Год змеи

Привычка приходить на работу рано осталась еще с тех пор, когда был он директором совхоза. Тогда и научился обдумывать предстоящий день у раскрытого окна.

Итак, он уже мысленно прикинул, кто и что может ему доложить. В основном, как обстоят дела в хозяйствах, он знал. Знал и о том, что в совхозе «Восток» задуман эксперимент. Шарипов ищет свои пути руководства хозяйством. Конечно, если в республике узнают, что в совхозе решили начать уборку руками, а машины пустить в конце, влетит и директору, и ему, секретарю райкома, — куда, скажут, смотрел. Но, может, страда нынешнего года требует именно такого метода — позволяющего продлить вегетационный период. А это — повышение урожайности. И не даст ли этот метод возможность установить причины снижения выхода волокна на заводах? Пусть пробует Шарипов. Это все же лучше, чем слепо следовать указаниям, даже самым ценным.

Базаров глянул на часы — до начала работы оставалось пять минут. Он слышал, как хлопали двери кабинетов, подтягивались сотрудники аппарата. Пора садиться за стол. А решение надо принимать вместе с работниками района. И вместе же выполнять его!

Махмуд решил на заре побывать на полях.

На одной из карт встретился ему поливальщик Кахраман-ака. Старик сидел на берегу арыка. Увидев Махмуда, поднялся.

— Это вы, директор-бобо! Ассалам алейкум!

— Ваалейкум, — ответил Махмуд.

— Проверяете, не спят ли поливальщики? — сказал Кахраман-ака.

— Угадали, ака. Вода в эту пору чаще всего сбрасывается в коллектор. Но вы молодец, Кахраман-ака! — Он поздоровался с мирабом[2] за руку. — Ночи уже прохладные.

— Да, пришлось халат натянуть, — ответил поливальщик, — а вот вы легко одеты.

— Я закаленный.

— Ну, что показал осмотр? — спросил Кахраман-ака.

— Мирабы работают, — неопределенно ответил Махмуд.

— В нашей смене все ребята добросовестные, — сказал поливальщик, — что Нигмат, что Сабир.

— Не раскрывается хлопок? — спросил Махмуд.

— На некоторых кустах уже по две-три коробочки. Чудной этот хлопок!

— Чем же?

— Нежный какой-то, пушистый, кажется, в нем и веса-то нет…

Да, подумал Махмуд, «шелковый» еще не раз удивит востоковцев. Вспомнил лето. В период массового цветенья поля напоминали волшебные ковры. В те дни Сахибов и сказал Махмуду:

— Как увидели эту красоту женщины, сразу простили вам строгость, с какой заставляли сеять. Тогда, что и говорить, недовольных было много!

— Женщины — существа чувствительные, — заметил присутствующий при этом управляющий отделением Пирмат Саатов, — глянули они на разноцветье, и души их разомлели. Посмотрим, что они запоют во время уборки!

— Дело привычное, Пирмат-ака, будут собирать, как всегда.

— Э, нет, — возразил управляющий, — как всегда, не пойдет! Посудите сами. Коробочка белого весит пять граммов, а коробочка «шелкового» — от силы два. Сколько движений нужно сделать сборщице, чтобы собрать те же сто килограммов? В два раза больше!

— Зато в два раза больше и получит! — ответил Сахибов.

Правильно рассуждает бригадир, решил Махмуд. В Сахибове подкупали немногословие, умение рассудить по-житейски мудро. Хоть и был тонковолокнистый незнакомцем для востоковцев, агрономы подсчитали, что совхоз может получить в среднем по сорок пять центнеров и дать два плана. Махмуд принял их прогнозы к сведению, и только. Издавна известно — урожай не тот, что на корню, а тот, что в амбаре. Конец страды, которую еще нужно провести на должном уровне, покажет реальный результат…

И сейчас в ответ на восклицание поливальщика Махмуд ответил с улыбкой:

— «Шелковый», а вес у него есть. После уборки все это зазвенит в кармане!

— Дай-то бог.

— Русская пословица говорит — бог-то бог, да сам не будь плох, — заметил Шарипов, — помните о ней.

— Когда уборку начнем, директор-бобо?

— Посоветуемся со специалистами, — ответил Махмуд, — а потом уж наметим сроки.

Он неторопливо продолжил путь.

