Страница 28 из 55
Кашин был весьма лестного мнения о собственной персоне и оценивал себя значительно выше своего истинного места. Когда его хвалили он на глазах преображался, становился оживленным, улыбался, просто расцветал.
У него было хобби: по вечерам он копался в технической литературе, чаще всего в справочниках, обдумывал идеи и проверял их расчетами. Некоторые его упражнения оказывались применимыми в нашей богатой практике, тогда он реализовывал их «в металле», не забывая при этом оформить рационализаторское предложение. Таких предложений у него накопилось порядка 80. В 1978 году я представил его в ежегодный приказ Главкома по рационализаторской работе, и он получил звание лучшего рационализатора ВМФ, чем гордился неимоверно.
Флотское начальство оценивало его как плохого организатора, сварливого человека и чудаковатого инженера. Ему было объявлено, что в 1979 году он подлежит демобилизации. Это известие он сильно переживал, так что мой потенциально очень полезный помощник оказался «не в лучшей спортивной форме».
Справедливости ради должен сказать, что Валентин Иванович за время своей службы провел много уникальных перезарядок, в том числе реактора с жидкометаллическим теплоносителем, приобрел язву желудка, набрал немало доз облучения и получил от врачей запрет на работу с радиоактивными веществами.
Кашин тоже считал, что порученное нам дело можно спасти только заменой экранной сборки, чтобы вместе с ней выгрузить и всю оставшуюся в корпусе реактора грязь. Он даже спроектировал и заказал заводу изготовление «скафандра» – устройства, в которое должна быть втянута грязная экранная сборка. Этот скафандр как раз заливали свинцом вне цеха, и я его уже видел. Больше ничего в заделе не было, хотя мы с Кашиным еще пару месяцев назад по телефону договорились исподволь, как резервный вариант, готовить все для замены экранной сборки.
За ночь я составил план мероприятий по замене сборки, утром мне его отпечатал лодочный писарь, и я раздал план исполнителям. Работы по этому плану велись круглосуточно, и их выполнение контролировалось нами два раза в сутки.
Предусматривались следующие мероприятия:
– привезти со склада в Мурманске новую экранную сборку ( вес восемь тонн, высота три метра, кантовать нельзя);
– разыскать в Западной Лице перегрузочное устройство и доставить его в Полярный;
– изучить технологию перегрузки и выявить в ней вопросы, требующие предварительной подготовки;
– решить многочисленные вопросы радиационной безопасности;
– решить задачу тщательной отмывки корпуса реактора и всего 1-го контура после выгрузки аварийной сборки;
– спроектировать и изготовить необходимую оснастку, не входящую в перегрузочное устройство или используемую взамен утерянной;
– увеличить число смен перегрузчиков;
– добиться выделения плавкрана с большой грузоподъемностью и большим вылетом стрелы;
– заменить личный состав, получивший предельные дозы облучения;
– достать одежду в необходимом количестве.
Посоветовавшись, мы решили вызвать себе на помощь специалистов промышленности и науки – представителей проектанта реактора, проектанта перегрузочного устройства, завода-изготовителя реактора, институтов атомной энергии и физической химии АН СССР. Через два дня все вызванные прибыли, и среди них оказались очень нужные люди., способные по ходу дела выпустить чертеж, дать рекомендации, связаться со своими фирмами и санкционировать рискованные затеи, на которые нам приходилось идти в безвыходных ситуациях.
Далее мы решили на время выполнения подготовительных мероприятий всех людей с аварийной лодки перевести на плановую, чтобы хоть там добиться хоть какого-то продвижения работ. На аварийной же лодке паузу в работах заполнить дезактивацией реакторной выгородки. Поговорив с мичманом-химиком, который руководил дезактивацией, я понял, что нужно подключать более мощные силы. По нашему вызову прибыли капитаны 1-го ранга из химических служб флота и флотилии. После короткой, но решительной схватки мы с ними договорились о сроках выполнения работы и параметрах, по которым мы будем ее у них принимать. А то ведь они привыкли отчитываться сами перед собой.
