Страница 63 из 72
Так, играя и развлекаясь, Сенька вывел друзей к карьеру. Они разминулись с осиным роем, спрятались от кого-то хищного, с клыками-иглами во весь алый рот. Пошли по заросшей травой дороге к заводу на той стороне котлована.
Сеня стал идти тише и медленней, видно было, что он притомился, нагулялся на свежем воздухе и не прочь скушать кашки и часок поспать. Но впереди, в небольшом распадке, виднелись красные трубы, кирпичные корпуса завода, и клубочек катился к заветной цели, соблюдая правила безопасности.
Вслед за ним друзья выбрались на древний отвал, образовавшийся при первых раскопках. Отсюда завод был, как на картинке, фоткай и выкладывай в блог: п-образное здание, асфальтовые дорожки, в стороне жилые корпуса для работников. Площадь перед одноэтажным зданием, клубом или администрацией, построенной уже большевиками. Клумбы, заросшие сорными травами, статуи — точно парад инвалидов, у каждой не хватало конечностей, лишь обломки арматуры и гипса.
Вот на этой площади в окружении статуй и стояла связанная Ромашка.
Вокруг нее собирали хворост какие-то красные существа, и ветки были измазаны в гнили, и столб был окрашен рдяною краской. Твари боялись, не совались близко, лишь шипели на нее, щерили зубы.
— Боятся, гады, что водой плеснет, — прошептал побелевший Венька. — Вот я сейчас вам устрою купание! Воды боитесь? Всех окроплю!
— Веник, стой! — дернул за руку Влад. — Давай осмотримся потихоньку. Мало разогнать красноруких, нужно Ромашку у них отнять!
Венька задумался, сел на взгорок. С досадой провел пятерней по лицу.
— Получается, Мишка у нас самый быстрый. Берендей, подкрадешься поближе. Будешь готов, дай знак. Я свистну, отсюда сподручней будет, ты схватишь Ромашку и деру. Бревно от нее не забудь отцепить, наверняка красной гнилью натерли.
Майкл сжал плечо друга, кивнул:
— Не бойся, я справлюсь, Свистун!
А внутри него все ликовало и билось в грудную клетку: это он потащит Ромашку! Он царевну спасет от костра!
— Что-то не так, — нахмурился Влад. Он успел нацепить окуляры и осматривал распадок сквозь зеленые стекла. — Муть кругом, кто-то морок наводит, подменяет реальность фейком. Вень, притормози с операцией, вон и Сеня зовет в обход.
Семен все это время плясал на месте, притоптывал ногами, тихонько мычал, как ребенок, просящийся в туалет. Ему было обидно, что игры закончились, и хотелось взглянуть на завод поближе.
— Сень, — сложил домиком пальцы Свистун, с мольбой склоняясь перед Клубком, — верю, что твой путь проще и можно к Ромашке подобраться поближе, но пока мы будем обходить препятствия, ее успеют спалить! Ну, прости нас, маленький. Михей, ты готов?
Майкл кивнул и полез в распадок. Он тоже чуял, что нужно спешить.
Там, на площади, уже уложили хворост, и какой-то фрик толкал речь перед казнью. Ромашка кричала, молила, пыталась вырвать хотя бы руку из плотной веревочной паутины, Ромашка плакала и звала.
— Сейчас, царевна, — шептал ей Майкл, беззвучно, одними губами. — Милая, мы на подходе. Кого хочешь люби, кого хочешь целуй, но без тебя Затишье — дыра!
Он дополз до цветочной клумбы, поднял голову, призывая Веньку.
Ответом на призыв был безудержный свист, залихватский, заливистый, ураганный.
Красную шелупонь посдувало, как не было, разметало в стороны гнилой хворост. Фрика с его обвинительной речью швырнуло о кирпичную стену. Лопнули веревки в обвязке Ромашки, покачнулся багровый от крови столб…
— Майкл, беги! — принес ветер крик. Голос Влада развеялся, растворился в потоке, но он крикнул снова, почти пропел, вплетая в музыку прорвавшийся ужас: — Не трогай ее, беги назад!
Майкл обернулся к Ромашке. Та выпутывалась из паутины, жалобно всхлипывала, улыбалась сквозь слезы. И косички торчали в разные стороны, и веснушки светили звездами. Никогда она не была так красива!
— Беги, берендей, спасайся!
Свист летел по Тихому Лесу, будил нечисть, выгонял из нор. Свист опрокидывал статуи, выдирал с корнями траву, оглушал, остужал обманутый мозг. Новый мотив, тревожный, отчаянный.
— Майкл, спаси! — позвала Ромашка. Протянула к нему тонкие руки. Родниковые глаза блестели слезами…
Но свист опрокинул ее, ударил, сдул накинутую личину.
У твари были черные зубы и нос, как у летучей мыши, алые борозды по блеклой коже, скрюченные когти и бурая шерсть. Гнилушка рыкнула, прыгнула к Майклу, но не справилась с силой ветра.
— Да беги же, дурак! — Влад спрыгнул в распадок, готовый драться за друга. Сейчас он был страшен, растеряв весь лоск, ветром сдуло и его иллюзию. Майкл увидел клыки и крылья, нетопыриные, черные, мягкие, как ткань неизменного тренча. Длинные уши крутились в стороны, точно космические радары, ловили малейшие шорохи, вплетая их в мелодию бытия. — Скорее, Майкл, поднимайся наверх!
Майкл уже бежал к нему, со всех лап, так естественно встав на четвереньки, будто всю жизнь вскачь спасался от чудищ. Удобнее было пригибаться к земле, стелиться в могучем беге, уклоняться от урагана. Проще извернуться всем телом, хряпнуть лапой по настырной твари, норовящей вцепиться в пятку. Медведи неуклюжи только на вид, из-за выверта сильных лап. Они бегают быстро и лазают лихо, цепляясь за корни и ветви. Влад ударил по гнилушке направленным визгом, уходящим в диапазон ультразвука, Майкл чуть сознание не потерял от концерта по заявкам трудящихся. Влад схватил его когтями, потянул наверх, протащил по траве и песку.
— Сматываемся, берендей, поспеши за Клубком! Скорее, хватайся за руку!
Здесь, на тропе, было тихо и пыльно, а бегать стало удобней, как и прежде, на двух ногах в остатках кроссовок. Майкл увидел ошалевшие глаза Веньки, побежал, запрещая себе даже мысли о тех странностях, что с ними творились. Влад тоже вернул привычный облик, цеплялся за куртку Веника, а тот сжимал пальцы Семена, катящегося по тропе.
Майкл почти дотянулся до ладони Влада, почувствовал ее безжизненный холод, но споткнулся о выросший корень, резко вырвавшийся из песка. Над ним с треском сломалась елка, упала, целя сучками. Уворачиваясь от колючих веток, Майкл прыгнул в сторону, заелозил ногами и кубарем покатился в карьер.
Влад моргал, мотал головой, шевелил узкими пальцами, но Майкл уже не мог дотянуться. Он падал и падал, и падал…
Ники долез до края карьера, оглушенный свистом, ослепленный пылью, вновь забывший, кто он и зачем. Увидел в сизых клубах чью-то руку, схватился за нее с отчаянным пылом загнанного в ловушку зверя. Он хотел выжить. Любой ценой. Он просил о помощи чудодейственный быльник, и вот она, помощь — рука из облака!