Сделка с дьяволом

— Мне очень жаль, — говорит она. — Я понятия не имела, что ты так сильно хочешь остаться в Лос-Анджелесе. И я пыталась... Я пыталась устроиться на работу. Я разослала резюме, но, когда я изучала маркетинг, не было ни Twitter, ни Facebook, ни Google. Моя степень бесполезна, и я не уверена, что могу что-то с этим поделать. Но я постараюсь взять себя в руки. Обещаю.

Я киваю, но мои глаза наполняются слезами. Это больше не имеет значения. Без Хейса, куда можно было бы вернуться, Лос-Анджелес — это просто город с лучшей погодой и магазинами, и я вполне могу остаться здесь.

Днем я уезжаю в Топику, чтобы забрать Шарлотту, пытаясь привести свою голову в порядок. Ради нее мне нужно найти способ изображать хорошее настроение.

Когда я приеду, нужно будет заполнить документы, и они говорят мне, как стервятники, что мне нужно поговорить с финансовым отделом о проблеме с выставлением счетов. Я не в настроении. Жаль, что я не избегала их звонков.

Меня подводят к столу, где некая Лиза просматривает таблицу.

— Мы звонили вам несколько раз. На счету есть кредит, —говорит она.

— Кредит? — Я повторяю. Должно быть, это ошибка. Какая-то отчаявшаяся часть меня уже подумывает о том, чтобы позволить им это сделать — моя семья нуждается в деньгах больше, чем они.

—Верно. Мы хотели узнать, хотите ли вы, чтобы это распространялось на оставшуюся часть пребывания вашей сестры, но я полагаю, если она уедет, мы выпишем вам чек.

Я вздыхаю. Как бы я ни была в отчаянии, если бы они действительно дали мне деньги, это было бы слишком далеко. —Я.… думаю, что это должно быть ошибка. Я еще даже не заплатила за последний месяц Шарлотты здесь.

Она нажимает что-то на клавиатуре и какое-то время смотрит в монитор. — Нет, все ее пребывание было полностью оплачено две недели назад. Нам сказали вернуть вам то, что вы уже заплатили.

Я моргаю. Мне требуется больше времени, чем следовало бы, чтобы понять, кто заплатил. Даже после того, как я оставила Хейса в аэропорту, сказав, что не хочу иметь с ним ничего общего, он все равно потратил почти пятьдесят штук, помогая мне расплатиться с долгами.

Я тяжело сглатываю, когда она отправляет запрос на возмещение чека. В идеальном мире это не было бы концом нашей истории. Но, по крайней мере, я знаю, что он заботился.

Этого должно быть достаточно.

Шарлотта выходит из стационара с широкой улыбкой, как всегда хорошенькая. Она больше похожа на себя прежнюю, а не на бледную, разрушенную девушку, прибывшую сюда. По другую сторону двери стоит парень, наблюдающий за ней томящимися от любви глазами.

—Это кто? — спрашиваю я, кивая на него.

Она машет ему на прощание.

— Просто парень, который был здесь, — говорит она. Я подозреваю, что она понятия не имеет об эффекте, который она имеет. Из трех сестер Белл ей определенно досталась внешность.

Мы останавливаемся на Slurpees по дороге домой. Это то, что мой отец делал с нами в первый и последний дни в школе.

— Думаешь, он сделал это, потому что хотел отпраздновать? — я спрашиваю. —Или это был предлог, чтобы съесть нездоровую пищу, чтобы мама не кричала на него?

Шарлотта смеется. —Это было полностью о нездоровой пище. Мама сказала, что она нашла около пятнадцати пакетов Skittles в его столе на работе. Он был мертв, но она все еще была безумна.

Мы начинаем обмениваться историями, вспоминая время, когда он не мог понять Uber и в конце концов пошел домой пешком за десять миль, потому что не хотел в этом признаваться. То, как он съедал полкоробки мороженого, а потом утверждал, что почти не ел весь день. В тот раз, когда он не смог открыть капот своей машины и взялся за пилу, разрушив ее так, что даже автомастерская позже не смогла бы починить.

Хорошо, что можно так о нем говорить. Не приглушенным, грустным тоном и не так, как если бы он был непогрешимым. Но как забавный, любящий, ущербный человек, который нас вырастил. Это немного похоже на возвращение его, странным образом.

