Соблазнительный

Я подсматриваю за тем, что, как я предполагаю, является ванной. Будет ли у меня время принять душ перед отъездом? Возможно, мне следует сначала спросить его.

Аромат кофе все равно пробудил меня ото сна. Я отбрасываю одеяло и надеваю свое черное платье, которое лежит у края кровати. Никакого нижнего белья. Пещерный человек разорвал их.

Я направляюсь в не менее просторную ванную комнату с большим душем, за который можно умереть. Я чищу зубы запасной зубной щеткой, затем умываю лицо.

Тяжелое чувство поселяется у меня под ложечкой, когда я направляюсь к источнику запаха кофе.

Это оно.

Теперь мое приключение официально завершено. И Доминик, и я подписались на одноразовую акцию.

Теперь мне нужно спуститься с облаков и сокрушить мир живых.

Кухня, гостиная и столовая расположены в одном большом пространстве с видом на огромное стекло. Вид казался сказочным прошлой ночью, но при свете утра это просто еще один пасмурный, мрачный день в Лондоне.

Или, возможно, это переход моего настроения.

Я останавливаюсь возле кухонной стойки, когда вижу, как Доминик бросает что-то в сковороду. Он только в мешковатых шортах. Вот и все. Его сильные мышцы спины обращены ко мне, а его темные волосы растрепаны. Я действительно в недоумении, какая версия мне нравится больше; шикарный вид доктора или спокойный.

Он оборачивается, и когда он видит меня, его губы растягиваются в этой душераздирающей улыбке. Прежде чем я успеваю ответить, он смотрит на меня и прищуривает глаза.

Что за черт?

“Если ты не возражаешь, я просто возьму кофе”. Я направляюсь к аппарату. “Я не могу нормально функционировать без утреннего кофе. Я могу упасть в обморок на улице или что-то в этом роде ”.

Я крепко сжимаю губы. Мой способ играть круто - это использовать слово обморок.

Тепло разливается по моей спине, когда Доминик появляется у меня за спиной.

Я крепче сжимаю кружку. Мое дыхание становится прерывистым, и мне приходится очень сильно сосредоточиться, чтобы налить кофе в кружку, а не разлить по столешнице или на себя.

Вау. Кто знал, что наливание кофе требует такой концентрации?

“Почему ты одета? Снова.” Его голос сочится неподдельным раздражением.

Я поворачиваюсь так, чтобы оказаться лицом к нему. Огромная ошибка. Теперь я смотрю на его рельефный пресс, завитки татуировки, щетину на щеке, прядь тонких волос на груди, спускающуюся вниз … вниз…

Я прочищаю горло и сосредотачиваюсь на его лице. “Мы закончили, не так ли?”

Он хлопает ладонями по обе стороны от меня по стойке, так что я оказываюсь в клетке. “Кто сказал?”

Quoi…? “Что ты имеешь в виду?”

Его темные глаза источают дьявольщину. “Я еще далеко не закончил с тобой, малышка”.

Клянусь, мое сердце вот-вот выскочит из груди. Тяжесть, которая была раньше, превращается в мурашки внизу моего живота. “Я думала, ты делаешь это только один раз”.

Он ухмыляется. “Технически это два раза”.

“Дом!”

Его глаза горят. “Мне нравится, когда ты меня так называешь”.

“Я серьезно”. Я все равно стараюсь звучать именно так. “Проще, если это разовое действие”.

Мои пальцы проводят по кофейной кружке. Было бы больно, если бы он позволил мне выйти за дверь, но лучше пострадать сейчас, чем потом. И он причинит мне боль. Социопаты никогда по-настоящему не успокаиваются. Они физически неспособны на это.

“Тогда мы сделаем это дважды”. Он толкается в меня, его голос сочится игривостью, смешанной с темнотой. Счетчик впивается мне в спину. “Затем три раза, затем, может быть, четыре, пока мы не забудем счет”.

Я качаю головой, хотя по всей моей коже пробегают мурашки.

“Перестань думать”. Его ладони сжимают мою щеку, и он, кажется, заглядывает в мою душу. Это то, что делает дьявол, верно? “Эта твоя голова так много работает”.

“Я не бимбо, у которого не работает голова”. В моем тоне есть резкость.

“Очевидно”. Он искренне улыбается. “Иначе я бы тебя не поцеловал”.

“Ты играешь со мной”.

“Это работает?”

“Я здесь только на летние каникулы”, - выпаливаю я. Я не знаю, почему мне нужно снять с себя эту тяжесть. “Я вернусь во Францию менее чем через три месяца”.

“Тогда останься здесь, со мной”. Он даже не сбивается с ритма.

“Что? Нет. Я не могу.”

“Почему бы и нет?”

“Потому что у меня есть место рядом с моим боссом”.

“Я думаю, мы должны согласиться, что мое жилище более уютное, чем комната вашего босса на чердаке”.

“Подожди. Откуда ты это знаешь?”

“Не имеет значения”. Он касается своими губами моих. Это быстро и легко, но это заставляет мой разум и сердце работать на пределе.

“Останься”, - шепчет он мне в губы. Когда я ничего не говорю, он продолжает: “Мое предложение похитить тебя остается в силе”.

“Ты не можешь просто шантажировать людей”.

Он ухмыляется. “Конечно, я могу.”

“Что я получу, если останусь?” Я принимаю командный тон.

“Лучшее место?”

Я качаю головой.

“Я готовлю вкусный завтрак”.

“Заманчиво”. Поскольку я ни хрена не умею готовить. Но ему не обязательно это знать.

Он наклоняется и кусает мочку моего уха. Я вздрагиваю и подавляю стон. Его горячее дыхание на моей коже оставляет во мне шлейф удовольствия.

“Я буду трахать тебя до бесчувствия каждый день, пока ты не станешь зависимой. Я войду в эту тугую киску и буду есть ее до тех пор, пока она будет помнить только мой язык, мои пальцы и мой член. Я буду истощать тебя до тех пор, пока ты не будешь умолять меня остановиться. Даже тогда, ” его голос понижается до вызывающего дрожь диапазона, “ я не остановлюсь”.

Ох. Dieu.

Его грязные разговоры возбуждают меня и беспокоят.

Я хочу этого.

Когда он отстраняется, я уверена, он видит, как краснеют мои щеки.

“Это низко”, - бормочу я.

Он приподнимает плечо. “Если это даст мне то, что я хочу …”

“Я не соглашалась оставаться”.

Он притягивает меня к себе за талию. “Тогда позволь мне убедить тебя. Я уверен, что могу придумать пару аргументов.”