проснулась? Тогда он сможет увести ее с собой на камбуз под предлогом помочь ему с готовкой и хотя бы ненадолго остаться с ней наедине.
Однако первым проснулся капитан. Постучав в каюту Висмута, он попросил его приготовить пойманную в сеть рыбу, и кок уныло побрел на камбуз.
Стром сверил положение «Провидца» в океане и, подняв паруса, направил судно к порту. По подсчетам капитана, при хорошей погоде они прибудут в Сомнус меньше чем через сутки. К обеду проснулись остальные члены экипажа и, щурясь, выбрались на палубу.
— Как тут светло, — зевнула Ева, прикрывая глаза.
— Вышли из подземелья, чудища? — хихикнул капитан, набивая табаком трубку. — А Вис уже супчик приготовил, сейчас будем трапезничать.
Капитан любил иной раз ввернуть в свою речь какое-нибудь изысканное словцо, но теперь, учитывая его небритый вид и крупный синяк под глазом, эти слова звучали не так эффектно, как ему самому казалось. Впрочем, Строма это ничуть не смущало, и он невозмутимо пыхтел трубкой, наблюдая за облаками.
За обедом друзья поведали повару о том, что с ними случилось в Серпенте. Висмут же рассказал, что корабль в одну из ночей пытались угнать какие-то пьяницы, но так и не смогли взойти на борт, постоянно наталкиваясь на невидимую преграду. Повезло, что они были пьяны в стельку, и очевидцы просто смеялись над их попытками, которые закончились падением хулиганов в воду. Благодаря этому никто не заподозрил, что корабль заколдован, и Висмут вздохнул спокойно.
После обеда капитан велел Шуту отправляться вниз, а Еве сказал приготовить все для перевязки. Ева вошла в каюту Цербера, неся перед собой небольшой ящик-аптечку и бинты. Шут встал возле кушетки, подставив раненый бок под свет канделябра, а Стром осторожно начал снимать повязку, комментируя для Евы свои действия. Важно было не повредить свежие корочки, которые успели образоваться вокруг ранения.
— Заживает неплохо, — отметил капитан, — действительно, как на собаке.
— А я говорил, что на мне все быстро затягивается, — улыбнулся Килан.
Ева внимательно наблюдала за действиями капитана, своевременно подавая ему чистые тряпицы.
— Готово, — сказал Стром, закончив с промыванием.
— Как это готово? — удивилась Ева. — А мазь? А повязка?
— А вот это все сделаешь ты, — невозмутимо ответил капитан, — ведь ты уже это умеешь. Все, я пошел. Дела!
С этими словами капитан забрал початую бутыль виски и кастрюлю с кипятком и вышел из каюты, осторожно захлопнув за собой дверь.
Ева занервничала. Килан, стройный и загорелый, стоял перед ней с оголенным торсом, и ей казалось, что он улыбался, глядя на нее. Сама она не смела поднять на него взгляд, опасаясь снова покраснеть и выглядеть глупо.