Год змеи

Свекровь встретила Майсару как всегда, радушно, усадила на чарпаю, напоила чаем. Принялась расспрашивать о поездке. Майсара отвечала бодро, а сама испытывала такое чувство, словно ее должны вот-вот уличить в воровстве. Кое-как досидев до конца чаепития, поспешила в свою комнату и уснула тревожным сном. Проснулась рано, все с той же тревогой в душе. Наскоро позавтракала и пешком отправилась в Совет. Из ворот и калиток дворов ребятишки выгоняли скот и вели к площади у коллектора, где собиралось стадо. Коровы брели неохотно, то и дело оглядывались, мычали, казалось, они что-то наказывали на своем языке остающимся дома телятам. Спешили на работу женщины, неся в узелках обед. Иногда, оставляя длинный шлейф сизого дыма от непрогретых моторов, проносились со страшным треском мотоциклы. И стар и млад здоровались с Майсарой, она отвечала им кивком головы или улыбкой. Утренняя прохлада взбодрила ее, а встречи с людьми отвлекли от мыслей о Махмуде. А вскоре она и сама не заметила, как расправила плечи, подняла голову и пошла легко, пружинисто. И встречные мужчины бросали на нее восхищенные взгляды, потому что не только красивым было лицо председателя кишлачного Совета, оно было одухотворенным.

Рабочий день Майсара начала так же, как и десятки тысяч больших и маленьких руководителей, — с просмотра почты. В папке было несколько жалоб земляков, их она читала машинально, потому что, глянув на фамилию автора, уже знала, о чем человек пишет. В кишлаке новости распространяются быстро, так что Майсара всегда была в курсе происходящего.

Покончив с почтой, взглянула на часы и подумала — а ведь он уже давно на работе, мог бы позвонить. Но Махмуд не позвонил ни утром, ни в обед. И радостное желание сменилось щемящей грустью.

Она тут же с поспешностью, свойственной всем влюбленным, обвинила его в неблагодарности. Пока добивался своего, лисицей увивался, а теперь вот и позвонить не хочет. Но через минуту ей стало стыдно подобных мыслей, и она решительно оправдала его — не позвонил — значит, занят.

Но работать спокойно уже не могла. Увидеть, хоть мельком увидеть его. Во второй половине дня, побывав в нескольких бригадах, она приехала на полевой стан первой, правильно рассчитав, что Махмуд, возвращаясь из района, обязательно заметит ее «Москвич».

Майсара увидела в окно конторки, где сидела вместе с бригадиром, как свернула к полевому стану машина директора. Захотелось вскочить, броситься навстречу. Махмуду одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, как она взволнована.

— О, раис-опа, — воскликнул он весело, — вы уже приступили к выполнению задания?

А глаза его сказали другое: «Как ты, родная?»

— Да вот думаем с Турсунпулатом-ака, — ответила она, — как собрать у населения излишки. Я уже в четырех бригадах побывала, с людьми посоветовалась, нужна ваша помощь. — А на нежный вопрос, который прочитала в его глазах, ответила также взглядом: «Измучилась, думая о вас. Не знаю, надолго ли меня хватит».

— Какая помощь? О чем, собственно, речь? — вмешался в разговор Исаков. — Кишлачному Совету поручено провести сбор продукции у частных лиц, пусть у него и болит голова. У руководства совхоза своих забот по горло!

— Я ведь не с вами разговариваю, а с директором совхоза, — резко перебила его Майсара. А глаза ее сказали Махмуду: «Придумайте же что-нибудь, без вас ничто не мило».

— Обязательно поможем, — кивнул Махмуд. И успокоил взглядом: «Потерпи, любимая, я найду выход!»

— Мы пришли к такому выводу, Махмуд Шарипович, — неторопливо вступил в беседу бригадир. — Молоко у людей есть, многие хотят его продать, но времени, чтобы самим носить излишки на приемный пункт, сами знаете, нет. Тонковолокнистый этот много сил требует. Нужно выделить молоковоз, рядом с шофером посадить кого-либо из бухгалтерии, пусть они каждое утро, только пораньше, объезжают дворы. Расчет можно вести подекадно, наличными.

