Сделка с дьяволом

Глава 13

В течение того года, что я была с Мэттом после того, как он стал по-настоящему знаменитым, была особая роль, которую я должна была играть на мероприятиях — сексуальная, но милая подружка. Меня тонко проинформировали, что любой признак моего мозга или личности будет считаться отталкивающим для широкой публики. Я пошла вместе с ним, пытаясь поддержать. Только после того, как наши отношения закончились, я признала, как глубоко меня это возмущало, каким сексистским я находила это и как сильно меня обидело, что Мэтт никогда не возражал от моего имени.

Если бы на пляже были разрешены костры, я бы, наверное, уже сожгла весь гардероб горячих и тупых подружек с тех событий. Вместо этого я запихнула все это в дальний угол своего шкафа, похоронив как постыдную тайну… до сегодняшнего дня. Я не могу перебирать одни и те же четыре наряда каждую неделю.

Я бросаю всю одежду на кровать, отчаянно пытаясь надеть что-то другое, и выбираю платье кремового цвета, сшитое из эластичной ткани, которая скользит по моей фигуре, но не цепляется за нее, намекая на изгибы, которые я обычно прячу. Это сексуальнее, чем мне хотелось бы, но нищие не могут выбирать.

Я говорю себе, ожидая, пока Хейс спустится вниз, что мне все равно, что он думает. Но предвкушение шепчет по моей коже, когда я слышу, как он приближается, и оно не подводит меня. Это длится всего секунду, но я вижу это: как он на мгновение останавливается посреди кухни, его хищный взгляд перед тем, как он моргает.

Мне это нравится гораздо больше, чем следовало бы.

Он берет маленькую прозрачную таблетку, которую я положила рядом с его кофе, и, нахмурившись, подносит ее к свету. — Ты понимаешь, что, если ты успешно отравишь меня, тебе больше не заплатят, да?

—В этом мире есть вещи более приятные, чем деньги, — отвечаю я. — Это витамин D.

Он смотрит на него с подозрением еще немного, затем проглатывает. —Что ты делаешь в эти выходные?

Перехожу от Витамикса к нему. —Это похоже на трюк. Я что, должна была что-то для тебя сделать и забыла?

Его рот искривляется. Его глаза цвета осенних листьев в солнечном свете. — Разве это так удивительно, когда я задаю дружеский вопрос?

Мой ответ — молчать и продолжать смотреть на него. Потому что да, это так.

—И твое нежелание отвечать наводит меня на мысль, что это было что-то незаконное или противоречивое, — продолжает он. — Если у тебя есть веб-камера для секса, я бы хотел, чтобы меня сразу об этом уведомили. — Его тон слишком небрежен для того, кто практически попросил меня увидеть голой.

—Нет, у меня нет веб- камеры. Я работала над чем-то.

Что-то я не хочу с ним обсуждать. Сказать, что пишешь книгу, все равно что сказать, что хочешь стать рок-звездой. Вы можете ясно увидеть желание другого человека погладить вас по головке и сказать, чтобы вы не бросали свою основную работу. Я включаю блендер, радуясь, что шум мешает осмысленному разговору.

—Это хуже, чем веб-камера? — спрашивает он, когда я выключаю блендер. Я должна была знать, что он не отпустит его. — Нечего стыдиться. В конечном итоге все оказываются на PornHub.

—Все? Твоя история свиданий могла исказить твои представления о нормальном сексуальном поведении.

— А, — говорит он, откидываясь на спинку сиденья. —Боже, это еще хуже, не так ли? Это был секс с членом семьи?

В конце концов я сдаюсь, потому что Хейс явно не собирается этого делать, хотя я не уверена, насколько ниже он сможет затянуть этот разговор.

— Это книга, — отвечаю я. Мое лицо кажется слишком теплым. —Я пишу книгу.

Я ставлю смузи перед ним, но он почти не замечает. Он слишком очарован моим унизительным признанием. — Если это откровение о потрясающе красивом докторе, позволь мне напомнить тебе о NDA, которое ты подписала. Хотя, если он выносит на поверхность все твои сексуальные побуждения, я все равно хотел бы это прочитать.

