Подготовка смены

— Кстати, в более плотной атмосфере сильнее и звуковая волна, — прикинул мой наследник, — Из-за большего сопротивления воздуха и худшей баллистики нужна огневая мощь посильнее нашей, но ведь отдача будет сносить стрелка по ракетному принципу, а дульный тормоз так шибанёт по ушам, что я бы его уж точно не порекомендовал. Умеешь ты, папа, испортить настроение! — мы все рассмеялись.

— Это-то как раз решаемо, — заметил Володя, — Глушак тоже работает ещё и как дульный тормоз, а в плотной атмосфере и скорость звука выше. То есть, глушак пригоден и для гораздо больших начальных скоростей пули, а значит, и для большей огневой мощи. Но пистолет и револьвер, конечно, получаются из-за этого громоздкими. Да и ружбайка уж точно не станет ни компактнее, ни легче, и поди потаскай эту полуторную тяжесть.

— В общем, приспособиться можно, но мезозой, не говоря уже о палеозое — это только на самый крайний случай при полном отсутствии всех кайнозойских вариантов, — заключил Серёга, — Да и ранний кайнозой тоже не особенно хорош. Даже поздней эоцен, тридцать пять миллионов лет назад, это радиус шарика восемьдесят восемь процентов от современного, а сила тяжести почти на тридцать процентов выше нынешней. Прогресс по сравнению с рубежом мела и палеогена, но тоже не сильно вдохновляющий. Приемлемее ранний миоцен, двадцать миллионов лет назад. Радиус шарика девяносто четыре процента от нынешнего, а сила тяжести выше на тринадцать процентов. Заметно, но уже терпимо. И в запасе тридцать миллионов лет удобных для жизни условий на планете. Оптимум, я бы сказал. Вопрос только, найдутся ли на приемлемом расстоянии жёлтые карлики с третьей планетой в идеальном для нас неогеновом возрасте?

— А переждать период неудобных условий на четвёртой планете не получится? — спросила Турия, — Ты же сам сказал, почтенный, что пока на Марсе сохранялся водород, были и моря, и хорошая атмосфера.

— Были, да сплыли, — хмыкнул геолог, — Марс растерял свой водород и приказал долго жить ещё до того, как на Земле установился фанерозой. То есть, стал непригодным для жизни задолго до того, как Земля стала хоть насколько-то пригодной и ещё далеко не оптимальной. Я понял твою мысль, но это не вариант. Если не найдётся аналога Земли в неогеновом возрасте, придётся соглашаться на палеогеновый, если не окажется и его, то довольствоваться мезозойским и радоваться, что нашёлся хотя бы он, а если не найдётся и такого, то радоваться и позднему палеозою с его тройной силой тяжести и предстоящими глобальными катаклизмами в перспективе. И сутками продолжительностью в семь часов — ни поработать толком не выйдет, ни выспаться. Но и такой вариант надо ещё найти.

— А главное, это — дальний космос, — хмыкнул я, — В том нашем мире на ближний орбитальный космос работали десятки тысяч людей, не считая смежников, чтобы вывести на орбиту несколько человек. Говоря условно, тысяча горбатится на Земле без малейшей надежды полететь куда-то самим, чтобы полетел один. О какой космической экспансии с таким соотношением можно говорить всерьёз? Ради чего тогда горбатиться этой тысяче, которая заведомо никуда с издыхающего шарика не улетит? Разумеется, космос нужен, и исследовать его надо, но не в нём следует искать жизненное пространство для расселения людей. Тут реалистичнее в этом плане выглядят параллельные реальности нашего шарика. Мы сами разве не попали в прошлое на две с лишним тысячи лет? Вот такие дыры нужны в те параллельные реальности, где у шарика полно водорода, и ему есть куда разбухать.

— Ну, две тысячи лет и десятки миллионов — есть же всё-таки разница? — заметил Артар, — Ведь одно дело реальный случай, когда я лично знаю нескольких попавших к нам сюда из будущего людей, один из которых мой собственный отец — это факты, которые не оспоришь. Но мифические случаи с миллионами лет — это совсем другое дело, и если ещё и доказательства отсутствуют, то как этому можно верить?

