Соблазнительный

Не то чтобы я считала или что-то в этом роде.

Его взгляд опускается на мой живот, и он делает паузу. Я вижу этот расчет в его глазах, затем узнавание. Он смотрит на мое лицо с благоговением, как будто этот засранец на самом деле счастлив, что я беременна его ребенком.

Я беру блокнот, кладу его на камень и встаю. Это требует усилий, но мой голос звучит спокойно. “Ребенок не твой. Я не настолько сумасшедшая, чтобы нести в себе твое семя ”.

Это всего лишь расплата за то, через что я прошла с тех пор, как он причинил мне боль и оттолкнул меня.

“Лгунья”. Он приближается уверенными, но почему-то осторожными шагами. Когда он прямо передо мной, его губы изгибаются в искренней, останавливающей сердце улыбке. “Твое сердце и я - лучшие друзья, и мы оба согласны, что ты лжешь сквозь зубы, Кэм”.

Слезы наворачиваются на мои глаза, даже когда я пытаюсь их сдержать. Дурацкие гормоны.

Все чувства, которые я подавляла, вырываются на поверхность. Я была так несчастна, и теперь, когда он здесь, это приводит меня в замешательство.

Я толкаю его в грудь обоими кулаками. “Ты выгнал меня, Дом! Ты не можешь сделать это, а затем прийти сюда спустя целых пять месяцев и ожидать, что я прыгну в твои объятия. Это не так работает.”

Наступает пауза, прежде чем он говорит тихим тоном: “Ты думаешь, я хотел расстаться с тобой? Я чертовски сходил с ума без тебя, но я должен был принять это решение.”

“Почему? Просто скажи мне, почему!”

Его темные глаза встречаются с моими, и глубокая искренность в них уничтожает меня. “Я не могу много рассказывать об этом, но ты была в опасности. Люди, с которыми я работаю в своих исследованиях, … эксцентричны. Они не боятся угрожать всему, что я люблю, чтобы заставить меня выполнять их приказы ”.

У меня перехватывает дыхание. Слова Самира врезаются мне в мозг. Он сказал, что Доминик связался не с теми людьми. Это одно из его последствий? “Что ты имеешь в виду?”

Он качает головой и берет мою руку в свою теплую. “Чем меньше ты знаешь, тем лучше. Поверьте мне. Я защищаю тебя.”

“Но..”

Он прикладывает палец к моим губам. “Что мне нужно, чтобы ты знала, так это то, что я без ума от тебя, малышка. Ты единственная, кто не убежал в другую сторону, когда увидел меня настоящего. Напротив, тебя потянуло ко мне из-за этого. Я думал,что смогу наблюдать издалека, пока ты живешь как нормальный человек, но я лгал себе. Каждый день я смотрю на ту рожу, которую ты оставила позади, и представляю, как ты заноза в заднице со своими постоянными поддразниваниями. Насколько это жалко?”

Я смеюсь вопреки себе. “Очень. Растет ли у социопата сердце?”

“Это всегда было рядом с тобой, Кэм”, - говорит он с неуверенным выражением лица. “Если я вернусь к тебе, я сделаю все, чтобы ты была счастлива”.

Я выпячиваю подбородок. “Что заставляет тебя думать, что я не двигаюсь дальше?”

Его глаза темнеют. “Я говорил тебе, что убью любого, кто прикоснется к тебе”.

Я прикусываю нижнюю губу. “Ты … был с кем-нибудь?”

Он качает головой. “Я же говорил тебе. Ты единственная женщина для меня ”. Он прищуривает глаза. “Теперь скажи мне имя ублюдка, которого мне нужно убить”.

“Ты погубил меня для всех, придурок”. Я обнимаю его за талию и зарываюсь лицом в его твердую грудь. О, Боже. Я скучала по этим объятиям. Я дышала в последние месяцы, но, должно быть, это первый раз, когда я чувствую себя живой с тех пор, как я вышла из его квартиры.

Руки Доминика крепко обнимают меня, и он вдыхает запах моих волос. “Я так сильно скучал по тебе, Кэм”.

“Я тоже”, - мой голос приглушен его курткой.

Мы остаемся в таком состоянии некоторое время, затем он говорит: “Я думаю, все эти молитвы сработали”.

Я поднимаю на него глаза. “Молитвы?”

“О том, что ты беременна”.

Мои губы растягиваются в широкой улыбке. “Ты ходил во все церкви, мечети и храмовые сооружения и опускался на колени?”

