Фабрика мертвецов

— Расплати-илась? — злорадно протянул Митя. — По твоей, — он пожевал губами, словно проглатывая слова, и наконец выдавил: — …детской невинности здесь убивали живых и тревожили покой мертвых. Попрана воля и власть Мораны-Темной, а самое главное… Крестьянская девка подняла мертвецов и заставила их работать на местного лавочника. Знаешь, что скажут в обществе, когда прослышат об этом? — Он придвинулся к ней вплотную, уставился глаза в глаза, так что девчонка невольно вздрогнула под его мрачным немигающим взглядом. — Скажут: удобно-то как! Мертвые рабочие у станков, мертвые крестьяне на земле… Не едят, не пьют, не обманывают хозяев, не просят жалованья. А живые тогда… Зачем, а, ведьма? Батька твой, мамка, которые так удачно рассчитались с долгами… На что они вообще?

Девчонка нервно сглотнула:

— А… нехай говорят… Где ж они снова богов-то найдут?

— Я тоже раньше не думал, что богов можно на огороде накопать. До того как приехал в здешнюю… — Митя стиснул челюсти, и процедил сквозь зубы: — …провинцию.

— Но князья Моранычи не допустят…

— Ах, теперь ты вспомнила о Моранычах! Конечно, не допустят, только во что это роду обойдется? За дармовых работников глотки рвать будут — только намеки на возможность! Но это… как ты там говорила — не твоя печаль? Ничего, сейчас станет твоей, — и широкий толстый ремень сам собой скользнул в руку.

Даринка поглядела на него безумно расширившимися глазами, пронзительно взвизгнула и рванула прочь. Но Митя дернул ее к себе, перекинул через колено и огрел ремнем по обтянутому пестрой разрезной юбкой тощему заду.

— Да как вы смеете! — отчаянно суча ногами, пронзительно завопила девчонка. — Отпустите меня немедленно, вы…

— Это тебе за пробужденных богов: за одного! За второго! — не обращая внимания на крики, продолжал орудовать ремнем Митя. — За цеха у нас в именье! За Гришку из поезда — чем черт не шутит, вдруг бы мы с ним и впрямь подружились…

— Ни с кем ты подружиться не можешь, потому что изверг! Пусти-и! Меня по закону нельзя бить!

— А я тебя как Гнат Гнатыч — по беззаконию! За Гришкиного отца, за нападение в роще…

— Я тебе жизнь спасла, два раза — пусти-и-и!

— За первый я тебя отцу не сдаю, а за второй — дяде, уж он бы с тобой за поднятых мертвецов… И за тех, что на дороге… И за тех, что в имении…

— Вира-а-а! Выкуп! — извиваясь, провизжала девчонка.

Поднятый ремень остановился в воздухе. Даринка, отчаянно всхлипывая, скатилась с его колен, отползла, баламутя лежалую листву, вскочила.

— Ну и какую же виру ты готова предложить за все мои… неудобства?

— Только про сэбэ думаешь. До инших и дела нема! — зло размазывая слезы по щекам, всхлипнула девчонка.

— Уж кто б говорил…

— Мне есть дело! Я… — она полоснула его взглядом.

Надо же, сколько ненавидящих — сперва Ингвар, теперь эта…

— Я… — руки Даринки опустились, и она вдруг поникла. — Кажуть, вас домовик донимае. Можу допомогты.

— И что ж ты можешь? — подозрительно прищурился Митя.

— Можу навчиты як нового вывести: береш зносок, тобто яйцо без желтка, та и носишь его девять ден подмышкою, да гляди — не моешься!

— Мало получила? — прищелкивая ремнем, поинтересовался Митя.

— А що таке, бани у вас все одно нету… Ладно, ладно! — увидев его перекошенную физиономию, Даринка метнулась к брошенному под деревьями мешку и сунула Мите в руки ночной горшок с вензелем. — На! Це з вашего поместья. Ему виддашь! — и кивнула в сторону притороченного к седлу автоматона мешку.

— Зачем? — невольно подхватывая едва не упавший горшок, изумился Митя.

— Побачишь! — Даринка отскочила в сторону и юркой змейкой ввинтилась в кусты. — А тоби я ще помщуся! Ты мне не батько, щоб ремня давать! Чуешь? Помщуся! — донесся из-за деревьев ее голос.

— А ну, стой! — Митя ринулся за ней, в мгновение ока проскочил жиденькую рощу насквозь и остановился. Степь просматривалась на сотню шагов окрест. Вокруг никого не было. — Опять оморочила… в-ведьма! — зло протянул он. Повернулся и пошагал к автоматону. Остановился возле мешка с домовиком… Чем избавляться от домашнего духа, лучше попробовать, даже если проклятая девчонка сейчас глядит да смеется.

Митя растянул веревку и сунул горшок в торбу с домовым.

— Ай! — донесся оттуда писк. Потом, спустя пару секунд тишины, раздался пронзительный счастливый вопль: — Вернулось! Хозяйское добро вернулось! Панычу, а, панычу, а ще щось вернуть можешь?

— Если будешь себя хорошо вести, — пробурчал в ответ Митя.

— Анчутка будет хороший, послушный, анчутка все-все делать будет! — радостно затараторил из мешка домовик. — Добро вернулось… — и вдруг подавился лепетом, кажется, нырнув в горшок прямо там, в мешке.

Сзади дохнуло холодом и запахом раскопанной земли. Митя медленно обернулся.

На толстой ветке, сложив крылья, сидела рыжая мара и пристально глядела на него жуткими глазищами.

— Зря ты ее отпустил, — выщеривая клыки, проскрипела она. — Лучше б и вправду убил. Сразу бы второе условие выполнил. — Она вдруг свесилась с ветки, и ее обтянутая желтоватой пергаментной кожей физиономия оказалась прямо у Митиного лица. — Нежить ты упокоил — пора убить человека.

— Я… никого… убивать… не буду! — прямо в клыкастую морду выкрикнул Митя, запрыгнул в седло паро-коня, дернул рычаг и погнал автоматон прочь, слыша как в роще плещет крыльями рыжая мара и хрипло хохочет:

— Будешь, ой будешь! Куда ж ты теперь-то денешься!

Спасибо, что были с нами! Приглашаем в следующую историю о Мите Меркулове "На стороне мертвецов" https://litnet.com/ru/book/na-storone-mertvecov-b288397