— Артар, верить нельзя ничему, конечно, если нет доказательств, но приходится допускать возможность, если нет доказательств обратного, — пояснил я ему, — Факт нашего попадания на две с лишним тысячи лет в прошлое налицо, и значит, должно быть какое-то пускай и неизвестное нам, но вполне физическое явление, позволяющее подобные случаи. Каковы пределы его действия, мы не знаем, как и обстоятельства, при которых оно может происходить, но видимо, при каких-то может. Тут нужно изучать всё, что даёт основания хотя бы заподозрить подобный случай, пока не наберётся статистика, уже достаточная для каких-то выводов. А на что следует обращать внимание, неплохо разобрано в книге Кремо и Томпсона "Неизвестная история человечества". Её авторы исходят из явно ошибочной гипотезы о существовании людей современного вида миллионы лет назад, в том числе в прежние геологические эпохи, а многие приведённые ими факты сомнительны или толком не проверены, но некоторые в самом деле дают основания для подобных предположений. И я, например, считаю, что если какие-то из этих фактов верны, то попадание отдельных людей или небольших групп в далёкое прошлое аналогично нашему собственному ближе к истине и уж всяко вероятнее, чем существование людей нашего вида задолго до времён, подтверждённых официальной и общепризнанной археологией.

— В этом плане представляют некоторый интерес и подборки криптозоологов о снежном человеке и ему подобных, — оживился Серёга, — Хотя, вроде бы, ни один случай и не подтверждён бесспорными доказательствами, само их количество, а главное — легенды многих народов о волосатых диких людях, намекают на то, что дыма без огня не бывает.

— Кстати — да, и у Кремо с Томпсоном несколько глав посвящено упоминаниям обо всех этих гоминоидах. Сообщений о них столько, что огульно от них не отмахнёшься, но официальная зоология в существовании им отказывает на том основании, что существа такого размера не могут обитать скрытно в количестве, обеспечивающем устойчивость их популяции. Нужны сотни экземпляров, а такая прорва была бы непременно обнаружена. И что тут возразишь? Так что и тут я не вижу более разумного объяснения, чем попадания в нашу реальность отдельных экземпляров из какой-то параллельной, в которой они вполне обычны, в том числе и на обоих американских материках. Если в какой-то параллельной реальности по каким-то причинам не появились или вымерли и люди нашего вида, и их близкая родня вроде неандертальцев и эректусов, то некому было истребить примитивных гоминоидов и воспрепятствовать их расселению по всему миру, где они способны выжить и приноровиться к местным условиям. В нашей реальности им нет места, но где-то оно у них есть, и оттуда почему бы им и не проникать в нашу через аномальные дыры?

— А как насчёт мегалодонов? — хмыкнул спецназер, — Тоже ведь одна из самых любимых тем у криптозоологов. И вроде бы, на самом деле находили ведь где-то в Тихом океане белые не окаменевшие зубы. Кажется, и про сто тысяч лет мелькала информация, и чуть ли не про десять, и это не считая ничем не подтверждённых упоминаний про якобы встреченных вполне себе живых или следах их присутствия типа покусанных ими китов.

— Да, попадались подобные упоминания и мне, — подтвердил геолог, — И насчёт якобы замеченных живых, и про нападения на суда, и про выброшенных на берег китов со следами укусов таких размеров, что все достоверно признанные зоологией акулы нервно курят в сторонке. А что до реальных мегалодоньих зубов — да, попадалось и упоминание про поднятые со дна Марианской впадины ихние зубы с датировками один в сто, а другой в двадцать четыре тысячи лет. А самый рекорд — зуб, найденный у берегов Таити, который датируют вообще одиннадцатью тысячами лет. Датировки, конечно, оспаривают, но факт достаточно молодого не окаменевшего состояния этих зубов вполне реален. Существовать устойчивой популяции потомков мегалодона зоология запрещает — на тех глубинах, куда их помещают криптозоологи, им нечем кормиться, а у поверхности, где прокормиться в принципе легче, они неизбежно спалились бы и были бы давно прекрасно известны. Да и зубы свежие находились бы тогда сотнями, а не единицами.