Страница 11 из 55
Отдохнув часа два мы пустились в дорогу и прошли 30 верст до захождения солнца, направление наше было ONO ? О. — Из Демурджема я послал с одним Туркменом на корвет записку, прося Майора Пономарева иметь под надзором семейство Геким Али-Бая, которого подозревал в худых на мой счет намерениях.
Переход сей мы шли все по днам высохших озер; в 10-ти верстах от Демурджема, в правой руке видно было кочевье при колодце Геройдан, вода в нем не очень хороша. — Довольно странно что земля сия не везде имеет воду одного свойства, подле копани с соленой водой, показывается пресная. Иные колодцы имеют до 40 сажень глубины и обделаны срубами; жители не знают даже кем они были вырыты.
Перед полночью мы пустились в путь, прошли 28 верст по направлению О ten N. и сделали привал прежде восхождения солнца.
В левой стороне верстах в 5-ти от дороги видно было большее озеро, называемое Туркменами Кули Дерия (море слуги) или Аджи Куюси (горькой колодезь); оно имеет 10 миль с Севера на Юг и соединяется с Карабогазским заливом.
Кажется что сие обширное озеро неизвестно нашим Землеописателям, также и Карабогазской залив, в котором жители полагают водоворот не был еще осмотрен нашими мореплавателями. — Хотя Киржимы обывательские и ходят без всякой опасности по берегам части залива сего на ловлю тюленей, но никогда еще не дерзали пускаться в самую оконечность Кули-Дерьи — и рассказывают о нем с таинственным видом.
Какая нужда в сие озеро заезжать, говорили они, все животные убегают его, степные звери боятся пить из оного воду, она необыкновенна горька и смертельна, даже ни одной рыбы не водится в водах его. — Они полагают что упомянутое озеро поглощает воду Каспийского моря, поточу что течение из оного в пролив Карабогазской необыкновенно сильно. — Озеро же Кули-Дерия по видимому уменьшается, следы берегов его очень далеко еще видны в степи. Северный берег оного утесистой. — В народе носится молва, что даже птицы перелетающие через сей залив слепнут. Близь привала нашего отделялась на лево вдоль берега озера дорога, ведущая в Мангышлак; при соединении сих дорог находится большое кладбище, надгробные камни такого же рода как и в Сюйли. — По словам жителей памятники сии поставлены в честь Иомудов убиенных на сем месте во время нападений Киргиз Кайсаков или как они говорят (Кыргыз Казахов).
Сентября 24. С восхождением солнца мы поднялись и прошедши 30 верст остановились почти на вершине цепи гор Саре-Баба {45} направление оных от Севера на Юг.
В начале сего перехода мы переезжали глубокие рытвины или овраги составленные потоками бывших речек, впадающих в Кули-Дерия, место сие называется Белгерингри — дорога была очень дурна и слой земли известковой. — С половины перехода мы начали подниматься на горы Саре-Баба давно уже видные; подъем сей весьма полог, но очень продолжителен, — вечерней привал наш был очень беспокоен — сильный ветер заносил нас песком, и холод был довольно ощутителен, притом мы с трудом могли, по степи собрать несколько прутьев для разведения огня.
Того же числа перед полночью мы пошли далее, и скоро спустились с сих гор — спуск сей довольно крут хотя и не высок, но дорога так хороша, что можно почти принять ее за искусственную. — На самой вершине оных есть небольшой бугор называющийся Кыр {46} на котором непрестанно свирепствует сильной ветр. — На сем бугре поставлен памятник в честь родоначальника поколения Туркменского Ер Саре Баба {47}. Многочисленное поколение сие прежде обитавшее около Балканского залива, теперь перешло к Бухарии. — Ер Саре Баба по словам жителей жил в давние времена, и был уважаем по добродетелям своим и многочадству. — Он пожелал быть похороненным на вершине сей горы близь дороги, дабы всякий проезжий молился за него, — почему и горы сии названы его именем. — Надгробной памятник его состоит из шеста к коему привешено несколько разноцветных тряпок, обваленного каменьями, оленьими рогами и разбитыми черепками горшков. — Сии приношения делают ему проезжающие Туркмены хотя бы и другого поколения были — никто из них не смеет коснуться до сей могилы, близь которой видно еще древнее кладбище.
