Атомные в ремонте

Определить ущерб от пожара и затопления было легче, но и этого мы не могли сделать без расчистки отсеков.

Трое моих партнеров совершенно справедливо ждали решения от меня, как от заказчика.

Решили так: до открытия судоходства в Белом море поставим лодку в сухой док в Мурманске. Там залечим ее раны, полученные от штормов, очистим отсеки и проведем тщательную дефектовку. В доке же, там, где это возможно, прокрутим механизмы от постороннего источника тока. Одновременно и «Звездочка», и мы комплектуем оборудование и материалы, необходимые для ремонта. «Звездочка» должна использовать оставшееся время до прихода лодки на завод для полной подготовки производства, а также немедленно прислать дефектовщиков-технологов в Мурманск.

Договорились об этом вечером, а утром я повез В.Я.Завьялова и А.Ф.Зрячева смотреть на постановку лодки в док. Они были удивлены оперативностью. У них на заводе подготовка докового набора занимает около недели. Это был хороший пример того, как мы должны вместе работать. Я попросил их распорядиться, чтобы бригада технологов так же оперативно прибыла в Мурманск, так как работать над дефектовочным актом я планировал начать уже на следующий день.

Мы поехали в Североморск и доложили руководству о своем решении. Руководство осталось довольно. И.С.Белоусов обещал похлопотать в Госплане о корректировке плана «Звездочки» в связи с появлением новой работы.

Очистку аварийных отсеков провели так же, как на лодке «Ленинский Комсомол». Дефектовка же энергетической установки была очень сложной, многие вопросы решались с помощью умозаключений, так как воспользоваться корабельными электросетями и некоторыми системами мы не могли. Помню, что от этой работы я дико устал. Все решалось в спорах, некоторые участники которых вели себя чересчур темпераментно, а другие слишком уж трусливо. Иногда уже решенные вопросы приходилось рассматривать снова, так как появлялись новые объективные данные.

Когда прояснился объем работ, на первое место вышли вопросы поставки оборудования. Тот, кто думает, что передав снабженцам перечень необходимых поставок, сделал свое дело, глубоко заблуждается. Со снабженцами, даже добросовестными, надо еще много работать. Сначала идет уточнение, по какому чертежу требуется механизм, каков вариант исполнения, сторона вращения и т.д. Затем прорабатываются варианты возможной замены отсутствующего оборудования. Эта работа велась в техническом управлении Северного флота и на обоих заводах. После этого сформировался список отсутствующего на флоте и заводах оборудования, и я поехал с ним к нам в управление. Наши снабженцы половину оборудования дали, четверть велели искать на флоте (по их данным, на флоте это должно было быть), а четверть поставок оказалась не нашей номенклатуры, и снабженцы от них открестились.

Добывать поставки «не нашей номенклатуры» я послал офицеров своего отдела, а сам вернулся на Северный флот и заставил снабженцев отыскать нужное нам, но затерявшееся оборудование. Проверив, что оборудование отправлено, и получив у снабженцев отправочные реквизиты, направился на «Звездочку», куда лодку уже буксировали.

На «Звездочке» бурлила деятельность на плановых заказах, а о «Хиросиме» чуть ли не забыли. Пришлось и здесь активизировать дело. Помню, что многое зависело от контрагента «Звездочки», Северодвинского электромонтажного предприятия. Пришлось встречаться с его главным инженером Александром Александровичем Паршиновым. Это был большой знаток своего дела, зараженный, однако, бациллой ведомственности. С большим трудом мы вместе со Зрячевым его растормошили, после чего дело пошло.

По всему было видно, что в срок мы укладываемся, но тревога за исход ремонта возрастала по мере приближения ввода энергоустановки в действие. Ведь в Мурманске мы не имели возможности проверить сделанную работу необходимыми испытаниями. Но экипаж на лодке подобрался толковый, опыт сдачи лодок у «Звездочки» был большой, и все прошло благополучно. Были, конечно, и отказы, и просто неурядицы, но все затруднения быстро устранялись, и лодка, ожив, ушла на свою базу.

