Второе дыхание

За десять лет, что мой муж трудился в своём драгоценном Бюро, я была у него на работе от силы раза четыре, дети — никогда. Тем не менее фурора или паники мы не произвели и не нагнали. Были любезно встречены девочками на респешен, а после уточнения цели визита, тут же попали в руки Ирочки, личного помощника Артёма Александровича, и были сопровождены к дверям кабинета со скромной золочёной табличкой «Главный Архитектор».

Бегло осмотрев достойных во всех отношениях продолжательниц славных фамилий, шепнув им кодовое слово и продемонстрировав самый широкий оскал из доступных, без стука широко распахнула дверь.

Вот такой вот сюрприз, однако.

— Сюрприз, — звучит одновременно на трёх разных частотах.

— Лучшая новость за всё лето, — сражает наповал первой фразой дорогой супруг.

Есть от чего прифи… удивиться, если откровенно.

Видимо, мы со своей безумной выходкой как-то удачно попали в струю, ибо улыбка у супруга просто запредельно счастливая.

Ясно, что надо быть осторожной и с порога батюшкин темперамент не демонстрировать. Для начала хорошо бы осмотреться и принюхаться, да. Молчание — золото, золото нынче дорого, поэтому улыбаемся и машем.

— А мы с уважаемым Александром Аркадьевичем только-только собирались выбраться пообедать, а тут такая нечаянная радость, — разливается соловьём муж, порождая в душе самые мрачные картины.

Дети таращатся на отца с замешательством в глазах и занимают стратегически важные и безопасные места вокруг меня.

Артём обходит свой монструозный стол для переговоров и встаёт рядом со мной так, чтобы раскинутыми в приветствии руками охватить нас всех разом.

— А это, дорогой коллега, моя семья: жена Ульяна, дочери — Вера, Надя и Люба, — голос мужа полон неведомого ранее энтузиазма. Горячая, знакомая уже много-много лет, ладонь касается плеча, сжимает его. А мне почему-то становится очень зябко.

Мы с этим самым жутко важным Заказчиком вежливо раскланиваемся и косимся друга на друга внезапно абсолютно одинаково — чрезвычайно неодобрительно.

Но если уж муж мой, чего решил, то, желающим выйти из ситуации без потерь, остаётся покорно следовать за стихией и не отсвечивать. Именно поэтому через пятнадцать минут мы уже усажены за длинный стол в ресторане на последнем этаже бизнес-центра.

Заказчик оказался с хорошим чувством самосохранения, так как не возражал завершить встречу и покинуть офис, но несколько бестактным, ибо увязался обедать с нами.

Стоит ли говорить о том, что с каждой минутой в этой душевной компании мне становилось всё тревожнее? Или я, как обычно, — себя накручиваю?

35. Артем. Июль. Санкт-Петербург

Сотни просмотренных голливудских и не только комедий, трагедий и драм проносились перед внутренним взором, пока он устраивал семью вокруг стола в ресторане. Милые и замысловатые комплименты дочерям, бесконечные очень условные, да и просто уровня «так себе», шутки взрослой, серьёзно настороженной, аудитории. И хорошо, что сам был в заведении завсегдатаем, поэтому внимания от персонала для обычного обеда было даже слишком: меню — взрослым, раскраски и воздушные шарики — детям, вода всем желающим — всё это появилось с поразительной быстротой для пятничного послеполуденного времени. И невероятно кстати. В этой идиотской, анекдотичной, глупой, но очень опасной ситуации.

Идиот, бл*, ну, как можно было, нах*, так встрять?

Сидеть молча и ждать «смертельного» вброса от Александра Первого — прямая дорога в провал. Поэтому — пляшем:

— Ваш визит к нам, Александр Аркадьевич, оказался неожиданностью, потому как у нас с семьёй были определённые планы. Но я рад, что основные вопросы с Вами мы успели обсудить. Остальное, как Вы понимаете, остаётся на обдумывание до моего визита в Т. для подачи документов, — и кивать! Кивать очень многозначительно, чёрт возьми.

