Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 12 из 55



Дирин можно назвать границею приморских Туркменов: верстах в 11/2 от сего колодца влево находится последнее кочевье Иомудов поколения Бага, содержащее до 50-ти дымов. — От сего места должно тянуться совершенною пустынею 5 или 6 суток до колодцев Беш Дишик, которые можно принять за прежние границы Хивинского владения. Сей переезд самый трудный из всей дороги от Балкана до Хивы. — Балка Дирин имеет крутые берега и представляет русло прежней реки текшей от Севера на Юг в старинное логовище ныне сухой Амудерьи{49}, о которой будет ниже упомянуто. — Недостает воды и зелени, чтобы оживить место сие прекрасно расположенное; но здесь природа мертвая и кажется никогда жизнь не посетит сих мест населенных звероподобными людьми.

В сем месте Геким Али Бай столкнувшись с моим керваном, сделал ныне первое приветствие. — Искренность моя не на языке сказал он мне, так как у окружающих вас, но она в сердце моем. — Я отворотился и оставил его без ответа.

Здесь явилось ко мне много охотников ехать вперед к Хивинскому Хану вестниками о моем прибытии; но зная вероломство их, я отказал.

Сентября 26. В 10 часов утра мы пустились в дорогу, шли ровною степью и после 23 верст остановились. — Того же числа ввечеру опять тронулись и 27 с восхождением солнца остановились после 34 верстного перехода. В течении сих двух переходов мы шли по трем направлениям — сперва NO, после О, а наконец O ten N.

Дорогой мы встретились с небольшим керваном идущим из Хивы; я дал записку к Майору Пономареву Туркмену Магомед Ниасу ехавшему с оным, в которой извещая его о благополучной езде своей, просил захватить сына Геким Али-Бая если со мною что неприятное случится.

Сентября 27. В 8 часов утра пустились в путь, и проехав 31 версту ввечеру остановились. — В правой руке верстах в 10 был у нас колодезь Казагли коего вода очень солона, и негодна к употреблению.

С 27 числа вечера до вечера 28 мы прошли без остановки в целые сутки 67 верст — так как совершенно ничего мне не представлялось в течении всего перехода, то и не о чем более упомянуть как о смертельной скуке, которую ощущал. — Отдохнув часа два, опять пустились в путь и после 27 верст хода по направлению O ten N. остановились на рассвете; 29 числа холод был довольно сильной.

Сентября 29. Ввечеру пройдя еще 34 версты, наконец остановились мы ночевать при колодцах Беш-Дишик или пяти отверстий. — Направление наше было O ten N. В колодцах сих была хорошая пресная вода.

Я утешался тем, что почти две трети сего трудного пути были совершены и что я достиг уже земли Хивинской, но еще более радовался тому, что здесь назначен был ночлег, — десять дней в дороге я то качался на верблюде, то шел пешком, и в продолжении всего этого времени почти совсем не спал. — Туркмены находили средство растягиваться на верблюдах, но я сего делать никак не умел, изредка только дремал и несколько раз едва не падал с высокого верблюжьего горба. — Я здесь уснул как еще во всю дорогу не удавалось, — переменил платье, в которое набилось множество пыли и песку, умылся, напился чаю из пресной воды, и первой раз ел вареное кушанье, ибо вся пища моя дорогой состояла из черных сухарей и солоноватой воды, — словом я здесь отдохнул и ожил — и успел еще сделать некоторые замечания, которые ниже излагаю.

Последний переход сей, мы ехали почти все сыпучими песками — вдали перед нами виден был отвесной высокой утес с большими трещинами, которой по словам сопутников моих был прежний берег моря, о котором будет ниже упомянуто. — Не доезжая 10 верст до колодцев мы приехали к высохшему руслу большой реки, которая имеет до 100 сажень ширины, а глубины почти 15. — Берега оного очень круты, и обросли так как и дно кустами — направление его от Северо Востока к Юго Западу, — нам следовало переехать чрез оное, но сего нельзя было сделать за крутизною берегов и обвалами; почему и принуждены были поворотить на лево и следовать вдоль берега иссохшей сей реки, между песчаными буграми нанесенными ветром в виде морской зыби вышиной сажени в две; прошедши таким образом версты три остановился я на короткое время для написания записки Майору Пономареву, которую послал со встретившимся керваном на отдыхе, против колодца Саре Камыш {50}, находящийся на дне сего русла. — Мы продолжали свей путь вдоль берега еще 7 верст; и наконец спустились на дно реки, расположились ночевать у вышеупомянутых колодцев Беш Дишик близко от большого кервана. — Виденной мной называемой морской берег шел в параллель реки в 3 верстах расстояния от оной.