После этого аварийного ремонта я уже получил твердые навыки организации восстановления лодок после пожаров.

НАВИГАЦИОННЫЕ СТОЛКНОВЕНИЯ

Навигационные происшествия на флотах не редкость. Это столкновения, навалы, посадки на мель или камни, касание грунта. Происходят они не только по халатности, но и от воздействия стихии, с которой не всегда есть возможность справиться. Чем больше плавает кораблей, тем больше вероятность навигационных происшествий, поэтому столкновения, происходившие нечасто, воспринимались как неизбежное зло.

Только вот о столкновении подводных лодок в подводном положении раньше никто не слышал. И вдруг такие столкновения начались. Сталкивались наши и американские атомные лодки.

Как я уже писал, и у нас, и у «супостата» постоянно несли боевую службу атомные подводные лодки со стратегическими ракетами. За этими лодками приглядывали подводные лодки-истребители, чтобы по команде из центра, до начала ядерного удара, утопить «подопечный» ракетоносец. Это так называемое слежение со временем превратилось в искусство единоборства и обрело свою тактику. В этой дуэльной ситуации особенно возросла роль скрытности. Гидролокаторы старались не использовать, так как по их импульсам легко было засечь лодку, пользовались шумопеленгаторами. Малошумность лодки стала важнейшим тактико-техническим элементом. Эта особенность действий подводных лодок ставила перед военно-морской наукой и конструкторской мыслью новые задачи. Вырабатывались новые тактические приемы, появлялись новые приборы, в том числе неакустические средства обнаружения.

Однажды меня вызвал заместитель Главкома П.Г.Котов и приказал срочно вылететь на Север и организовать быстрое восстановление лодки после навигационного происшествия. Со мной летели Борис Иванович Голышев из ГУК и Юрий Александрович Яхненко из нашего управления. Мы должны были сделать посадку в Ленинграде и прихватить с собой специалистов промышленности. Старшим назначался я.

До отлета из Остафьево оставалось меньше двух часов, и мы не успевали заехать домой и ко мне, и к Яхненко, поэтому заехали только ко мне, захватили для Яхненко теплое белье и зимнюю шапку и поехали на аэродром, где нас уже ждал в самолете Голышев. В Ленинграде в самолет села большая группа специалистов: И.В.Коксанов из 1-го главка Минсудпрома, главный конструктор лодки Г.Н.Чернышев, его заместитель Л.А.Самаркин, начальник производства Адмиралтейского завода Р.Бондарев, строитель Хазанов, районный инженер ГУК ВМФ Г.Л.Небесов и еще кто-то. Ленинградцы разместились в хвосте самолета и сразу зазвенели стаканами. Я пожалел, что сразу же не пресек их «беседу», так как в Североморске с ними уже трудно было разговаривать. Прилетели мы туда ночью. Нас встречало большое флотское начальство. Разместили нас на спасательном судне. К этому времени мы уже знали, что в наших территориальных водах произошло столкновение нашей лодки с американской в подводном положении.

Утром мы были уже в Полярном и наблюдали, как швартуется лодка, получившая «навигационное повреждение». Ограждение рубки у нее было смято в гармошку, ходового мостика не осталось. На обломках, как курица на насесте восседал командир лодки Евдокименко и через переносное переговорное устройство выкрикивал команды в центральный пост. Картина была комическая, но было не до смеха, так как швартовка лодки – очень сложное дело, а у командира не было даже машинного телеграфа. Как только лодка пришвартовалась, мы бросились на нее с осмотром.

Удар был нанесен сверху. Смяв ограждение, изготовленное из легкого сплава, киль американской лодки угодил в крышку верхнего рубочного люка. Стальная, большой толщины крышка получила вмятину, прогнулась и пропустила воду в боевую рубку. Но в рубке есть еще нижний люк, который был задраен, поэтому вода в лодку не попала. Все удивлялись: «До чего же повезло, что «супостат» попал в самое прочное место на лодке, да еще с двумя запорами!»