Страница 34 из 52
Расправившись с левой оппозицией, Сталин и Бухарин перестали нуждаться в поддержке друг друга. Бухарин возглавил внутрипартийное течение, получившее название «правого уклона». Правые выступали за более медленные, «черепашьи» темпы развития тяжелой промышленности, отдавая приоритет легкой промышленности и сельскому хозяйству. Они были против чрезмерного нажима на кулака и перекачки средств из деревни на нужды индустриализации. Их идеалом была органическая индустриализация на базе растущего сельского хозяйства. Правые пользовались симпатиями и поддержкой среди многих деятелей антибольшевистской ориентации как внутри страны, так и за рубежом. Н. В. Устрялов, Е. Д. Кускова, А. В. Чаянов, Н. Д. Кондратьев и многие другие готовы были видеть в усилении бухаринцев развитие тенденций перерождения советского режима. Совершенно иной, по сравнению с правыми, позиции придерживался Сталин. Залог независимости СССР на внешнеполитической арене и победы социализма внутри страны он видел в индустриализации, прежде всего в развитии тяжелой промышленности. В этом его взгляды напоминали позицию левых большевиков, но, в отличие от них, Сталин выступал за большую независимость советской экономики от внешнего рынка и полагался на внутренние ресурсы страны.
Правые упрекали Сталина в идейной смычке с левой оппозицией. Для них этого казалось достаточным, чтобы поставить вопрос о недопустимости лидерства Сталина в партии. Но они не учли тех настроений недовольства нэпом, которые к концу 1920-х годов стали преобладающими в партии и в обществе. Не учли правые и силу административного ресурса, которым активно пользовался Сталин. Все это делало позиции Бухарина и его сторонников уязвимыми. Открытые столкновения начались в период хлебозаготовительного кризиса 1928 г. Бухарин настаивал на пагубности постоянного применения против деревни чрезвычайных мер, напоминающих времена продразверстки. В апреле 1928 г. на Пленуме ЦК ВКП(б) Сталину еще пришлось считаться с позицией Бухарина. Но на очередном Пленуме ЦК в июне 1928 г. он уже открыто говорил о том, что нэп зашел в тупик и нужно пересматривать приоритеты хозяйственного развития. По словам самого Бухарина, он пришел в ужас от речи Генсека. Бухарин решается перенести полемику в массы и публикует 30 сентября 1928 г. в подконтрольной ему газете «Правда» статью «Заметки экономиста». В ней в завуалированной форме он подверг критике платформу Сталина и выступил с изложением своих представлений о нэпе.
Ответной мерой Сталина стало принятое на Пленуме ЦК в ноябре 1928 г. решение осудить образовавшийся в партии правый уклон. Его лидеры пока открыто не назывались, однако Бухарину, А. И. Рыкову и М. П. Томскому пришлось присоединиться к осуждению правого уклона и отмежеваться от него. Но борьба продолжилась. Томскому вскоре после Пленума пришлось оставить пост руководителя советских профсоюзов. Потеряли правые и контроль над московской парторганизацией, от руководства которой был отстранен их сторонник Н. А. Угланов. Ослабленная правая оппозиция уже не могла активно сопротивляться. На заседании Пленума ЦК ВКП(б) в апреле 1929 г. Сталин уже открыто раскритиковал позицию Бухарина, припомнив ему все ошибки начиная с 1915 г.: от оппозиции Ленину до «поддержки кулака». Окончательно правый уклон был разгромлен в ноябре 1929 г. На проходившем в те дни Пленуме ЦК дискредитированные лидеры оппозиции подвергли себя унизительной самокритике, а их лидер Бухарин был исключен из Политбюро. Сталинская фракция окончательно взяла вверх во внутрипартийной борьбе, что по времени совпало с фактическим окончанием нэпа.
