Фабрика мертвецов

Глава 9. Механический пес

За поросшей сорняками клумбой, темен и безмолвен, громоздился помещичий дом. Замка на дубовых дверях не было, но сами двери не открывалась, точно были заложены изнутри. Окна длинного приземистого здания закрывали глухие ставни.

— Там ставня неплотно прилегает! — обрадовался Митя.

Мысль, что внутри, как сокровище в башне сказочного колдуна, таится кровать, заставляла позабыть о приличиях. Он выудил отвертку из ящика паро-коня и всадил ее под край ставни. Кракнуло, откололась длинная влажная щепа и… вся ставня с грохотом вывалилась наружу, открывая раму с выбитым стеклом.

— Я влезу, и открою изнутри.

Фонарями глаз паро-коня Митя осветил комнату: только обломки да мусор на полу. Ухватился за подоконник. Просунулся внутрь до половины, навалившись животом на край обветшалой рамы…

Узкая, длинная, словно у огромной крысы, морда высунулась из-под подоконника и у самого лица Мити лязгнули стальные зубы. Он успел отпрянуть и с воплем полетел вниз, под копыта своего паро-коня. С размаху ударился спиной об землю и взвыл от боли.

Узкая морда высунулась из окна, глаза полыхнули как две свечки и тут же погасли — тварь с металлическим скрежетом выпала следом. Прямиком на Митю.

Митя кувыркнулся в сторону. Напавшее на него существо принялось с лязгом подбирать лапы… и окуталось паром. Стоящий на четвереньках Митя даже замер, с некоторой растерянностью глядя на старого, да что там — даже дряхлого паро-пса. Образец десяти-, если не пятнадцатилетней давности, и на пса-то походил весьма условно: больше на приземистую крысу-переростка с крокодильими челюстями, вконец разболтанными винтами суставов и явно перегревающимся котлом — пар валил не только у него из ноздрей, но и из-под хвоста. Спинной панели у пса не было вовсе, и было видно, как внутри, заедая и цепляясь друг за друга, крутятся шестеренки. Однако пес не только двигался, но и явно был настроен на охрану!

Пес прыгнул — стремительно, как и не ждешь от такой развалины. Митя нырнул меж копытами своего паро-коня. Пес кинулся следом — лязгая, вихляясь и чудом не спотыкаясь о собственные лапы. Митя успел откатиться.

«Конец сюртуку. И брюкам тоже!»

Очнувшийся отец свесился из седла с размаху ударил пса тростью, норовя перебить один из механических суставов. Паро-пес развернулся неожиданно прытко, взрывая землю острыми когтями… Щелк! С лязгом медвежьего капкана железные челюсти сомкнулись на трости, дерево хрупнуло… и пес застыл, безуспешно пытаясь прогрызть спрятанный внутри клинок.

Митя метнулся к торчащему из спины паро-пса рубильнику. Ладонь сомкнулась на давно оставшейся без обмотки металлической рукоятке… и юноша с воплем отскочил, тряся рукой.

— Да он раскаленный! Еще взорвется сейчас!

Отец громко выругался, рванул трость из пасти пса. Тот отпустил неожиданно легко и снова развернулся к Мите, видно, среагировав на голос. И без того сбитый набок хвост паро-пса отвалился и глухо стукнул об землю, пар хлынул сплошным потоком, но пес упорно ковылял к Мите. Тот метнулся в сторону, отгородившись от атакующей его развалины паро-конем, но пес нырнул автоматону под брюхо. Крокодильи челюсти принялись рывками открываться…

— Железяка блохастая, краску поцарапаешь! — взвыл Митя, когда верхняя челюсть пса врезалась паро-коню в брюхо.

На краткий миг пес замер, точно осознавая оскорбление. Потом глаза его полыхнули, сквозь ощеренные зубы ударила струя пара, разболтанная общивка задребезжала, и пес ринулся к юноше. Митя услышал пронзительный, почти девчоночий визг и зверский треск… и понял, что визжит он сам, прыжком с места взмывая на спину своего паро-коня, а трещат брюки. Окончательно свихнувшийся паро-пес с разбегу врезался коню в круп и рухнул на землю, потеряв сразу две лапы, но все еще пытаясь впиться автоматону в ногу.

Передние копыта отцовского паро-коня опустились псу на голову. Железо заскрежетало, сминаясь, и с треском лопнуло. Во все стороны брызнули ржавые шестеренки. Уцелевшая нижняя челюсть пару раз судорожно дернулась, прыгая в траве, и из обезглавленного металлического тела ударила струя пара.

Отец снова вскинул паро-коня на дыбы. Стальные передние копыта врезались в окно, с одного удара вышибив раму. Треск сломанного дерева, грохот осыпавшегося стекла — рама провалилась внутрь. Отец прямо из седла запрыгнул в опустевший оконный проем.

— Нечего за модой гоняться и такие узкие штаны носить! — буркнул он и спрыгнул с подоконника внутрь.

— Носи я казачьи шаровары с лампасами, все б у нас было просто прекрасно! — саркастически процедил Митя.

Темнота внутри помещичьего дома взорвалась движением.

«А говорили — заброшенное имение!» — успел подумать Митя, перемахивая через подоконник. То появляясь в конусах света из глаз паро-коней, то снова пропадая во мраке, посреди гостиной кружили двое — отец и кудлатый мужик в одной рубахе и без порток. Они держались за руки, как в кадрили: мужик вцепился в отцовскую руку с тростью, а отец перехватил руку мужика с охотничьим ружьем!

— Видпусти! — прохрипел мужик. — Я… тэбэ… зараз… вбью!

«Он думает, это звучит воодушевляюще?» — Мите казалось, что время расслаивается на два потока: в одном была эта мысль, ползущая медленно-медленно… а в другом руки, отчаянно шарящие среди мусора на полу.

— Я владелец этого дома! — дергая ружье на себя, гаркнул отец.

Мужик скривился и рванул ружье обратно:

— Хозяева уси померлы!

— Я новый хозяин! — опять дергая ружье, прохрипел отец.

— Бачили мы таких хозяевов, ворюга поганый!

Мужик с маху попытался ударить отца лбом. Тот шарахнулся в сторону, но рука его соскользнула с ружья, пальцы схватили воздух. Мужик азартно заорал, выпуская отцовскую трость и хватаясь за ружье обеими руками…

Митя выхватил из мусора отломанную ножку стола и уже привычным движением опустил мужику на голову. Мужик сдавленно хрюкнул, и оба ствола ружья с грохотом выпалили в потолок. Бзанг! Укутанная в два слоя — один раз тканью, а второй паутиной — люстра рухнула между сражающимися. Колени мужика подогнулись, и он свалился, как подрубленный, звучно стукнув лбом об пол.

— Что так долго? — Отец с хрипом перевел дух и попытался одернуть сбившийся чуть не до подмышек жилет.

— Я подумал: вдруг ты его уговоришь. — Митя прислонился к стене, продолжая нервно сжимать ножку стола. Его собственные ноги ощутимо подрагивали.

«Если я его убил, отец меня арестует? — Мысли двигались тяжело, словно каждой приходилось взбираться в гору. — Запрет в каком-нибудь чулане…»

— Найди какой-нибудь чулан с замком, — щупая пульс у мужика на шее, велел отец.