Застывшая кровь

Поместье графа же оказывается довольно скромным по меркам замка короля. Протяжённый, прямоугольный трехэтажный дом с колонными галереями и купольными павильонами из всё того же снежного камня находится за кованым забором, который вряд ли бы защитил даже от воров. Однако подъездная дорожка и милый вишнёвый сад по сторонам от неё создают неуловимый уют — что-то, чего мне порой отчаянно не хватает дома. Чтобы не было лишнего блеска и лоска, простая гармоничность и даже строгость. Внутри убранство ещё скромнее, паркетные полы тёмного дерева, множество картин в изящных рамах и большие прозрачные окна за лёгкими сатиновыми шторами. Будто графу нравится такая открытость для людей, и признаться, я тоже в этом нахожу нечто приятное, всё больше проникаясь местным образом жизни. За всю дорогу Анвар и Элтор обмениваются разве что парой дежурных фраз, что отзывается во мне лёгким азартным покалыванием.

Хозяин поручает слуге отвести Нэтлиана и Юнику в свободные комнаты, а нас провожает лично до самых дверей просторной гостевой спальни. Её явно готовили с особым тщанием, уже разведён камин и ожидает на столике перед ним поднос с вином и бокалами. Никаких ковров, лишь огромный пейзаж во всю стену и каменная кровать без балдахина, правда, заправленная изумрудного цвета покрывалом, гармонирующим с обивкой двух велюровых кресел. В традиционных роду графа тонах выкрашены стены и каминная полка. Замечаю, с какой подозрительной внимательностью осматривает предложенную комнату Анвар и понимаю, что он ищет слуховые окна или нечто подобное, что может стать лазейкой для пронырливых носов. И судя по лёгкому прищуру и подобравшейся фигуре, доверия радушию графа у него нет совсем.

— Располагайтесь, Ваше Величество. Надеюсь, тут вам будет удобно, — приглашает Элтор широким жестом, пока слуги быстро затаскивают наши вещи и бережно складывают в углу. — Если что-то понадобится, что угодно — обращайтесь…

— Так и вы не стесняйтесь обращаться к торговцам из Сахетии, — невинно тянет Анвар, и от вспыхнувших в его радужке обсидиановых смешинок у меня в слабости немеют колени. — Я смотрю, вашу обстановку не мешало бы несколько… облагородить. Могу организовать приезд наших мастеров, и даже абсолютно даром — за всё проявленное радушие…

Я едва сдерживаю смешок, особенно когда вижу, как поджимает губы Элтор: настолько завуалированно назвать его дом халупой, нуждающейся в милостыне, ещё надо было умудриться.

— Очень любезно, милорд, но мы вполне справляемся сами, — холодно сверкает глазами граф и вновь переводит всё своё внимание на меня, явно нащупав лучшую возможность достойно ответить противнику. — Ваше Величество, я не заметил вашей фрейлины, она отстала или посмела бросить столь прекрасную госпожу? — он вопросительно поднимает бровь, и я спешу объясниться:

— О, я путешествую без неё.

— Вы поражаете меня всё больше. Сначала красотой, нисколько не омрачившейся в дороге, а теперь и самоотверженностью, — будто не замечая, что рядом находится мой законный муж, Элтор берёт меня за руку в так и не снятой перчатке и подносит её к губам, мимолётно коснувшись пальцев. Улыбаюсь ему как можно более искренно, подбадривая такие замечательные порывы обихаживать всех дам в округе. Сегодня это мне очень к месту. — Сейчас же пришлю к вам пару толковых девушек. По себе знаю: лучшее, что может быть после долгой скачки — горячая ванна.

— Благодарю за тёплый приют, граф, и буду признательна. Я и впрямь не прочь искупаться, — отвечаю бархатистым тоном, смотря прямо в довольно искрящие светлые глаза графа, и он воодушевлённо поправляет манжеты сюртука. Лисья мордашка буквально светится от довольства.

— Отдыхай, Виола, путь и впрямь был долгим, — нарочито громко прерывает наш разговор Анвар, проскальзывая мимо и едва-едва не толкнув графа плечом. — Лорд Тревийский, я же правильно понимаю, что до приёма ещё достаточно времени? Успею вернуться к казармам и проверить своих людей?

— Безусловно, граф Эгертон, — на титул Элтор неуловимо надавливает, словно хочет подчеркнуть равенство их положений. Но нет, равным наследнику герцога и просто не успевшему принять новый титул Анвару он точно не станет. — Однако вам не о чем беспокоиться, уверяю, все гости размещены с одинаковым комфортом.

— И всё же предпочту убедиться сам. До встречи. Может быть…

Он упругой походкой покидает комнату, и по нему совсем не скажешь, что почти весь день провёл в седле. Ни тени усталости, зато меня она одолевает так стремительно, что дрожат колени, но я это упорно скрываю. То есть как это — «может быть»? Повод сбежать абсолютно глупый, надуманный. Забыл, зачем мы тут? Не хочет делить со мной комнату… или дал мне время отдохнуть. Или же просто уходит, чтобы не видеть моих любезностей с графом?

И почему я вообще должна обо всём этом думать. Вот уж не плевать ли! Да пусть катится к болотным духам.

— Что ж, не буду вас смущать, — откланивается следом и Элтор, наверняка заметив все отразившиеся на моём лице смятения: — Женщине ни к чему лишние глаза, когда она занимается своей красотой.

В чём он оказывается прав — ванна действительно становится большим облегчением. Смыть дорожную грязь, позволить двум скромным служанкам размять ноющие плечи и от души прополоскать в отдающей мелиссой воде волосы. У меня даже остаются силы на перекус из ягодного сока и хлеба. Но едва падаю в кресло у камина, как глаза предательски слипаются. Кутаюсь в мягкий халат, поджимаю под себя ноги, слепо смотря на огонь, наслаждаюсь чистотой. И моментально засыпаю.

Из сна меня выдёргивает приятное ощущение, будто кто-то осторожно пропускает через пальцы мои распущенные пушистые после мытья волосы, раскинутые на спинке кресла. Не спешу открывать глаза и давлю улыбку — я помню, кто больше всех неравнодушен к белым прядкам.

— Анвар? — зову тихо и несмело, потому что видеть хочу именно его. Отголоски холода уже понемногу возвращаются в пальцы ног, так что его руки были бы не лишними, вот только касания чужие, не приносящие того самого, родного тепла.

— Ошибочка вышла, дохлятинка, — колокольчиком звенит Юника, вынуждая меня тут же выпрямиться и оглянуться, стряхивая остатки сна.

— Ты что тут забыла? — строго свожу брови, но замираю, увидев её и потеряв все возмущения.