Хранитель

41

Марина улыбнулась ему, и у него мгновенно подскочил пульс.

— Хочешь еще печенья?

После бессонной ночи он целый час провел на кухне, потому что накануне она без умолку говорила о шоколадном печенье. Он сам не понимал, что на него нашло. Но Марина не шла у него из головы. Он даже выпустил ее из комнаты, чтобы она составила ему компанию. У него оставалось не больше часа перед тем, как ехать на работу. Туда ни в коем случае нельзя было опаздывать. Но перестал он запирать Марину не только поэтому. Ему хотелось испытать ее. Он должен был знать, не сбежит ли она, появись у нее такая возможность. Прежде он ждал четыре или пять дней. После чего пробирался в комнату, пока женщина спала, и приподнимал половицу. Совсем немного, но достаточно, чтобы щель стала заметна. Как правило, женщины обнаруживали щель через несколько часов. Конечно, было бы лучше дождаться ночи, но его одолевало любопытство. Кроме того, ему не хотелось в конечном счете испытать разочарование. Лучше сразу выяснить правду и не заниматься самообманом. Он неизменно следовал этому принципу, и тест с поддельным дневником до сих пор ни разу его не подводил.

Ребенком он узнал, что способна женщина сотворить с мужчиной. В итоге отец окончательно опустился, застрелил сначала его мать, а потом и себя. Он тоже должен был умереть той ночью, но пуля не задела важных органов. Тогда он познакомился со смертью. Неподвижный, устремленный в потолок взгляд матери навсегда врезался ему в память. Стоило ему вызвать в памяти старые образы, и он чувствовал на коленях ее липкую кровь. Окровавленный, почти в беспамятстве, он прильнул к ее застывшему телу и старался не смотреть ей в глаза. Тепло ее тела заставило его усомниться в смерти. Он тряс ее и кричал. В конце концов им овладела единственная мысль: он хотел умереть вместе с ней. Но потом вдруг услышал ее голос, как будто издалека. Мама просила его подняться и вызвать помощь. Он повиновался, кое-как добрался до телефона и вызвал службу спасения. После этого все обрывалось.

Лишь спустя неделю он пришел в себя в реанимации. К его горлу подходила трубка аппарата искусственной вентиляции легких. Он не мог говорить, только моргать. В памяти навсегда остались сочувственные взгляды медсестер. С тех пор началась борьба за жизнь, из которой был вынесен главный урок: он никогда не повторит судьбу своего отца. Устроит своей будущей жене тщательную проверку и никогда не спустит с нее глаз.

— Ну очень вкусно. — Марина в считаные секунды управилась с целым печеньем. При столь изящном телосложении у нее был на редкость здоровый аппетит.

Он улыбнулся и прогнал мрачные воспоминания.

— Съешь еще — и жди здесь. Мне нужно кое-что уладить. — Он кивнул ей и направился к двери.

— Подожди, — окликнула его Марина.

Он обернулся.

В ее глазах что-то переменилось.

— Просто хотела еще раз поблагодарить за то, что позволил позвонить маме. Это многое для меня значит.

Ее румынский акцент всякий раз вызывал у него восторг. Она произносила слова с такой учтивостью и покорностью, каких он всегда ждал от женщины. В этом смысле она действительно являла собой полную противоположность его матери, которая постоянно командовала отцом. Тот факт, что Марина так переживала за родных, также говорил в ее пользу. Он не ожидал такого от проститутки. Марина во многом не соответствовала тем представлениям, которые складывались у него о женщинах вроде нее.

— Ну, это же очевидно. Я ведь пообещал заботиться о тебе.

Марина благодарно улыбнулась.

— Сиди здесь, никуда не уходи, — велел он и для верности поднял указательный палец.

Затем закрыл кухонную дверь, запер ее на замок, прошел в комнату Марины и осторожно приподнял половицу. Извлек из полости книгу и оставил только ключ. Ему не хотелось пугать Марину. Она пока ни в чем не провинилась и не понимала, что находится в плену.

Он решил ничего не менять в процедуре. Пока что.