Атомные в ремонте

Ни в техническом управлении, ни в штабе флота за эту командировку я так и не побывал. Начальник технического управления звонил мне в Москву и благодарил за помощь, признав, что своим составом они бы не сумели организовать работу. Сказал также, что мои заметки проработаны на совещании перезарядчиков и приняты к руководству.

Вышел я на работу в понедельник и доложил заместителю Главкома адмиралу-инженеру В.Г.Новикову о том, что задание по вводу встрой двух стратегических атомных ракетоносцев выполнено.

– Спасибо.

– Служу Советскому Союзу!

– Готовьтесь завтра лететь во Владивосток приводить Тихоокеанский флот в полную боевую готовность в связи с нападением китайцев на Вьетнам.

Так закончился один из эпизодов моей службы. Рассказать о нем подробно я смог только сейчас.

МОДЕРНИЗАЦИЯ АТОМНЫХ ПОДВОДНЫХ ЛОДОК

Прежде чем перейти к описанию третьей составляющей моей деятельности – модернизации лодок, расскажу вкратце об изменениях, происшедших в нашем управлении.

В начале 1967 года умер начальник нашего управления Василий Петрович Разумов. Новым начальником был назначен Василий Григорьевич Новиков. Вскоре после его прихода наше управление было преобразовано в Главное, а Новиков, оставаясь его начальником, стал заместителем Главкома по эксплуатации, членом Военного Совета ВМФ.

Преобразование управления произошло в основном за счет изменения его внутренней структуры. Все ремонтные и эксплуатационные отделы были сведены в первое управление, начальником которого стал Борис Петрович Акулов, а снабженческие – во второе, во главе которого стоял контр-адмирал Клавдий Павлович Сукачев. Добавлен был только один новый отдел – отдел ремонта атомных подводных лодок и перезарядок их реакторов. Его начальником назначили меня.

С образованием нашего отдела в него пришли новые люди.

Своим заместителем я хотел бы иметь Е.П.Балабанова, но назначен был Николай Захарович Бисовка. Он пришел к нам с должности заместителя командира дивизии атомных ракетных подводных лодок с Камчатки. Николай Захарович был известен на флотах как передовой офицер. Он плавал на дизельных лодках, после академии был назначен командиром БЧ-5 на один их первых ракетных атомоходов. На этой лодке он совершил подледный поход с Севера на Камчатку, за что был награжден орденом Ленина. Когда были введены звания мастеров военного дела, он первым в ВМФ сдал экзамены и получил знак мастера №1. Николай Захарович был моложе меня на три года, имел маленький рост и большую лысину. По национальности он был белорусом, как-то распознавал среди людей, которых мы всегда считали русскими, своих земляков и устанавливал с этими «братками» деловое взаимодействие.

Николая Захаровича отличало большое трудолюбие и чрезвычайное служебное рвение. Он готов был все вечера напролет изучать устройство корабля, инструкции, уставы, многое умел делать своими руками. телевизор дома чинил сам, квартиру ремонтировал сам. Он казался добродушным, любил посмеяться, пока дело не касалось его карьеры. В этом же случае он мог съесть с потрохами кого угодно.

Бисовка прослужил у меня в отделе чуть больше двух лет и ушел на повышение, начальником отдела эксплуатации атомных подводных лодок в нашем же управлении. Заметного следа в жизни отдела Николай Захарович не оставил. Он старался вникнуть в то, чем мы жили уже несколько лет, и удивлялся, как это он, опытный инженер-механик, ничего в области ремонта и перезарядки не знал и даже не подозревал о сложности этого дела. Недостаток знаний он компенсировал усидчивостью и внимательным отношением к работникам отдела. По отношению ко мне его усердие просто бросалось в глаза, но и с офицерами отдела он был обходителен, поскольку их компетенция была выше.

По сути дела, служба в нашем отделе была для Бисовки трамплином. За два года он «подтянул тылы»: получил квартиру, купил машину, вступил в садовый и гаражный кооперативы. Съездив на похороны отца, он участвовал в дележе имущества. Дети решили продать отчий дом, а деньги поделить. Николай Захарович, у которого были привезены с Камчатки изрядные капиталы, не побрезговал и наследством.