“Конечно, сделал”. Блеск сияет в его глазах. “Я такая же, как добрый ангел. У меня самый яркий ореол, помнишь? На мою молитву был дан ответ довольно быстро.”

“О чем еще ты молился?”

“Сжечь любого заинтересованного в тебе французского адвоката”.

Я смеюсь. “Это не очень по-ангельски с твоей стороны, Дом”.

Он пожимает плечами. “Мне нужно устранить любого конкурента. Я уверен, что даже ангелам это нравится.”

“Я уверена, что они это делают”.

Он касается губами моего лба. “По соображениям безопасности ты не можешь вернуться со мной в Англию, но я могу приехать сюда”.

“Почему я не могу пойти?”

“Я не хочу, чтобы ты был рядом с этими опасными людьми”. Его лицо закрыто.

“Есть более опасные люди, чем ты?” Я хотела подразнить, но вижу напряжение на его лице.

“Да, и они склонны к насилию”.

У меня перехватывает дыхание. “Дом … ты в порядке, верно?”

“Я буду”. Он подмигивает. “Я умный, помнишь?”

“Я волнуюсь. Во что ты себя втянул?”

“Есть кое-что, от чего я могу избавиться сам, не волнуйся”. Он гладит мои щеки. “Ты знаешь, что я сделаю все, что угодно, чтобы обезопасить тебя, верно? Мне все равно, кого я должен сжечь, чтобы ты жила”

“Я верю”. Кажется, он хочет это услышать.

“И ты все равно будешь со мной?”

“Я не думаю, что у меня есть выбор”. Я улыбаюсь, растворяясь в нем. “В тебе есть что-то от меня”.

“И что-то от меня в тебе, малышка”. Его наказывающий взгляд смягчается. “Только смерть помешает мне защитить тебя”.

“Эй, не говори так”. Я встаю на цыпочки и быстро целую его в губы. “Не позволяй Элоизе услышать это”.

Он поднимает бровь. “Элоиза?”

Я улыбаюсь и кладу его ладонь себе на живот. “Это имя нашей малышки”.

Выражение его лица становится ласковым. “Я не имею права называть ее как-нибудь не по-французски?”

“Не будь ксенофобом, Дом”. Я закатываю глаза. “Что такого плохого в Элоизе?”

“Ничего”. Он улыбается во всей своей очаровательной манере. “Я просто хочу видеть это загоревшееся выражение лица, когда ты раздражена”.

“Ты такой социопат, Дом”.

И я люблю его за это.

“Ваш любимый социопат”. Он наклоняется и захватывает мои губы в ненасытном поцелуе.

Эпилог

Три года спустя,

Летний воздух ерошит мои волосы, когда я лежу в шезлонге. Я одета в простое летнее платье и пытаюсь сосредоточиться на книге по юриспруденции.

Это тяжело.

Нет. Это невозможно.

Элоиза хихикает, бегая по пляжу. Ее темно-каштановые волосы разметались по всему лицу. Ей достались волосы ее отца и часть его упрямого характера, но ярко-зеленые глаза принадлежат мне и дедушке.

Доминик заключает ее в объятия, и она смеется так сильно, что начинает фыркать. Я не могу удержаться от идиотской улыбки. Моя книга лежит забытая. Доминик только в черных шортах. Вид его четко очерченных мышц вызывает воспоминание о том, как я держалась за его талию этим утром.

У меня между ног начинается пульсация. Физическое возбуждение от Доминика никогда не угасало. Я все еще призываю его к бессмысленному наказанию. Он все еще связывает меня и вызывает один сокрушительный оргазм за другим. Но в других случаях, когда кажется, что у него проблемы с работой, он просто позволяет мне поддержать его, пока он засыпает.

Он никогда не рассказывает мне о своих исследованиях сейчас, но ему и не нужно. Я знаю, что он связан не с теми людьми. Он сказал, что делает все возможное, чтобы выбраться, защищая меня и Элоизу, и это все, что мне нужно знать. Я всегда буду гордиться тем, насколько он гениален, несмотря на неправильный путь, по которому пошли его исследования.

Он все еще летает между Францией и Англией, но с таким образом жизни я согласилась. Мы все живем в огромном особняке папы. Мои родители воспитывают Элоизу так же, как Доминик и я. Поскольку мы оба работаем, она находит убежище у своих бабушки и дедушки. Папа ее до чертиков балует. Проживание в особняке было единственным условием папы, когда Доминик попросил у него моей руки.