Бригадиру Сахибову под сорок, он малоразговорчив и спокоен. Как валун, думает о нем Майсара. Но для руководителя это не недостаток. Бригадир все время с людьми, а люди не уважают болтливых и легкомысленных, им по душе те, кто мало говорит, да много делает. Советы Сахибова всегда коротки и дельны. Если что-то пообещает — разобьется в лепешку, а сделает. Работников своих в обиду не дает. Если что — не боится вину на свои плечи принять.

Поэтому его слово в бригаде — закон. До сих пор бригада была в числе передовых в совхозе, как получится дальше, покажет осень. Однако, судя по состоянию хлопчатника, можно сделать вывод, что и нынче сахибовцы не будут плестись в хвосте Махмуд внимательно выслушал бригадира, кивнул:

— Завтра же выделим. У нас три молоковоза, а делом занята лишь одна машина, на двух других заведующие фермами ездят. Пересадим их на мотоциклы. — Помолчал и сказал задумчиво: — С молоком проще. А вот как с мясом быть?!

— Есть одна идея, Махмуд-ака, — живо проговорила Майсара, — рабочие подсказали. Но и тут без администрации совхоза не обойтись.

— В чем суть идеи?

И вновь неспешно повел речь бригадир:

— Совхоз дает бригадам ссуду на покупку скота для откорма, и они, выделив помещение рядом с полевым станом или построив легкий навес, выращивают бычков или баранов.

— А корма? — спросил Исаков.

— Обойдемся. По краям карт растет много травы, скосим, в коллекторах тоже ничего не оставим. Со временем посеем немного кукурузы — на силос и на зерно. Может, государство что выделит…

— Сколько вы намереваетесь купить скота? — спросил Махмуд.

— На первый случай пять-шесть бычков, — ответил бригадир, — на большее пока силенок не хватит. Временно будем содержать скот в чьем-нибудь хлеве. Думаю, через три-четыре оборота сумеем вернуть ссуду и тогда будем работать на чистую прибыль.

— Расчеты мы составили, Махмуд Шарипович, — сказала Майсара, — надо, чтобы экономисты проверили и внесли поправки.

О том, что приусадебные участки села производят до тридцати процентов валового продукта сельского хозяйства страны, Махмуду известно. Теперь, если откормом займутся и коллективы бригад… весомая прибавка получится!

В совхозе «Восток» рабочие издавна откармливают личных бычков. Некоторые так наловчились, что за один год получают по две-три тысячи чистой прибыли. Так что в успехе предложения Майсары и Сахибова Махмуд не сомневался, смущало другое — не повлияет ли этот новый способ производства мяса на личные хозяйства. С точки зрения экономики, иметь двадцать бычков по дворам важнее, чем пять — в бригаде. И он спросил об этом у бригадира.

Рабочий от личной выгоды никогда не откажется, он будет откармливать своих бычков, как и прежде. Причем, участвовать в откорме скота бригады ему даже сподручнее, потому что никто не будет стоять над душой и требовать, чтобы он поскорее сдал своего бычка, мол, план горит, хотя бычок этот и не достиг нужной кондиции. Бывало, что килограммов сто пятьдесят не дотягивал, а заставляли сдавать. То область нужно выручать, то район, то совхоз!

— Если же купить телку, — высказала мнение Майсара, — то она даст потомство и молоко для бригадных яслей.

— Тоже правильно, — поддержал ее Сахибов.

Махмуд задумался. Главное для совхозного производства, конечно, тонковолокнистый и корма. Но если бригада сама предлагает новшество, почему бы не согласиться? «Эх, не в газете я сейчас, — пожалел Махмуд, — ухватился бы крепко за эту идею, постарался донести до всех хозяйств. Может, еще и премию Союза журналистов отхватил бы за серию актуальных материалов». От этой мысли даже сердце у него защемило. Подумал: «Как знать, а вдруг и вернусь еще в любимую газету. А пока… пока доверено другое дело, и его надо выполнять на совесть!»

— Вот что, товарищи, — сказал он, — дело для нас новое, хотя, как я слыхал, кое-где оно уже практикуется, поэтому давайте, пока не получим хорошие результаты, не будем трезвонить на весь белый свет. Иначе придется работать на сенсацию, в угоду бумаге, а это всегда приводит к отрицательным итогам.