Если бы он был кем-то другим, я бы почти подумала, что он флиртует со мной. Я борюсь с желанием подбодрить его, хотя мое эго можно было бы немного погладить. — Любое откровение о тебе будет сосредоточено на том, почему я решила вообще бросить мужчин.

— «Моя жизнь лесбиянки» Натальи Белл. Я бы определенно прочитал это.

Он сверкает мне своей самой грязной улыбкой. Абсолютно жалко, как эта улыбка действует на меня, проникая в мою кровь, размножаясь в каждой клетке, как вирус. Я хочу забыть все принципы, которых придерживаюсь, и начать раздеваться, когда он так на меня посмотрит.

Он наклоняет голову. — Однако я не понимаю, почему ты ведешь себя так, будто написание книги — смертный грех.

Я с ненужной силой начинаю запихивать фрукты обратно в морозилку. —Потому что я подписала контракт и потратила аванс, и теперь я не могу ее закончить. И я не сильна ни в чем другом, поэтому я не знаю, что буду делать, если не смогу справиться с этим.

—Я уверен, что ты хорошо разбираешься во многих других вещах. Возьмем, к примеру, веб-камеру. По крайней мере, ты будешь сам себе босс.

Я хихикаю, благодарная, что он не задал очевидный вопрос — как ты могла быть такой безответственной? — Я возьму это на заметку.

Я иду через кухню к принтеру. Стук моих каблуков — это дело, сигнализирующее о том, что разговор закончен.

— Расскажи мне о своей книге, — говорит он, когда я тянусь к его расписанию, и мои плечи поникли. Да, к концу утра он узнает все неприятные факты обо мне. Рассказать ему сейчас о том, как я обмочила штаны в детском саду, или подождать, пока он спросит?

— Нет. — Я поворачиваюсь, прислонившись к шкафу с принтером, скрестив руки на груди. — Потому что ты будешь смеяться, и тогда мне придется тебя отравить. Что я более чем счастлива сделать, но, поскольку у меня есть неограниченные возможности и мотивы, я буду первой, на кого обратят внимание копы.

Он дарит мне свою самую обаятельную улыбку. Появляются ямочки и блестят белые зубы. — Многие хотят моей смерти. Обещаю, ты будешь третьим или четвертым в любом списке подозреваемых.

Я смотрю на свои ожерелья, нервно наматывая одну цепочку на указательный палец. —Это фантазия, — говорю я ему, представляя, какими взглядами я раскрою это своим однокурсникам в аспирантуре. Целая комната, полная дергающихся ртов и косых взглядов. —Молодая пара попадает в королевство фей, и королева решает, что Юэн, мальчик, является ответом на пророчество, и запирает его в замке, поэтому девушка, Эйслинг, должна его спасти.

Он еще не смеется. Может, он и держит до конца, вроде аплодисментов, но, знаете… плохо. — Благодаря силе ее цветущей сексуальности?

Я смеюсь, и мое напряжение немного спадает. — Нет. Это не та книга. Она спасает его, изучив достаточно магии, чтобы сразиться с королевой.

—За что она платит на спине?

— Опять же, — говорю я с раздраженным смехом, — не та книга — Я смотрю на часы — он должен был уйти пять минут назад, но ведет себя так, будто ему некуда идти.

—Без обид, но это звучит крайне скучно, — отвечает он. — Хорошая сексуальная сцена необходима для любого осмысленного художественного произведения.

— О да. Я помню минет в «Гордости и предубеждении». Очень со вкусом сделано.

Внезапно в нем что-то меняется. Его взгляд на одно долгое мгновение останавливается на моих губах, его взгляд настолько напряжен, что мое тело реагирует так, как будто его руки на мне — соски сжимаются, дрожь пробегает по моей коже.

— Блять, я не ожидал, что ты употребишь это слово в восемь утра, — говорит он. Голос у него хриплый. Интересно, тот ли это тон, который он использовал бы в постели, держась надо мной, и это все, что нужно, чтобы оставить меня слабой на ногах. Чтобы я почувствовала, будто он может повалить меня на спину, одним словом. Этого я никогда не чувствовала ни разу за все годы, проведенные с Мэттом, и это меня пугает. Я несу «Витамикс» к раковине, недоумевая, что, черт возьми, здесь происходит.