Сделка с дьяволом

Добро против зла.

В комиксах это выглядит так просто. Один парень хочет уничтожить мир. Другой хочет спасти его. У плохого парня есть шрам, и он жесток со своей девушкой. У хорошего парня есть линия подбородка, которая может резать стекло, и он отдает половину своего обеда бездомной собаке в переулке.

Реальная жизнь сложнее. Иногда плохой парень прячет золотое сердце под своим шрамом на лице. Иногда у них обоих красивая линия подбородка, и вы часто не знаете, на что подписались, пока не становится слишком поздно.

За исключением случаев, когда вас приглашают работать на сатану... тогда совершенно ясно, на что вы идете.

Предложение поступило за чашечкой кофе с моим другом Джонатаном в приятном патио, где пальмы над головой отражают яркое утреннее солнце Санта-Моники. —Позволь мне сказать тебе, сколько за это платят, прежде чем ты скажешь «нет», — добавляет он, и это именно то предложение, которое вы ожидаете от главы отдела персонала Сатаны.

Я должна пояснить, что Хейс Флинн, босс Джонатана, технически не сатана, то есть он не правит преступным миром и не имеет рогов. Хотя у него могут быть вилы, я предполагаю, основываясь на тех костюмах Тома Форда, которые он носит, что у него есть парень для всех его потребностей, связанных с вилами.

И Сатана — это мое прозвище для него, не для Джонотана, но все же подходящее. Во-первых, потому что он пластический хирург для звезд, а это именно та работа, которую можно было бы ожидать от сатаны, если бы сатана по какой-то причине не мог заниматься юридической практикой.

Во-вторых, потому что он британец. Общеизвестно, что любой чрезвычайно учтивый британский мужчина, который не является Джеймсом Бондом, является плохим парнем, или я так предполагаю, основываясь на романах Джейн Остин и одном фильме о Джеймсе Бонде, который я смотрела.

И, наконец, потому что он слишком идеален, что указывает на действие какой-то черной магии. Слишком высокий, слишком подтянутый... С квадратной челюстью, темноглазым и пышным ртом, что делает его опасным для других. Просто спросите всех этих бедных актрис, которых он уводит раз или два, оставляя их постить в Instagram грустные фото и расплывчатые цитаты об одиночестве. Я не могу гарантировать, что они о нем, но он, безусловно, достаточно красив, чтобы вызывать жалость к себе.

Не то, чтобы это было проблемой для меня. Моя сверхспособность, приобретенная в течение этого очень трудного года, заключается в том, что я невосприимчива к красивым мужчинам. Моя сестра сказала бы, что она сломана, а не застрахована, но она была с одним и тем же парнем с четырнадцати лет, так что она знает?

—Что бы я делала? — спрашиваю я, откидываясь на спинку сиденья. Вопрос скорее формальный. Учитывая мое финансовое положение, я сейчас не в том положении, чтобы многому отказать. — Я предполагаю, что, поскольку мы обсуждаем Хейса, это должно быть связано с торговлей людьми или героином.

Он смеется, откидываясь на спинку стула, усталый и веселый одновременно. —Ничего такого уж плохого. Я хочу, чтобы ты заменила меня, пока мы с Джейсоном будем в Маниле.

Я со стуком поставила кофе. Охота за временной заменой Джонатана началась несколько месяцев назад, как только он и Джейсон узнали, что их усыновление одобрено. — Что случилось? — Я спрашиваю. — Я думала, ты нашел кого-то.

Он качает головой.

— Нет.

Я предполагаю, что это код, означающий, что Хейс ведет себя как мудак, или Хейс переспал с ней во время интервью. Хотя Джонатан никогда не говорил плохого слова о своем боссе, благодаря TMZ и DeuxMoi я знаю лучше. Из-за него мой бывший выглядит, как певчий.

— В любом случае, — заключает он, — мне пришло в голову, что я должен просто нанять тебя. Ему нужен помощник. Тебе нужны деньги. Идеально.

