Страница 52 из 57
— Какая мерзость, — цедит она сквозь зубы, расправляя юбку мрачного, тёмно-фиолетового платья, вышитого серебряными нитями по подолу. — Мало того, что девчонка возомнила себя воякой, так ещё и в открытую строит заговоры против отца.
— Пришла сказать что-то дельное или просто пошипеть, как обычно? — с прищуром отбиваю я, тоже не трудясь более сохранять светский тон. Ясно же, что ей просто хочется выбить меня из седла ещё до начала сражения, вот только на кон поставлено слишком много, чтобы поддаться на провокации.
— Пришла передать послание от Казера.
Глиенна шагает вперёд, головой почти задевая крышу палатки и моментально съедая своим присутствием почти всё свободное пространство. Протягивает мне сложенный вчетверо листок, и я торопливо его разворачиваю, не обращая внимания на то, как мёрзнут пальцы. Почему-то с каждым днём после свадьбы нуждаюсь в постоянной подпитке теплом Анвара всё больше. Или мне это кажется.
Оттиск его печати не особо и нужен, ведь манеру речи не подделать. Бережно сворачиваю листок вместе с отцовской любовью и поднимаю взгляд на Глиенну, которая не спешит уходить.
— Что мне ему сказать? Ты отзовёшь своё право? — не выдержав, спрашивает она. — Или готова на всё ради власти, как и твоя безродная мамаша?
Я удивлённо поднимаю брови на последних словах, вспоминая об обещании Анвара заставить её говорить. Судя по тому, что она не может удержать язык за зубами — узелок и впрямь на ней, действует. Какая удача. Моментально забывается просьба отца, которую всё равно уже не стану выполнять и откатываться на два шага назад.
— Моя безродная мамаша была костью в горле у всего двора, верно? — с кривой улыбкой пытаюсь я склонить разговор в сторону, где мне нужно вытащить правду на свет. — Её наверняка терпеть не могли аристократки, мечтавшие о постели кронпринца. Даже собственная фрейлина, изображавшая подругу, а потом успешно отнявшая её корону.
— Да что ты знаешь, соплячка, — зло выплёвывает Глиенна, и в дымке серых глаз вспыхивает чернота. — Наслушалась грязи от старых перечниц? Давай, это не первые слухи, которые до меня доходят! В чём ещё обвинишь, в собственной непроходимой глупости?
— Нет. Разве что в одном: это ты пыталась отравить мою мать.
Гордо вздёргиваю подбородок, жадно следя за её реакцией. Тем, как краснеет худое рыбье лицо и дрожит в возмущении подбородок, как она упирает руки в костлявые бока и наконец шипит:
— Травили не её, — через гомон собравшегося снаружи народа её голос почти теряется, но уже то, что смерть Эббет не названа типичной родовой травмой, невероятно по сути. — А тебя. Маленькое чудовище, которое не должно было увидеть свет и которое в итоге её погубило…
Глиенна осекается, с лёгким недоумением касаясь губ кончиками пальцев. С подозрением окидывает цепким взглядом палатку, и я спешу вытащить из неё ещё крупицу правды, пока она не опомнилась и не сообразила, что на её язык давит магия.
— Ты знала. Что она отдала за меня жизнь, а значит, знала и то, что она…
— Ведьма? — демонстративно закатив глаза, Глиенна фыркает: — Об этом мог догадаться любой, кто не слеп и кто не верит в счастливые совпадения и внезапные исцеления. Но она умела обаять. Привлечь на свою сторону самых влиятельных преторов тех лет, завоевать сердца. И все наши с ней усилия, всё пошло прахом, когда Эббет поняла, что младенец внутри неё убит.
— Убит твоими руками, верно?
— Помолчи, глупая девчонка! Не смей, слышишь, даже не смей… — задохнувшись, Глиенна в очевидной панике вытаращивается на меня, слепо щупает своё предательски выдающее правду горло, но остановить это не может и выпаливает: — Я никогда бы не причинила ей вреда! Я любила её больше всех на свете…
В ужасе отшатнувшись к стене палатки, она тяжело дышит в непонимании, почему призналась вслух, а я потрясённо замираю. Перчатки липнут к ладоням, лицо окатывает жаром испарины.
— Любила? — с трудом шепчу через давящее чувство в груди, чтобы затем закричать от негодования. — Да ты ненавидела её! Двадцать лет собирала про неё любую грязь, в которую меня можно было потыкать носом! Лишила меня семьи, сестёр! Ты, и только ты причина того, что происходит сейчас! — голос срывается в истеричные нотки, и меня наверняка слышно снаружи, но уже безумно плевать. Злость и неверие пульсируют в теле, раздирают конечности желанием начать бой здесь и сейчас, и совсем не с отцом.
— Ненавижу, — еле слышно шепчет Глиенна, обхватывая себя руками, и к ужасу своему, впервые вижу на её лице дорожки слёз. — За то, что оставила меня. Она могла бы жить, но выбрала тебя, дохлый комок, выпавший из её тела. Ненавижу её, потому что она меня бросила, ненавижу тебя, потому что ты тому причина.
— Но кто тогда отравил меня, кто хотел убить до рождения?! — отчаянно пытаюсь я достать золотую крупицу истины в куче сена застарелых обид.
— Не знаю. Мы с ней пытались выяснить, подозревали бывшую невесту Казера, после его свадьбы с другой исчезнувшую в неизвестность, проверяли завистников… но времени было так мало, роды приближались, и Эбби больше заботил ритуал передачи жизни. И когда я потеряла её, то была разбита… И Казер тоже… И он… предложил мне… А я знала, что от такого не отказываются, хотя готова была променять корону на то, чтобы Эбби ещё раз меня обняла…
Громко, навзрыд всхлипнув, Глиенна роняет лицо в подставленные ладони. Трясётся всем телом, и я чувствую жгучий стыд за то, что вижу перед собой. Раздавлена. Она и впрямь не лжёт. Её дрожащие руки вдруг начинают шарить по корсету, проверяют каждую складку платья, пока не вытаскивают из кармана крохотный холщовый мешочек с чёрным узлом. В отвращении уставившись на него красными, влажными глазами, швыряет его мне под ноги.
— Ты. Связалась с магом! И посмела зачаровать меня?!
Узкое лицо искажается от ненависти, собираются на лбу морщины, и Глиенна кидается вперёд. Даже подумать не успеваю, как её рука замахивается в явном намерении дать мне смачную пощёчину, но тут её запястье перехватывают ловкие чёрные пальцы.
— Если ты ещё раз поднимешь руку на мою жену, я утоплю всех твоих дочерей как котят, — шипит Анвар, появившись, словно из-под земли. Рыдания Глиенны слишком захватили внимание, чтобы увидеть, когда он столь бесшумно пробрался в палатку.