Слишком рано мы приходим домой... и обнаруживаем на подъездной дорожке крошечный оранжевый Форд.

—Это кто? — спрашивает Шарлотта.

На один душераздирающий момент я задаюсь вопросом, не Хейс ли это. Если бы он прилетел сюда, как герой какого-нибудь фильма Николаса Спаркса, чтобы признаться мне в любви. А потом я смеюсь над собой. Хейс ни за что не стал бы арендовать американскую машину. Уж точно не оранжевую.

Дверь открывается, и к нам выбегает моя племянница Кейтлин, обнимая Шарлотту, а потом меня.

— Мы здесь на целую неделю, тетя Тали! — кричит она, сжимая мои ноги, когда я наклоняюсь, чтобы поднять ее. Я смеюсь. Моя грудь все еще болит, но трудно быть совсем грустной, когда трехлетняя девочка обвивается вокруг тебя, как будто ты ее любимый плюшевый мишка.

Лидди, вышедшая следом за Кейтлин, обнимает Шарлотту, а затем робко улыбается мне. — Это было в последнюю минуту. Надеюсь, это... хорошо?

Я вздрагиваю. Этим утром я зашла слишком далеко, если Лидди считает, что ей нужно просить разрешения остаться в собственном доме. —Я сожалею о том, что я сказала. Я знаю, что беременность имеет для тебя большое значение.

Она засовывает руки в задние карманы. — Доктор Шрайнер спросил меня об этом после того, как ты убежала. Она говорит, что иногда люди создают проблему или бросаются в проект, чтобы избежать собственного горя. Возможно, именно этим я и занималась.

—Но тебе разрешено создавать проекты или проблемы, — говорю я ей. — Особенно, если это то, что тебе нужно, чтобы двигаться вперед.

Она пожимает плечами и обнимает меня за плечи. — Вероятно, я могу сделать это, не притворяясь, что я единственная, кто страдает. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы спуститься сюда. Мы с этим разберемся, но все мы, а не только ты, хорошо?

Я слишком задыхаюсь, чтобы сделать что-нибудь, кроме как кивнуть.

Это не идеальное разрешение, но оно… лучшее, а иногда лучшее — это все, на что можно надеяться.

Моя мама начинает делать печенье с Кейтлин, а я заказываю на ужин пиццу. Впервые за многие годы в доме шум и свет, и кажется, что мы все свернули за угол, даже моя мама.

— Мне открыть бутылку вина? она спрашивает.

Мы с Лидди поворачиваемся к ней с открытыми ртами.

—Ой, полегче, девочки, — говорит она, махнув рукой. —Это была шутка.

Я беру наличку за пиццу, когда слышу, как звонит мой телефон, и, хотя я знаю, что это, вероятно, не Хейс, надежда — дерзкая мелочь. Он продолжает заниматься своими делами, независимо от того, как сильно вы настаиваете, что этого делать не следует.

Я вижу имя Сэма, и мой желудок немного сжимается. Еще несколько таких моментов, и надежда начнет угасать, как и боль. В конце концов, я смогу улыбаться воспоминаниям о Хейсе, как сегодня мы с Шарлоттой улыбались моему отцу. Может быть, это даже будет казаться, что это к лучшему.

Как дела у Шарлотты? Сэм пишет. Поездка прошла нормально?

Он действительно хранитель. Вдумчивый, в отличие от Мэтта, и с гораздо более общими интересами.

Все прошло хорошо, говорю я ему. И Лидди здесь всю неделю, что должно быть весело.

Может быть, они смогут пощадить тебя на ночь, Пойдем ужинать. Я знаю, что ты не готова к большему, но я все еще твой друг. И я ненавижу, как грустно ты выглядела прошлой ночью.

Я смотрю на телефон. Я не готова к большему. На данный момент мне кажется, что я никогда не буду. Но это один из тех моментов, когда вы видите, как обернется ваша история. Как и Эйслинг, я узнала о любви — что это такое и чем она не является — и я перенесу этот урок в следующую главу своей жизни. Кто-то вроде Сэма, наверное, правильный выбор для меня. Может быть, придет день, когда я смогу оглянуться на этот момент и увидеть, что все было к лучшему, как все развалилось с Хейсом. Но прямо сейчас мне снова хочется плакать.