Новые веяния во внешней политике
Внешняя политика каждого государства есть отражение его внутренней политики. В силу этого нэп сопровождался не только внутренней либерализацией, но и смягчением внешнеполитического курса большевиков. Необходимо было нормализовать отношения с Западом или хотя бы прорвать внешнеэкономическую блокаду. Это удалось сделать в 1922 г. на Генуэзской конференции (Италия). На конференции западные державы попытались вырвать у Советского правительства согласие выплатить царские долги, на что руководитель советской делегации, наркоминдел Г. В. Чичерин потребовал у стран Запала покрыть расходы Советов на отражение военной интервенции и на борьбу с белыми правительствами, существование которых без материальной поддержки с Запада было невозможно. Сумма, названная Чичериным, во много раз превосходила задолженность России. Переговоры зашли в тупик. Но, кроме стран победительниц, на Генуэзскую конференцию приехала делегация Германии. Перед ней стояли те же проблемы, что и перед Россией. Возникли условия, способствовавшие сближению позиций двух стран, результатом чего стал Рапальский мирный договор. В 1923 г. он был дополнен подписанным между Россией и Германией секретным военным договором – пактом Радека – фон Секта, по которому Германия получала возможность развивать на территории Советской России те виды вооружения, которые ей запрещалось иметь по Версальскому мирному договору. Германия развернула на советской территории производство химического оружия, имела аэродромы и танковые полигоны, каждый 3-й снаряд, поступавший на вооружение германской армии, производился в СССР.
Постепенно начинают налаживаться отношения СССР и с другими странами. Этому способствовала стабилизация большевистской власти внутри страны. Важное значение для СССР имело сближение с Великобританией. В феврале 1924 г. между двумя странами были установлены дипломатические отношение. Вслед за Великобританией в том же, 1924, году СССР признали Италия, Норвегия, Австрия, Греция, Швеция, Франция. В исторической литературе этот период получил название «полосы признания» СССР мировым сообществом. Вслед за дипломатическим признанием, а нередко еще и до него налаживались экономические связи СССР с другими странами. Так, несмотря на то что в 1920-е годы США официально отказывались признавать СССР, к 1929 г. 40 крупных американских фирм активно сотрудничали с Советским правительством. Среди американских предпринимателей, не побоявшихся упреков в сотрудничестве с большевиками, были такие крупные бизнесмены, как А. Хаммер и Г. Форд.
В то же время не все в большевистском руководстве приветствовали экономическое и политическое сближение со странами Запада. Официальная политика государства находилась под постоянной критикой левой оппозиции. Для многих ее сторонников нормализация отношений с капиталистическими странами представлялась отступлением от классовых позиций, предательством мировой революции. Может показаться странным, что, выступая за экономическое сотрудничество с западными государствами, левые усматривали отход от идеалов Октября в политическом сближении с ними. Но на самом деле парадокса в их воззрениях не было. Левые полагали, что капитализм вошел в новую стадию своего развития, когда шло образование мировой экономической системы и мирового рынка. Соответственно, на международный уровень выносились и внутренние противоречия капитализма, возникали страны-капиталисты, страны-рабочие, страны, игравшие роль мировой аграрной периферии. СССР должен был превратиться в лидера мирового пролетарского движения, а следовательно, никакие политические компромиссы с противниками пролетарской революции во всемирном масштабе были недопустимы. Инструментом, направленным на проведение классовой политики вне пределов СССР, для радикальных течений в большевизме становится Коминтерн. Тем самым и во внешней политике сказывалось наследие периода гражданской войны и военной интервенции. По сути, как показывают новейшие исторические исследования, в частности российского историка А. Ю. Ватлина, в 1920-е годы Коминтерн становится вторым, наряду с Наркоматом иностранных дел, внешнеполитическим ведомством, принимающим важнейшие решения.
Оживление деятельности Коминтерна приходится на 1923 г., когда, по мнению его лидера Г. Е. Зиновьева, сразу в нескольких европейских государствах складывается революционная ситуация. Особый интерес у левых вызывала Германия. Несмотря на тесное сотрудничество с официальными властями Веймарской республики, руководство Коминтерна продолжало поддерживать германских коммунистов. Подталкиваемые стратегами мировой революции из Москвы, в 1923 г. германские коммунисты решились начать в стране социалистическую революцию. Германская революция 1923 г. не получила достаточной поддержки среди немецких рабочих. Не последовала и обещанная помощь из Москвы – коминтерновская верхушка проявила свою полную беспомощность и в решительный момент испугалась международного скандала. Германские коммунисты оказались в изоляции, и революция была жестоко подавлена. В том же году провалилась и болгарская революция. Политика Коминтерна была изменена только в 1926 г., когда Зиновьева отправили в отставку с поста его председателя. Но и потом призывы к мировой революции служили одним из лозунгов во внутрипартийной борьбе.