Атомные в ремонте

Я потребовал ГОСТ на изделие и зачитал вслух, что изделием называется всякая готовая продукция, например, иголка или завод автоматических линий. Кроме того, я напомнил оппонентам, что комиссия назначена руководством ВМФ и Минсудпрома, и споры о целесообразности экспертизы уместнытолько с этим руководством, внутри же комиссии это смахивает на саботаж, чего я, как председатель, не потерплю.

Каждому члену комиссии я поручил свой участок работы.

Одним поручил проверить ресурсы механизмов и оборудования. Они должны были проверить все технические условия на поставку механизмов и выявить, какие механизмы выпадают из общего ряда, не дослуживают до общего для всей лодки срока межпоходового или среднего ремонта. Эта же группа должна была проанализировать, можно ли во время межпоходового ремонта выполнить ту или иную работу в условиях тесного расположения механизмов на этой лодке.

Одному человеку поручил проверять вопросы стандартизации и унификации, особенно арматуры и кабелей. Все наши проекты страдали многообразием клапанов. Вместо того, чтобы использовать серийно выпускаемый клапан, каждый конструктор норовил спроектировать свой, уникальный, что заводило ремонт в тупик.

Двоих (военного и гражданского) я посадил за разработку сетевых графиков для двух методов ремонта на плаву с кратковременной постановкой лодки в док для ремонта подводной части и на стапеле с разрезкой лодки на модули. Этой работе я придавал особое значение; меня интересовало, возможен ли принципиально ремонт лодки на плаву.

Сам я взялся за детальное рассмотрение расположения механизмов в отсеках на предмет возможности демонтажа, безопасной эксплуатации и доступности для осмотра. При возникновении вопросов или замечаний я вызывал соответствующего специалиста, и мы вносили ясность: если я ошибался, вопрос снимался, если я был прав, вопрос записывался в акт экспертизы. По острым вопросам я приглашал главных конструкторов по специальностям.

Первым пригласил корпусника Аменицкого и попросил объяснить, почему он не предусматривает электрических разъединений между титановым корпусом и стальными механизмами внутреннего насыщения и что предусмотрено вместо этих разъединений. Дважду лауреат смутился и признал, что ничего не предусмотрено, так как внутри корпуса должно быть сухо. Я показал ему несколько помещений, куда человек до среднего ремонта забраться не сможет и где обязательно будет вода от отпотевания или разгерметизации транзитных трубопроводов. На вопрос, почему он решил, что на лодке будет сухо (я еще не видел на лодках сухих трюмов, если только их не прибрали матросы ветошью), он сказал, что в этом его уверили энергетики. Я ему рассказал, как на одной титановой лодке при постройке, когда лодка еще ни разу не погружалась, решили с магнитом поискать, не попали ли на сборку вместо титановых стальные заклепки. Магнит не понадобился. Несколько стальных заклепок, действительно, попали на клепку, но от них уже ничего не осталось. Титан их «сожрал», хотя под дождем лодка пробыла не так уж долго. Когда имеешь дело с таким явлением, нельзя ничего принимать на веру.

Попросил прислать энергетика. Пришел также дважды лауреат, перепуганный до неприличия человек (по бюро уже пошел слух, что Сидоров глубоко копает и ниспровергает авторитеты). Стали разбирать с ним главную энергетическую установку, и я ему показал около десятка упущений, которые уже исправлены на плавающих лодках, а у него ошибки повторяются в первозданном виде. А с этими ошибками титановые фундаменты под стальными фланцами реакторов, находящиеся в недоступном для человека помещении, никогда не будут просыхать.

Затем пригласил главного конструктора по электрочасти, и мы с ним обсудили, как быть с кабелями. Кабели имели ресурс 10 лет. Увеличить его просто так, волевым решением, нельзя, так как кабели фактически дольше не стоят. На прежних лодках к таким кабелям был доступ для осмотра и ухода, а при необходимости и замены. Здесь же все это было немыслимо из-за тесноты. Кабели проложены огромными пучками, по ним идет колоссальная энергия, опасность пожара повышенная, так как на этой лодке никогда не будешь знать, в каком состоянии кабели. В разработках у Минэлектротехпрома были кабели с ресурсом 25 лет, но их поставку не обещали обеспечить. Мы с главным конструктором пришли к мнению, что если будут новые кабели, то будет и лодка, а со старыми ее строить нельзя.

