Страница 160 из 165
Он поднял взгляд в небо, где кружили и ждали его драконы, а из глаз Астарии скатились слезы:
— Пиши мне, — попросила она. — Я буду ждать.
— Обязательно, — выдохнул он и произнес следующие слова надломленным голосом: — Я люблю тебя, мама.
— А как я тебя люблю… — улыбнулась королева.
Ее ладони соскользнули с его щек, а Арон отступил и отвернулся к белому дракону. Он удивительно ловко взобрался на его голову и… Послышался до боли знакомый крик:
— Солнце! Солнце-солнце!
— Войр? — оглянулась я на отца Бриетты.
Весь в грязи и соломе, он подбежал к голове дракона, и наши лица вытянулись, когда без намека на страх он начал по ней карабкаться.
— Солнце! — отчаянно выкрикнул Войр, а принц, понаблюдав, как старик неуклюже лезет вверх, с изумлением заметил:
— Похоже, он хочет улететь с тобой.
— Похоже, — склонился Арон и подал Войру руку.
Тот немедленно за нее ухватился и потянулся вверх. А оказавшись на голове ящера, осознал, на кого взобрался. Закричал и всем телом обнял витой рог Бэртсая. А дракон… Я теперь могу похвастаться тем, что видела, как удивленно округляются глаза гигантского ящера, а его взгляд смотрит в пустоту, словно он вдруг кое-что переосмыслил в этом мире.
— Прощай, Арон, — подошла к дракону постаревшая Астария и сцепила руки, точно в молитве. — Прошу, будь счастлив.
— Постараюсь, мама, — улыбнулся он и, внимательно разглядывая ее лицо, словно видел его в последний раз, произнес: — Потому что мы жертвуем не ради жизни, а ради любви.
По щеке Астарии скатилась слеза, когда Арон повторил слова своего отца, и новый правитель Пустынных земель надел корону хелгара. Он не сказал ни слова, а белый дракон взмахнул крыльями и поднялся в воздух, но оказавшись почти под самыми облаками замер.
— Что он делает? — напряглась я, заметив, как Арон выкинул перед собой ладони, а королева утерла слезу и гордо улыбнулась:
— Делает себя счастливым.
От рук Арона заструились и спустились на землю золотые волны, залив своим свечением все поле боя. Я ахнула, ощутив их ласковое тепло. Оглянулась и увидела, как люди, кого сильно потрепало в войне — даже безнадежно раненые! — поднимались и удивленно себя осматривали, не верят в чудо. Кто-то из них заплакал, кто-то упал на колени, глядя в небо, кто-то бросился обнимать друга, а принц задумчиво произнес:
— Не ради жизни, а ради любви…
Арон опустил руки, когда последний человек был исцелен, и золотые волны погасли, а дракон громко взревел и, взмахнув крыльями, нырнул с другими жителями Пустынных земель в облака.
— Похоже, — хрипло произнесла я, вновь обнимая принца. — Это все.
— Похоже, — подтвердил он и закатил глаза, когда за нашими спинами раздалось громкое «Цесса!». — Или не все…
На этот раз к нам мчалась моя сестра Линни, пока папенька и Ярла осторожно перебирались через обвалившуюся стену гостевого крыла. И богиня! Спасибо, что Арон успел улететь на драконе, и Линни не увидела белоснежного исполина.
— Цесса-а-а!..
Я вздохнула и нехотя высвободилась из объятий принца. Шагнула к Линни и раскинула руки, а она с рыданиями: «Цессочка, ты жива! Жива!» — со всего маху на меня сиганула и повисла на шее. Я охнула, а со всех сторон донеслись беспокойные крики:
— Мисс Линни, осторожно!
Ухты! Даже Арвел забеспокоился!