Этот скользкий тип улыбается так елейно, что сердце почти останавливается:

— Конечно, я понимаю, Артём Александрович. Семья — это святое. Что ж, очень рад был повстречаться. Лично увидеть то прекрасное, что, даст Бог, будет построено у нас в глубинке, — прямо МХАТовская пауза, — Это очень важно — делать всё для своей семьи, согласен с Вами.

Спасибо огромное Уле! Сидит красивая, улыбается поощрительно и благостно. Детям она всё, что надо, заказала, все необходимые манипуляции проделала. Идеальная иллюстрация к понятию «мать и жена».

За этими искусственными улыбками, вымученным тупым юмором, многослойными сложносочинёнными предложениями притаилась бездна.

Обед проходил в атмосфере ожидания трындеца.

Есть толком ничего не мог. Сердце стучало попеременно то в горле, то в висках. Пот стекал по спине между лопаток уже холодный. На затылке, от постоянных почёсываний, местами кровило. Мышцы челюстно-лицевой области начинало сводить.

Дети наперебой рассказывали про отпуск, море, горки, детский клуб, новых друзей, Львёнка, видимо — аниматора, с которым у них было столько приключений. Жена согласно кивала на все эти истории, иногда хмыкала, порой улыбалась, как бы про себя. Такая вся подарочная.

Хорошо бы, бомбануло её чуть позже, без лишних свидетелей. Но это надо не допустить последней капли.

— Касательно моего предложения, Артём Александрович, — этот милейший человек очаровательно улыбается и замолкает, обводя взглядом стол, — оно в силе. Верю, что, хорошо поразмыслив, Вы примете его, как единственно возможное правильное решение нашего с Вами главного вопроса.

Ульяна внимательно нас оглядывает и внезапно выпадает из роли:

— А что за предложение такое исключительное?

Морозом с головы до пят продирает моментально. Сейчас прозвучит то, что выбора мне, как такового, не оставит. Или?

— Видите ли, Ульяна, — начинает Александр Аркадьевич, — я очень беспокойный отец…

Нет, не сейчас, интриган ты таёжный!

— Милая, в рамках того, что ты хотела со мной обсудить перед отпуском, мы с тобой подробно рассмотрим и предложение Александра Аркадьевича. Вот прямо сегодня вечером, если хочешь, — одинаковое невероятное изумление на этих двух лицах создаёт вокруг эффект какого-то сюра.

— Хорошо, конечно, — жена удивлена, что я готов обсуждать что-то, принесённое ею от психолога, ведь до сих пор я этого избегал всеми правдами и неправдами.

— Вот сейчас сильно было. По-мужски. Моё Вам почтение, Артём Александрович, — не промолчать ему, что ли?

Нах* мне твоё почтение? … и уважуха, бл*.

Но Артём Александрович сказал — обсудим? Значит — обсудим.

Естественно. Всенепременно. Всё, что вы хотели.

Но как мы будем это делать, уже на моё усмотрение. И с какой точки зрения — тоже.

Правда — она же очень зависит от точки зрения, да?

36. Ульяна. Июль. Санкт-Петербург

Странное, надо признать, время вокруг меня сегодня.

С самого утра.

Да и я тоже.

Странная.

Вот не дура ли? Только с самолёта, после перемены климата, взбудораженная сама и с такими же детьми попёрлась из дома. И куда? На работу к мужу, чего не делала никогда. Последовавший за нашим феерическим пришествием, полный намёков и иносказаний обед только нервяка добавил. Я и так-то не особо благодушно была настроена к супругу, да тут ещё эти мерцания глазами и прядания ушами в процессе беседы с Заказчиком покоя не обещают. Такое оно всё. Мутное.

А от мутного меня, между прочим, тошнить начинает.

После запозднившегося обеда, вывел нас наш папочка гулять вокруг «Газпром — Арены».

Нет, променад зачётный: и поглазеть есть на что, и девчонкам достаточно места, где побеситься, и даже познавательно-воспитательные моменты вполне на нём удаются. Хотя мои прекрасные дочери говорят по-прежнему хором. И громко.

«А вот порой им можно было бы и промолчать», — подумалось мне, после того как Наденька, милейшая девочка, заявила тихонько, на всю набережную:

— Когда Леон приедет, надо его сюда обязательно сводить. Он же говорил, что корабли и яхты любит. И вообще, сказал, что у него есть катер свой.