Так как вид сего высохшего потока среди ровной степи не изменился, а имел еще изгибы на подобие реки, — я заключил что оное есть древнее русло Аму-Дерьи, об отыскании которой Государь Петр Великий столь много старался. Проводники мои в том еще более удостоверили меня сказав, что сие есть сухое логовище реки, называющееся Усбой, в старину же по оному протекающая река называлась Амин Дерия, и впадала в Балканской залив, течение свое она переменила уже с давних времен и теперь из Хивинского Ханства идем в сторону Демур Казыка (железного кола) т. е. на Север по направлению полярной звезды{51}.



По возвращении моем из Хивы я узнал от Киата, что устье сей реки хотя и занесено песком но еще приметно, и что на берегу оного построена деревянная изба на подобие Русской, о построении коей даже и старики не имеют никакого предания; окрестные же жители по сию пору не смеют ломать оной, имея к ней таинственной страх и почтение. — Удивительно, что изба сия так долго держится. — Впрочем ежели она была построена Русскими, то конечно не могло сие быть прежде времен Петра Великого в Экспедицию Князя Бековича посланную для отыскания золотого песка. — До сих пор могла она простоять потому, что в тех странах дождей очень мало. — У нынешних же жителей Балкана никаких преданий о ней не сохранилось вероятно потому, что страна сия населена была иными Туркменскими поколениями.

Дно сухой Аму-Дерьи в местах не занесенным песком совершенно различной почвы с степью. — Ибо местами по оному видна зелень, растут деревья и есть колодцы с хорошей пресной водой. — В упомянутом колодце Саре Камыш вода даже выступивши из сруба течет ручьем по сухому дну реки, подле же сего колодца есть другой с солоноватой водой. — На месте ночлега нашего на сухом дне реки было 6 колодцев пресной воды. — От сего места почти до самых настоящих границ Хивинского Ханства находится по дороге довольное количество кустарника, нельзя сказать чтобы и до сих пор мы нуждались в оном, исключая 6 или 7 привалов.

Я очень удивился на сем ночлеге Геким-Али-бай, и брат его Таган-Али встретили меня, развьючили моих верблюдов и составили тюки. — Первой даже подошед просил извинения в том, что во всю дорогу от меня отстранялся, уверяя что желает загладить свой проступок, стараться будет мне сколько может служить, он даже просил меня считать на него как на самого верного из моих служителей, — я принял его снисходительно и напоил чаем, однакож не вверился ему, и в сию ночь был еще осторожнее. — Причиною столь внезапной перемены полагать можно, что если он имел в самом деле дурные замыслы, то будучи не в состоянии их исполнить и видя, что я беспрепятственно достиг почти до самого Ханства; может быть рассчитывал, что гораздо выгоднее быть покорным мне, полагая что Хан меня хорошо примет, и что в таком случае я могу доставить ему некоторые выгоды. — К тому же он узнал от встретившегося с нами кервана, что в Хиве носится слух о скором прибытии Российского посла, и что Владелец оного Магмед Рагим с большим нетерпением ожидает моего прибытия для получения четырех верблюжьих вьюков с червонцами, которые будто бы к нему везу от Ах Падишаха или белого Царя. — Слух о моем скором прибытии дошел до Хивы чрез Туркменов приехавших с Гюргена и Атрека, которые в бытность нашу на их берегах, слышали что я расспрашивал о дороге в Хиву, и догадывались о моем намерении, которого я и не скрывал. — От сего ночлега нам опять предстояло идти несколько дней без воды.

49

{49} Древнего Окса.

50

{50} Желтой камыш.

51

{51} Подробнейшие известия о сей занимательной реке, называвшейся в древности Греками и Латинами Оксом и Бакгрой, а Аравитянами Джеигуном, будут сообщены через несколько времени.