Потом появились результаты в секциях комиссии.

Те, кто занимался ресурсом, очень полезно поработали, Несколько механизмов требовали межпоходового ремонта не в общие для лодки сроки (претензия к их поставщикам). Были и такие случаи, когда поставщик требовал сменить деталь во время межпоходового ремонта, а затесненность не позволяла этого сделать. Например, для смены прокладок в крышке конденсатора холодильной машины, который находился на первом этаже, нужно было вскрывать прочный корпус и вытаскивать мешающее оборудование с третьего, второго и первого этажей. Ясно, что у прокладки должен быть ресурс до среднего ремонта, и этот вопрос должен быть доработан поставщиком холодильной машины.

Стандартизацией и унификацией занимался у нас капитан 1-го ранга Алексей Васильевич Тупицын, скромный, спокойный и удивительно добросовестный и дотошный человек. Ему сначала преподнесли акт экспертизы, в котором было написано, что чуть ли не 100% оборудования унифицировано. Алексей Васильевич обнаружил, что акт «липовый», его подготовило бюро, и подмахнули некомпетентные люди. Чересполосица на этой лодке была такой же, как и везде, мы это показали на многих примерах и потребовали повторить экспертизу.

Составители сетевых графиков ремонта пришли к решающим выводам: ремонт возможен обоими методами, но на плаву он выполняется в два раза быстрее.

Освободившихся членов комиссии я подключил к работе над чертежами общего расположения, чтобы дать предложения, как лучше разместить съемные листы прочного корпуса, где сделать дополнительные люки, горловины, трапы и проходы для осмотра и ремонта. Все предложения записались в акт, и их набралось около трехсот.

Конструкторы в бюро повеселели, они поняли, что комиссия имела все основания забраковать проект, но проявила добрую волю и помогает его исправить.

Акт экспертизы я согласовал с главным конструктором проекта (он же главный инженер бюро) Николаем Иосифовичем Квашей, которого Волков держал в курсе всех дел. Кваша и начальник бюро Воробьев поблагодарили комиссию за науку и занятую конструктивную позицию. Наша экспертиза перевернула все их мировоззрение. Теперь они думали не только о том, как построить лодку, но и как на ней плавать и воевать, как устранять неисправности и боевые повреждения.

Перед отъездом нам дали автобус и показали город Горький.

Я в нем бывал не раз и по вечерам довольно хорошо исследовал старую часть города и район Сормово. Теперь нам показали гораздо больше, к тому же днем. Немногие города могут похвастаться двумя большими реками, а в Горьком есть Волга и Ока. На высоких правых берегах Волги и Оки расположился старый Нижний Новгород. Та его часть, что обращена к Волге, называется Откосом, а к Оке идут съезды. На самом высоком месте города стоит кремль, вдоль Откоса идет красивая набережная, на которой находятся музеи и другие общественные здания. У лестницы, ведущей к Волге, стоит памятник Чкалову, на другом конце Откоса сооружен лыжный трамплин. На площади около кремля – памятник Минину. Это парадная часть города, а вглубь города тянутся прямые чистенькие улицы, застроенные купеческими особняками. Главная улица Свердлова довольно красива, на ней находится театр и другие примечательные здания, но все же вид у нее провинциальный. На этой улице стоит крохотный домик с мемориальной доской – здесь была первая мастерская отца Якова Свердлова. На почтовом съезде к Оке стоит домик старика Каширина с красильней во дворе, а рядом с красильней – дубовый крест, под которым надорвался Цыганок.

Ближе к Сормово, а также вверх по Оке в сторону автозавода идут районы новой застройки. Жилые кварталы не отличаются оригинальностью, к тому же грязноваты. Впечатляют огромные заводы, особенно ГАЗ и «Красное Сормово». В Сормово оставлена без изменений та часть улицы, на которой митинговал Павел Власов из горьковского романа «Мать». У ворот завода стоит памятник с неизменным «Т-34». Рассказывают, что танк никак не могли затащить на пьедестал. Тогда старый кадровый рабочий из тех, кто делал эти танки во время войны, сбегал за соляром, заправил танк, тот сразу завелся и зашел на пьедестал своим ходом. А было танку 30 лет, и взяли его чуть ли не из металлолома. Вот это надежность!