Джонатан имеет дело с требованиями: знаменитости ожидают, что они будут втиснуты в плотное расписание Хейса в любой момент, или Хейс просит желанные резервации и экзотические продукты. Работа требует такта, дипломатии и способности сделать невозможное возможным. Сказать, что я идеальный выбор, это все равно, что свести шестнадцатилетнего мальчика с девяностолетней женщиной и настаивать на том, что это идеально, потому что они оба натуралы.

—Значит, ты в отчаянии и не можешь заставить кого-то другого взяться за эту работу.

Он поднимает взгляд от омлета с яичным белком, его рот дергается. — Нет, Тали. Вы осторожны, и я думаю, что вы хорошо подходите друг другу. Кроме того, он платит четыре штуки в неделю.

Мои глаза расширяются. Я знала, что у него все хорошо — определенно лучше, чем у меня, работающей в Topside, баре, специализирующемся на Джимми Баффете и банданах, которые носят как головные уборы, — но не настолько хорошо. Четыре великих раза за шесть недель его отсутствия не решат моих проблем, но сделают их намного меньше.

—Возможно, тебе следовало начать с этого, — говорю я ему, и он расплывается в моей любимой улыбке Джонатана, милой и удивленной, как ребенок, которому сделали неожиданный комплимент.

—Это было проще, чем ожидалось, учитывая твое отношение к Хейсу, — говорит он, поправляя очки на переносице. — И я хочу, чтобы ты знала… Я все еще думаю, что ты собираешься закончить книгу. Но я подумал, что, если ты перестанешь паниковать по поводу возврата аванса, это может немного снизить давление.

Значит, он больше верит в меня, чем я в себя. Книга, за которую я получила солидный аванс, который я уже потратила, за последний год была готова только наполовину и должна быть готова через несколько месяцев. Если бы сейчас можно было продать душу дьяволу, я бы, наверное, согласилась, так что я не собираюсь отказываться от того, чтобы просто получать его зарплату.

Но все кажется слишком легким. В конце концов, мы обсуждаем Хейса. —Итак, это все? Я имею в виду, разве мне не нужно интервью или что-то в этом роде?

По его лицу проходит тень, крошечный локон беспокойства. —Тебе нужно будет подписать контракт и соглашение о неразглашении, но это все. Хейс доверяет моим решениям. Все будет хорошо.

Я не уверена в этом, думаю я, вспоминая тот единственный раз, когда мы с Хейсом стояли в одной комнате. Я до сих пор не знаю, почему он был на Верхней стороне, высовываясь, как больной палец, в своем дорогом костюме, или почему — какое-то долгое мгновение — он наблюдал за мной с каким-то интересом. Но не успел он даже дойти до бара, как выражение его лица изменилось, стало холодным и смиренным, и когда я в следующий раз подняла глаза, его уже не было. Возможно, это не имело ко мне никакого отношения, но это не кажется самым благоприятным началом наших рабочих отношений.

—У меня только одна просьба… — говорит Джонатан. Он наклоняется вперед, руки его костюма прижаты к столу, ладони вытянуты. —Не спи с ним. Пожалуйста. Если ты прыгнешь к нему в постель в тот день, когда я уйду, мне придется вернуться прямо домой.

Я смеюсь достаточно громко, чтобы привлечь взгляды с соседних столиков. Ужасно, что Джонатан, мой самый старый друг, даже предложил это.

—Отдай мне должное. Я бы никогда не занялась сексом с кем-то вроде Хейса. Я покончила с ненадежными мужчинами.

Его плечи опускаются, когда он чешет лоб. —Я беспокоюсь, что у тебя сложилось представление о Хейсе, созданное исключительно какими-то бредовыми сплетнями и твоим живым воображением—Его глаза падают на меня, теперь полные сочувствия. — А Мэтт никогда не казался ненадежным. Мы все были так же удивлены, как и ты, когда это пошло не так.

Моя грудь сжимается. В том, что только что сказал Джонатан, нет ничего обнадеживающего. Я бы предпочла услышать, в чем я ошиблась, чтобы он указал на признаки того, что Мэтт собирался подвести меня так, как он это сделал, но даже сейчас все, что можно сказать о моем бывшем, это то, что он был таким замечательным парнем.