На востоке светлела полоска неба, пели петухи разноголосо и громко, деревья приобрели ясные очертания, виден стал Бабатаг, возвышающийся вдали горбатой черной стеной.

Сторож крепко спал под навесом. Махмуд прошел мимо него.

Когда он с полотенцем вышел во двор, сторож уже встал.

— Что-то долго вас не было.

— Проверял работу поливальщиков, тога. Вернулся, а вы спите!

Сторож смутился, сказал поспешно:

— Сейчас завтрак подам.

На столе лежала районная газета за вчерашний день. Махмуд стал просматривать материалы. Всякий раз, когда он брал «свою» газету в руки, становилось как-то грустно на душе. Сейчас бы войти в редакцию, окунуться в ее беспокойную, шумную атмосферу. Но…

Газета, как всегда, была набита информацией и заметками об ушедшем дне, и только передовица, написанная напыщенным слогом редактора, напоминала читателям о предстоящей страде, указывала, что и как нужно сделать в оставшийся период. «Спасибо и на этом, — мысленно поблагодарил он редактора, — постараемся встретить страду во всеоружии, если пользоваться вашей терминологией».

— Директор уже встал? — услышал голос главного агронома.

— Давно.

Вошел Шайманов, и Махмуд по его нетерпеливому виду понял, что он еле удерживает какую-то новость.

— Прошу, — Махмуд указал на стул.

— С вас суюнчи, Махмуд Шарипович, — заявил радостно агроном. — Своими глазами видел, раскрывается тонковолокнистый! Сейчас вот ехал сюда, остановил машину, прошел в глубь поля — сияют шелком коробочки! Урожай рано созрел!

— Суюнчи, конечно, за мной, — рассмеялся Махмуд, — но только потому, что вы опередили меня самого. У газетчиков это называется «вставить фитиль». А вообще… ночью я проверял работу поливальщиков, сам видел.

— Фитиль так фитиль!

— Когда дефолиацию начнем? — спросил Махмуд. — Надо бы поехать к летчикам и заранее договориться насчет самолетов.

— Перебьемся без них, — сказал Шайманов. — У меня свои расчеты. — Он раскрыл папку, чтобы вытащить бумаги.

— Сначала позавтракаем, — остановил его Махмуд, — на голодный желудок умные мысли не приходят. Прошу!

— Верно. — Главный агроном ел и попутно советовал: — С дефолиацией спешить не надо, райком подскажет, когда начать. Нам только следует запастись химикалиями да технику подготовить…

«Как же, брат, вымуштровали тебя за двадцать лет, — думал Махмуд, слушая Шайманова, — совсем лишили самостоятельности. Даже в том, что имеет самое непосредственное к тебе отношение, в том, где ты по долгу службы обязан задавать тон, хочешь заручиться поддержкой райкома, чтобы потом, в случае чего, на него же свалить вину».

…Вести о раскрывшихся коробочках стали поступать из всех бригад и отделений, и каждый сообщавший, видимо, считал, что делает это первым, поскольку обязательно упоминал о суюнчи.

— Это говорит о том, — сказал Махмуд на объединенном заседании парткома и совета главных специалистов, где обсуждался вопрос о страде, — что совхозная агрономическая служба хорошо поработала, обеспечила равномерное созревание урожая на всей площади, значит, уборку, можно закончить в самые сжатые сроки.

— Несомненно, директор-бобо, — воскликнул Шайманов. — Нам можно ставить пятерку с плюсом!

— Ну, скромностью вы не страдаете! — заметил Суяров.

— Речь-то обо всей службе нашей, Малик Суярович.

— Пятерку с плюсом после дефолиации поставим, — сказал Махмуд.

Совещались недолго. Предварительные наметки главного инженера об организации уборочно-транспортного отряда и звеньев были рассмотрены еще месяц назад в кабинете Махмуда, теперь же уточняли детали, обсуждали, что должны сделать отделы и отрасли совхоза. Определили размеры премий для бригад и отделений, занявших первые места в соревновании. Совхозу предстояло сдать две тысячи тонн семенного хлопка, поэтому позаботились о том, чтобы хорошо организовать работу сборщиц. Между прочим, хлопок на семена впервые собирали руками, и Махмуд подумал, что, видно, дошло, наконец, до кого-то что-то разумное. Надоело каждый год пересевать площади с неудовлетворительными всходами.