Девятая невеста

Вот мгновение назад я не волновалась, но сейчас! По спине пробежал холодок. Если слуги нам не помешают — значит, никто не помешает. Совсем-совсем. И от мысли: будто принц может сделать со мной все, что угодно, стало немного жутко. Защиты ждать неоткуда, потому что Уф еще не вернулся от лекаря, и Марьки поблизости нет. Да и что простая девка сможет сделать могущественному магу и сыну правителя королевства? Ничего… Только грудью меня от него закрыть.

— Леди Цессара, — немного подался вперед принц, а я напряглась и сцепила под столом пальцы. — Прежде чем нам подадут ужин, я бы хотел сделать вам небольшой подарок, чтобы убрать между нами неловкость. Позвольте вашу руку.

Я нехотя подчинилась и протянула принцу ладонь, которую он перевернул вверх и вложил в нее что-то металлическое.

— Ключ? — удивилась я, когда посмотрела на вещицу, которую отдал мне Рензел.

В голове пронесся вихрь из мыслей‚ начиная с замочной скважины в его личные покои и заканчивая тайным сундуком, где хранятся все его секреты.

— Я много думал, — нахмурил брови Рензел и погладил пальцами подбородок, — и понял, что без этого ключа мой сегодняшний вам сюрприз окажется неполным. О да, леди Цессара, — усмехнулся он, когда заметил, как мои брови удивленно взметнулись. — Этот ключ всего лишь дополнение к тому, что я для вас приготовил.

— Вы умеете интриговать, ваше высочество, — честно призналась я.

— А вы — удивлять, — обменялся со мной комплиментами принц. — У вас слишком пытливый ум, чтобы держать его в узде. И я допустил большую ошибку, когда не воспринял вас всерьез, старался ограничить и оставить в неведении.

Мои брови взметнулись еще выше, а пальцы сильнее стиснули небольшой ключ с округлым резным ушком. Было невыносимо интересно, к чему принц ведет наш разговор, но я не смела его перебивать или торопить. Напротив, затаила дыхание да умоляла тише биться сердце, стрекотать сверчков, а птиц петь свои вечерние песни, чтобы ненароком не пропустить ни единого слова Рензела.

Принц усмехнулся, когда я невольно подалась вперед, и продолжил говорить:

— Однако, — его тон стал серьезнее и жестче. — Чем меньше вам известно, тем для меня лучше. Поэтому я решил довериться случаю или, скажем так, судьбе. Хотя совсем в нее не верю.

Принц посмотрел на ключ в моей руке.

— Он от библиотеки.

— От библиотеки? Королевской библиотеки? — выдохнула я и сильнее стиснула ушко ключа. Теперь если принц передумает и решит его забрать — не отдам! Ни за что не отдам!

— Да, леди Цессара, — улыбнулся он. — От библиотеки, где лежат самые редкие, интересные и даже запрещенные книги. Теперь вы можете в любое время в нее войти и взять все, что вас заинтересует.

— Ваше высочество… Вы!..

Меня переполнили чувства благодарности и счастья, что даже голос совести: «Как легко тебя подкупить, Цесса!» — я уже не слышала.

— Вы…

— Не спешите благодарить, леди Цессара. Возможно, вы еще передумаете, — остановил меня принц. — Библиотека — лишь начало нашего занимательного разговора, который состоится после ужина.

Его губы опять растянула коварная улыбка, а из тени дверного проема показались слуги — мужчина в строгом черном костюме с белым воротником и девушка в черном платье с белым передником. Они как один, будто годами оттачивали свои движения, поставили перед нами приборы. И только ушли, как появились двое других слуг, в точности такой же одежде и… с точно такими же лицами! Братья и сестры близнецы. Вот это редкость.

Они наполнили наши с принцем бокалы кроваво-красным вином, вкусом похожим на жидкое пламя с вишневым ароматом. Мне хватило одного глотка, чтобы вспыхнуть. Тепло разлилось до кончиков заледеневших пальцев, а волнение утонуло под волной винного жара. Скоро слуги принесли кушанье: зажаренное на углях мясо, запеченный картофель, салат из овощей политый лимонным соком… Вкусно! Невероятно вкусно! Что-что, а готовит королевская кухарка просто великолепно.

Крепкое вино и вкусная еда меня разморили. Если поначалу я старалась быть бдительной, потому что последние слова принца сильно насторожили и дали четко понять, что не все гладко пройдет в нашем ужине, — то стоило закату погаснуть за макушками рододендронов, как я совсем расслабилась. Так еще принц вел себя порядочно. Разговоры вел приличные‚ без хитрого подтекста, а если вдруг касался неприятной для меня темы, то не настаивал на ответе. Позволял промолчать или повернуть наш разговор в другое русло. Поэтому я тоже не пыталась поймать принца на каком-нибудь случайном слове, однако заметила, что почти весь наш разговор строился на моем прошлом или моей семье.

— Леди Ярла Адье — ваша мачеха, насколько я знаю, — заметил принц, покручивая в пальцах бокал с вином, а я чудом удержалась, чтобы не скривиться.

Сколько ни старалась избегать о ней разговоров или случайно упомянуть, принц вдруг сам затеял беседу о женщине, которая отравила ядом все мое детство. Но о родителях плохо не говорят, даже приемных. К тому же сколько бы я ни злилась на Ярлу и ненавидела ее, все-таки отчасти была ей благодарна. Лишь благодаря неприязни мачехи я не стала второй Линни в нашей семье, у которой, кроме красивых тряпок, женихов и сладостей, в голове больше ничего не было. Она даже читать почти не умела, что старательно скрывала за ленью.

Однако только я приготовила заученные фразы, которые придумала еще в детстве, когда у меня спрашивали о мачехе, как принц удивил:

— Но кто ваша родная матушка?

И мои плечи опустились, что не укрылось от цепкого взора Рензела.

— Простите, если эта тема для вас неприятна. Вместе с последним письмом вашего отца, мне принесли послание от леди Ярлы Адье. В нем она была краткой, — пояснил он, когда я поджала губы. — Дала несколько наставлений, но слова о вас плохого не обронила. Напротив, сказала, что мне крупно повезло с будущей женой.

Я не удержалась и фыркнула, а уголки губ принца дрогнули в улыбке:

— Но интуиция мне подсказала, что о ней беседу вы вряд ли захотите вести.

— И она вас не обманула, — согласилась я и пояснила: — Интуиция.

Я погладила пальцем ключ, который все это время не выпускала из рук, но не в поиске поддержки, а пытаясь собрать мысли, что подло разбежались после выпитого бокала вина.

— Моя мама, — начала я и хмуро посмотрела на огонек свечи: — Ренелла Адье, умерла при родах. Потому я ее совсем не знаю.