Затем началась будничная работа по выполнению намеченного плана.
Против ожидания, плавсредства для доставки оборудования были получены быстро. Завод дал самоходную баржу для доставки сборки, а флотилия – торпедолов для доставки перегрузочного устройства. Оборудование на эти суда было загружено довольно быстро, но из-за тумана и штормов суда долго не могли выйти к месту назначения.
Сказалось на этих задержках с выходом еще одно обстоятельство. Всего за две недели до описываемых событий на флоте произошло ЧП. 31 декабря вышел на испытания научно-исследовательский корабль «Байкал». Всем так хотелось выполнить годовой план, что, видимо, «Байкал» выпустили в море с недоделками по штурманской части. А может быть, кто-то на борту начал встречать Новый год заранее. Как бы то ни было, корабль не сделал нужного поворота и выбросился на необитаемый островок на входе в Кольский залив. Сразу сняться с камней не удалось, и штормовые волны стали загонять корабль все дальше на островок, куда он влез чуть ли не по мидель, распарывая днище об острые камни. Сначала пытались выручить корабль, потом хотя бы спасти людей. Экипаж сняли в основном вертолетами, многие люди были сильно обморожены. «Байкал» стащить на воду не смогли. В изданном по этому поводу приказе не обошли вниманием и оперативно-дежурную службу. Под впечатлением этого приказа каждый оперативный дежурный старался оттянуть «добро» на выход до сдачи своего дежурства. Так что мы не могли даже воспользоваться теми «окнами» в погоде, когда туман уже рассеялся, а шторм еще не разгулялся.
Пришлось звонить начальнику штаба флота Поникаровскому, и тогда суда, наконец, пришли в движение, а перезарядчики получили отличное обмундирование. Чтобы уже больше не касаться обмундирования, на которое ушло столько энергии, скажу, что нам его хватило до конца работы. Этому способствовала достигнутая, наконец-то, чистота отсека и хорошая работа нашей прачечной на ПТБ.
Неделя, ушедшая на ожидание погодыдля доставки оборудования, не была полностью потеряна. Мы успели сделать много полезного. С перезарядчиками мы провели партийный актив с моим докладом. Собрание прошло в горячих спорах. В докладе каждому из присутствовавших было показано, в чем лично он недорабатывает, и ставились задачи на время операции. Мы призвали участников работ стряхнуть с себя безразличие, проявить энтузиазм и инициативу при выполнении новых задач. Сначала в выступлениях были попытки оправдаться, потом переложить вину на вышестоящие органы, представители которых в лице Рогачева и Кашина в свою очередь оправдывались. Мне пришлось трижды брать слово, пока все не договорились о самоотверженной дружной работе в одной упряжке.
Тертычный выполнил детальную разработку перезарядки, все технологические операции увязал с рабочими чертежами, выявил все «белые пятна». При этом появились совершенно новые проблемы, а некоторые ясные , казалось бы, вопросы превратились в тупиковые. Представители науки также предъявили жесткие требования, а от некоторых из них мы до этого втайне надеялись отвертеться.
Между прочим, детальная сверка показала, что уже готовый скафандр для грязной экранной сборки не годится по своим размерам и не предусматривает фиксации сборки. Теперь на проектирование и изготовление нового скафандра у нас оставалось три дня (предыдущий делали два месяца).
Вначале представители науки и промышленности настроились на расследование причин аварии. Их версии сводились к вариантам нарушения инструкций личным составом корабля. Моряки пытались эти версии отвергнуть и со своей стороны указывали на наличие конструктивных недостатков и дефектов изготовления. Выработать единое мнение не удавалось, никто не хотел подводить свое ведомство. Тогда я предложил сосредоточить усилия на замене сборки, так как после выгрузки аварийной сборки мы сможем получить вещественные доказательства, и многое прояснится. Все с этим согласились. Каждому был выделен участок работы в соответствии с его специальностью.