Страница 66 из 83
Глава 27
Я напряглась, когда Рензел тихо хмыкнул и пошевелился. Он медленно склонился, подобрал с земли конверт и, преодолев расстояние в шаг, положил его на скамейку, после чего отвернулся, чтобы отойти. А пока он не видит, я на цыпочках бросилась к папенькиному письму, но только мои пальцы его коснулись, как — о, Богиня, за что?! — опять подул треклятый ветер.
— Нет, — жалобно пискнула я и потянулась за конвертом, но тот ловко от меня ускользнул и ударился о грудь обернувшегося на мой голос принца.
Конечно, Рензел поймал письмо папеньки, а я в ужасе застыла возле скамьи с протянутой рукой, потому что принц… Принц был слишком близко. Шаг, два — сущее ничто. И его взгляд — два кусочка льда над бездонным озером, что припорошили белые искры снега — пронзили меня до самой души. Сковали, позволив только дрожать. Нет. Даже дрожать не получалось, только стоять и смотреть. Без мыслей. А страх превратился в легкое давление на затылке, будто чья-то невидимая рука пыталась отдернуть меня назад, но у нее ничего не получалось.
Принц тоже не отводил взора. Не мигал. И сколько это тянулось — я не знаю. Оцепенение спало, стоило Рензелу сделать шаг навстречу. Я тут же отшатнулась, запаниковала, собралась убежать, но передумала, когда он резко замер и неторопливо протянул мне конверт.
«Спокойно, Цесса. У Рензела много возможностей тебя убить, а ты до сих пор жива, и это что-то да значит. Так что спокойно», — убедила сама себя и, собрав всю волю в кулак, чтобы не выглядеть жалко и глупо, я потянулась к письму, взялась за него пальцами и, опустив взор на конверт, застыла. Мятая бумага тихо хрустнула.
Длинный рукав черной рубахи задрался и приоткрыл правую ладонь принца. Она была перебинтована. Причем неаккуратно. Почему я решила, что Рензел перевязал ее сам. Так еще сделал это давным-давно: повязка сбилась, испачкалась, а след крови на тыльной стороне засох и потемнел. И теперь понятно, зачем он старался держать правую руку за спиной — прятал. А когда поймал письмо, забылся и…
— Наверное, оно вам очень дорого, если вы за ним вернулись, — выдернул меня из оцепенения голос принца, который так и не дождался, когда я заберу письмо папеньки. Мы так и продолжали держаться за него вдвоем.
Я тяжело сглотнула и подняла взгляд на Рензела.
— Почему… — произнесла осипшим голосом. — Почему вы это сделали?
Склонив голову набок, принц внимательно осмотрел мое лицо, будто пытался в нем что-то найти, а мне показалось, что из-под ног вот-вот уйдет земля. В ушах зашумел пульс. Мир поблек, потерялся, и только Рензел остался самым заметным пятном на его фоне — черным якорем среди безумной качки страха, ожидания и волнения.
Сердце пропустило не больше двух ударов, когда Рензел перестал размышлять над моим вопросом и его губы зашевелились, однако смысл слов дошел до меня не сразу:
— Потому что вы должны знать правду.
— Что?
— Правду, леди Цессара, — повторил и нахмурился Рензел. — То, что отец вас очень любит.
Он выпустил письмо, а я продолжила растерянно на него смотреть. Похоже, Рензел не понял истинную суть моего вопроса или сделал вид, будто не понял. Только этот ответ тоже возымел сильный эффект. Рензел хотел, чтобы я знала, что мой отец меня любит, поэтому отдал мне письмо? Переживал о моих чувствах? Не верю. Зато явственно чувствую: еще немного, и игра принца в «ужалил-погладил» сведет меня с ума.
Когда же принц отвернулся, чтобы уйти, я выдавила:
— Ночью, ваше высочество…
У меня в горле застрял колючий ком, который мешал говорить, дышать и пускал свои ядовитые ростки к самому сердцу, наполняя его жгучей обидой.
— Я помню синий огонь, ваше высочество, — остановилась, чтобы выдохнуть, а принц обернулся, но его лицо не выражало ничего, кроме ожидания.
Если он о чем-то думал и переживал, то прекрасно контролировал свои эмоции. А я тряхнула головой, прогоняя зачатки ужаса, что пробегал дрожью по телу от воспоминаний пережитой ночи, и нахлынувшую волну злости. Как бы меня ни расстраивали слова и поступки принца, которые совсем не вязались со здравым смыслом и больше походили на издевательство, нельзя терять головы.
— Помню боль от кинжала, — дотронулась пальцами до скулы, где исчез порез, — когда меня хотели убить. Помню, что боролась с убийцей и поранила его.
Я опустила взгляд на перебинтованную руку Рензела, которая дрогнула и сжалась в кулак. Немного помолчала, давая ему время хоть как-то оправдаться, но он не проронил ни слова. Тогда я встретилась с ним взглядом и произнесла:
— Я ни за что не сдамся, ваше высочество.
А Рензел криво ухмыльнулся:
— Рад это слышать, леди Цессара.
Вдруг в его глазах вспыхнуло синее пламя, что до сего момента рисовали мои воспоминания, и отчего у меня по спине пробежала дрожь. Но прежде чем страх успел сковать сознание, принц быстро отвернулся и убрал руки за спину.
— Спасибо, что поделились ценными воспоминаниями, — произнес он спокойным голосом, хотя его движения, напротив, показались отрывистыми, а плечи — напряженными. — И еще…
Горящий магическим огнем взор вновь обратился ко мне, однако он будто бы смотрел куда-то мимо.
— Будьте осторожнее.