В отделе эксплуатации стали постепенно меняться традиции, заложенные Акуловым и Рудаковым. Отличные одаренные офицеры, такие как Шурыгин и Одиноков, ушли в другие управления. На их место Бисовка подбирал офицеров себе под стать и сформировал когорту, которую на флотах прозвали «опричниками Новикова». Выезжая на флот, Новиков по каким-то конъюнктурным соображениям намечал соединения кораблей, подлежащих разгрому, и спускал с поводка своих борзых. Промчавшись по кораблям с молниеносной быстротой, «опричники» добывали компромат, от которого соединениям невозможно было отмыться. При этом Бисовка щадил электромеханическую боевую часть, а обрушивался на штурманов, минеров, связистов, которые всегда в силу специфики своей службы, похуже знали устройство корабля и приемы борьбы за живучесть.

Новиков очень гордился тем, что его приезды на флот наводят ужас на флотских адмиралов, благоволил к тем, кто оказывал ему знаки внимания, а Бисовку в управлении ставил всем в пример.

Однажды механики по своей преступной халатности учинили в море серьезную аварию реактора. Авария не обошлась без жертв. Все мы сильно переживали это событие. Я восстанавливал эту лодку. В ВМФ создали инспекцию по ядерной безопасности. Бисовка не только избежал критики, а был назначен начальником этой инспекции и стал контр-адмиралом.

Пришли к нам и два старших офицера.

Капитан 2-го ранга Владимир Олегович Смирнов окончил паросиловой факультет одновременно с Е.П.Балабановым. Служил на Севере на лидере «Баку», после повышения квалификации в учебном центре был назначен командиром дивизиона движения на одну из первых ракетных атомных подводных лодок. С лодки он ушел на должность начальника плавмастерской, где работал долго и успешно. Мощная плавмастерская была оснащена новейшим оборудованием, производственный персонал состоял из нескольких сотен человек. Сверх основной задачи – обеспечения межпоходового ремонта атомных подводных лодок, Олегович, как все его называли, ухитрялся удовлетворять нужды населения довольно большого гарнизонного городка, в котором, тем не менее, не было никаких мастерских, где можно было бы починить бытовую технику. Заместитель командующего флотилией Э.Ф.Зенкевич хорошо отзывался об Олеговиче, да я и сам трижды бывал на его плавмастерской и составил о нем неплохое впечатление. В отделе мы дали Смирнову ответственный участок – ремонт лодок Северного флота, и он нас не подвел.

Владимир Олегович был человеком среднего роста, русоволосым и голубоглазым. Он подкупал всех добродушием и тонким юмором. В рядовом сюжете он мог подметить юмористическую сторону, и порой его остроты передавались из уст в уста. Он был человеком большой души, не гнался за чинами, к людям относился соответственно их человеческим достоинствам, а не в зависимости от их служебного положения. Из всех нас он был, пожалуй, менее других военным человеком, проявлял мягкость или твердость характера совсем не в тех случаях, в каких это делали мы. Вспоминается еще одна его черточка – любовь к животным. У него всегда была собачка, несколько кошек, хомяки. Причем собак он не покупал попородистее, а подбирал на улице понесчастнее.

Однажды я послал его на север разобраться в конфликтной ситуации; он докопался до ее сути и занял позицию, противоположную мнению флотского командования. Возник еще один конфликт: с флота посыпались на него жалобы и чуть ли не угрозы. Я защищал Олеговича с пеной у рта и отстоял его точку зрения.

Владимир Олегович прослужил у нас десять лет. Последнее время он сильно страдал от гипертонии. Часто его можно было увидеть за рабочим столом в зимней шапке – это был способ унять головную боль. Позже я тоже стал пользоваться этим способом.

Капитан 2-го ранга Анатолий Иванович Кузнецов пришел к нам из военной приемки в Северодвинске. Военпреды по роду своей работы сами ничего не создают, они только критически оценивают продукцию и принимают ее или бракуют. Как потом выяснилось, это мироощущение настолько крепко вошло в плоть и кровь Анатолия Ивановича, что он так и не смог перестроиться на условия работы в нашем отделе. У нас нужно было созидать, а он привык созерцать.