Спустившись с горы казалось, что мы перешли совсем в другой климат, наступила тихая и теплая погода, мы шли сыпучими песками, по коим росли однако же кусты, — наконец 25 числа к 3 часам утра сделавши 25 верст прибыли к колодцам Туер, — направление наше было O ten N. — Не далеко от оных вправо от дороги есть небольшее кочевье поколения Ата, оно прежде было у самых колодцев — народ сей не силен и часто обижаемой соседями; прибегает к покровительству Хивинского Хана. Ата редко дерзают разбойничать, потому что слишком рассеяны; но когда верный случай представляется, то хищнее еще других в грабежах. — Одежда их а особливо лица различествуют от прочих Туркменов, также и образ жизни их и нравы — всего числом их не более 1000 кибиток, должно полагать что народ сей получил начало свое не от тех поколений, которые населяют всю называемую нами Татариею.
В Туере находится 6 колодцев с хорошей водой, но земля в сем месте совершенно голая, зелени во всю дорогу не видно, а здесь и сухого прутика не было.
Неподалеку от сих колодцев находится каменной памятник довольно хорошо сложенной в честь Туркмена Джафар Бая, одного из родоначальников поколения Иомудов, он оставил название свое храбрейшему и многочисленнейшему из племен поколения Иомуда, их считается до 2000 кибиток, — они имеют некоторое первенство над прочими. Проводник мой Сеид был сего поколения и гордился им как и прочие единоплеменники его.
Из Туера идут две дороги в Хиву — настоящая ведет прямо, но представляет два неудобства, первое то, что по оной недостает колодезной воды, а второе что лежит недалеко от Туркменских кочевьев поколения Теке, самого хищного и находящегося в вечной ссоре с соседями; взаимной грабеж между ними никогда почти не прекращался, и нередко случается, что Теке разбивают керваны Иомудов. Первое неудобство отвращается для керванов идущих зимою потому, что тогда снег заменяет недостаток в воде — конные же и летом по ней ездят.
Вторая дорога идет влево отклоняясь к Северо-Востоку, она двумя сутками езды длиннее первой, но имеет более воды и безопаснее; однако Сеид зарядил в Туере ружье советуя мне приготовить и свое.
Напоив верблюдов мы пошли далее и после 20 верст сделали небольшой привал, а к вечеру, перешедши еще 20 верст остановились. — Направление наше было N ten О. — Степь на сем переходе имела в стороны некоторое возвышение.
Геким Али-Бай продолжал вести себя очень грубо против меня, — несмотря на опасность в сем месте он никогда не дожидался нас чтобы вместе ехать, я его также о сем не просил, и видя из поступков его, что в случае нападения; на него надежды мало, я стал сам далее от него останавливаться, и брал по ночам все нужные предосторожности; тюки свои всегда складывал в виде равелина, и имел оружие в готовности. — Один раз приходили из кервана его люди и советовали мне для безопасности соединиться, я отвечал, что могут сами присоединится ко мне если боятся, — и они не сказав ни слова ушли. — Однако же один из его сопутников, которому весьма хотелось чаю, перешел ко мне с 16-тью верблюдами и одним работником, и следовал со мною во всю дорогу в надежде получить богатые подарки; но он ошибся. — Мне удалось поссорить его также как и своих проводников с Геким Али-Баем; я сделал сие дабы иметь хороших лазутчиков в Хиве, узнавать замыслы его и доносы на меня Хивинскому Хану, которые мог бы он сделать дабы выслужиться у Хана и отмстить Сеиду. — Он приметил, что я вел записки дорогой, и первый распустил о сем в Хиве слух.
Сентября 25. Прежде полуночи поднялись мы опять в путь. — Местоположение было несколько гористо; после 23-х верст хода мы прибыли перед рассветом 26 го числа к колодцу Дирин {48}. Колодезь сей находился в глубокой балке, и обделан камнем, вода в нем вонючая и солоноватая; — однако мы принуждены были налить ею бурдюки свои, потому что отправлялись из сего места в совершенно безводную степь.
45
{45} Желтой дед.
46
{46} Бесплодное место.
47
{47} Муж желтый дед.
48
{48} Глубокой.