Страница 17 из 95
— Я ее больше не боюсь! — фыркнула девчонка, боднув воздух «рожками». — Это хорошо, что ты со мной на урок пошел. Я на вас поглядела и поняла — ей до меня никакого дела нет! — она удовлетворенно покивала и подхватив край юбки, на одной ножке поскакала вверх по ступенькам. Уже на площадке повернулась и звонко крикнула. — Это она тебя сожрать хочет! — и с топотом умчалась.
— Ниночка? — отозвался со стороны голос тетушки. — Что ты кричишь и топочешь?
— Потому что крайне дурно воспитана. — неожиданно проворчал Свенельд Карлович и тут же виновато развел руками. — Я не должен так говорить о вашей кузине, но право же, называть бедняжку мисс Джексон — жабой? Надеюсь, она не повторит это при чужих.
Митя задумчиво покивал, и они стали подниматься по лестнице.
— Дмитрий! Это нестерпимо, что ты постоянно пытаешься привлечь к себе внимание! Изволь больше не отвлекать мисс Джексон от занятий с Ниночкой. Если вы снова попытаетесь лишить кузину возможности учиться, я вынуждена буду обратиться к Аркадию! И что ты натворил в своей комнате? Там же даже обои испор… О, Свенельд Карлович? — тетушка остановилась, будто налетев на стену. — Вы… здесь? Я… скажу Аркадию Валерьяновичу.
— Очень любезно с вашей стороны, Людмила Валерьяновна. — Штольц жалостливо покосился на Митю и шепотом спросил. — У вас тут всё домашняя война с дамами Фомиными?
Митя промолчал. Еще вчера он бы ответил «да», но сегодня… воевать с Ниночкой было как-то глупо, воевать с тетушкой — мелко.
— Вели подавать обед, Людмила, Свенельд Карлович наверняка проголодался! — держа в руках распечатанное письмо, отец вышел из кабинета.
Показалось Мите или нет, что улыбка отца была… словно примерзшей?
За обедом он о чем-то напряженно думал, то и дело поглядывая на Митю. К счастью, присутствие старшего Штольца рассеивало тягостное молчание. Тот рассказывал о двух восстановленных полях — мало, но для начала неплохо, о расчистке сада, о том, что найденную аж в центральных губерниях артель для работы в трофейных цехах пришлось чуть ли не запереть в имении, чтоб они не общались с местными, и не наслушались страшных историй о «мертвецкой фабрике».
— Но больше, надеюсь, не понадобится. После продажи кирпича городу я велел выдать каждому по пять рублей премии. Вкупе со сдельным заработком это составляет изрядную сумму, что, как я надеюсь, заставит их держаться за место, не глядя на россказни.
— Однако… не слишком ли вы щедры, Свенельд Карлович? — сквозь зубы процедила тетушка. Продолжение фразы «…за чужой счет» вслух не прозвучало. Но напрашивалось.
Еще мгновение назад светившийся тихой радостью Ингвар зло зыркнул на Людмилу Валерьяновну.
— В соответствии со старанием и ситуацией. — невозмутимо ответил Свенельд Карлович. — Мой отчет по всем статьям расходов будет представлен владельцу цехов.
— С удовольствием взгляну, хотя полностью вам доверяю, Свенельд Карлович. — Митя кивнул.
— Я полагаю, отчеты по денежным делам тебя ни в малой мере не касаются. — высокомерно обронила тетушка.
— Касаются, конечно, это же его цеха. — удивленно вздернул брови отец.
— Но… — тетушка растерялась. — Они же в твоем имении и… Ты ведь опекун, а Дмитрий еще слишком молод!
— Пусть учится вести собственные дела. — рассеяно отмахнулся отец. — А Свенельд Карлович поможет.
По выражению лица тетушки можно было подумать, что Георгия переложила в мясо перцу. Хотя всего было в меру.
— Касаемо же имения, весьма приятно, что мы смогли продолжить ремонт и будем продолжать до самых холодов.
— Есть ли смысл, Свенельд Карлович? Вы же хотели поселить там артельщиков?
Бокал в руке тетушки звякнул резко до неприличия:
— Мужики в господском доме? Они же там все разнесут!
— Мы обошлись без столь крайних мер. Мне удалось недорого нанять мастеров, которые весьма быстро поставили барак.
— А… печки там есть? — неожиданно для самого себя выпалил Митя.
— Что, простите? — в изумлении обернулся Свенельд Карлович.
— Э-э… печки. Для тепла. И чтоб готовить. — вспоминая жуткие очаги у городских фабричных бараков, пробормотал Митя
— Ты стал задумываться о положении работников? — изумился отец, словно выныривая из своих тягостных раздумий. — Общение с Адой Шабельской не прошло бесследно! Я рад.
«Не с Адой, а с Даринкой! Ада, при всем ее свободомыслии, милая домашняя девочка. Это из-за Даринки мне пришлось в барак и на фабрику таскаться, и видеть то, что я видеть вовсе не хотел! Но теперь не могу забыть. У, ведьма!»
— Это ведь мои цеха. — не поднимая глаз от тарелки, пробурчал Митя. — Если там кто-то умрет… это будет моя вина.
Умрут и смотреть станут, как мертвый мальчишка на фабрике — хотя там Митя был вовсе и не причем!
— Не волнуйтесь, Дмитрий, все сделано как в моем бывшем имении… бывшем имении моей бывшей супруги.
— Какие неприличности вы говорите, господин Штольц! При девочке! — возмутилась Людмила Валерьяновна.
На физиономии Ниночки было написано, что если маменька сейчас погонит ее из-за стола, от вкусной еды и взрослого разговора, она будет цепляться за скатерть и орать. Штольц склонил голову, показывая, что принял замечание, и продолжил:
— Стены проконопачены, установлены печки, готовит специально нанятая кухарка.
— Можем говорить в обществе, что кухарка есть не только у нас, но даже у наших работников. — саркастически протянула тетушка.
— Это обычная практика при найме артелей. Но да, кухарку вы нашли великолепную, мои комплименты, Людмила Валерьяновна. — потянувшись за почками, тушеными в белом вине, похвалил старший Штольц.
Судя по тетушкиному лицу, в блюдах Георгии оказался не только избыток перца, но и уксуса.
— Простите, а почему имение Анны Владимировны — бывшее? — немедленно вычленил странность отец.
Митя с Ингваром украдкой переглянулись и оба уткнулись в тарелки.
— А… — на лице Штольца появилось отстраненно-равнодушное выражение. — Анна Владимировна мне написала… Господин Лаппо-Данилевский имение заложил. Деньги понадобились.
— Он не мог, она же ничего не подписывала! — выпалил Ингвар.
— Что? — старший Штольц удивленно обернулся к брату.
— Ингвар хотел сказать, что господин Лаппо-Данилевский не мог заложить приданое жены без ее согласия, а с ее стороны было бы глупостью согласиться. — торопливо вмешался Митя, одаривая Ингвара зверским взглядом.
Тот смущенно потупился.
— Ингвар и впрямь именно это хотел сказать? — поинтересовался Свенельд Карлович, Ингвар немедленно вспыхнул, как уличный газовый фонарь. На помощь неожиданно пришел отец: