Страница 34 из 64
Между двумя рядами бирритов просачивается высокий мужчина в изумрудном сюртуке. Без лишних слов понимаю, что он и есть сам хозяин — это сквозит даже в твёрдой походке и аристократичной выправке плеч, в переливающейся на солнце дорогой ткани одежд. Но, конечно, малейшие сомнения растворяются при взгляде на обхватывающий его голову золотой обруч со вставками жёлтого турмалина. На достаточно длинных, убранных в хвост каштановых волосах смотрится символ власти настолько хорошо, что возникает подозрение в излишней выверенности, пафосности образа. Граф приветственно раскидывает руки, будто хочет нас всех обнять, и улыбается с лёгким лисьим прищуром больших, будто подведённых углем светлых глаз:
— Добро пожаловать в Тридорог, Ваше Величество! Бесконечно рад чести принимать столь высоких гостей. Мы ещё не были знакомы лично, так что позвольте представиться: граф Элтор Тревийский, — он кланяется в пояс, чего от человека его положения точно не требуется, и я сдерживаю желание поморщиться от излишнего лизоблюдства.
Мне следует быть в высшей степени приветливой, так что вежливым наклоном головы и улыбкой принимаю его жест. А факт, что граф был у самых ворот, ясно свидетельствует: нашего прибытия ждали давно.
— Приятно познакомиться, лорд Тревийский. Думаю, я в представлении не нуждаюсь, так что позвольте представить вам ленегата Халрока Нэтлиана и моего супруга графа Анвара Эгертона.
Намеренно называю их не в том порядке: о, мне дико понравилось утром, как Анвар теряет дар речи, это точно нечто новое и до жути забавное. Они с графом обмениваются вежливыми кивками и приветствиями, пока я пытаюсь наконец-то покинуть седло и размяться. Правда, совсем не ожидала, что Элтор кинется помочь. Метнувшись к Шитке, он подставляет руки, и я невольно спрыгиваю прямо в них, моментально стушевавшись от ощущения через ткань блузы тёплых ладоней на талии.
— Эм, спасибо.
— Что вы, я только рад, Ваше Величество, — сахарным тоном тянет граф.
Будто намеренно игнорируя всех остальных, он ловит мой растерянный таким вниманием взгляд, зато я затылком чувствую совершенно иной… морозными мурашками ушедший под кожу. Вздрагиваю, потому что чужие руки на теле задерживаются почти неприлично. Всецело понимаю, какие чувства вызвало у Анвара внимание ко мне от этого опытного любителя юбок — те же, что одолевают меня в отношении Юники. Элтор же негромко добавляет:
— Чувствуйте себя как дома. И всем сердцем соболезную вашей утрате, миледи. Ваш отец долгие годы восхищал меня своими талантами, и погиб он как истинный воин, с мечом в руке, — несколько напыщенные слова однако и впрямь достигают запаянных струн души: граф оказывается почти что первым, кто догадался высказать сожаление, а не поздравлять с получением короны, и я благодарно киваю на продолжение: — Но такова судьба каждого аристократа: принимать бремя власти в дни, когда ещё хочется носить траур по любимым.
— Спасибо за понимание и за ваше радушие. Рада вернуться в Тридорог спустя столько лет: в прошлый раз тут я была ребёнком, — несколько рассеянно отзываюсь я.
Закончив с любезностями, Элтор улыбается и всё же отходит назад, чтобы дать распоряжения по поводу размещения моих людей и их лошадей. А я позволяю себе выдохнуть и искоса взглянуть на Анвара, который уже спрыгнул из седла и теперь о чём-то шепчется с Миджаем. Подчёркнуто безразлично смотрит в спину графа, и на какой-то миг кажется, что сейчас клинок из его ножен вырвется на свободу и пойдёт в ход. Потому что прекрасно замечаю заигравшие желваки и безупречно сдерживаемую злость. Хорошо, что при нём нет тех послушных стрел, лишь колчан с обычными…
А это же восхитительно! Почему вообще лишь я должна мучиться подозрениями в адрес его и Юники, когда у меня в руках прекрасная возможность дать сдачи… Он так долго считал меня маленькой дурой, которой можно вертеть на свой лад — посмотрим, кто теперь будет ходящим за морковкой осликом. От этой торжественным маршем прогудевшей в голове идеи настроение взлетает моментально.
Я знаю по рассказам и сплетням, что за свои пять лет ношения титула граф Тревийский успел трижды развестись, наплодить пару наследников и свести с ума каждую высокородную особу, которая имела несчастье останавливаться в его доме. Пусть так — зато умения встречать гостей у него не занимать. Всех бойцов отряда, жреца и Эда с Холой с комфортом поселяют в казармах бирритов, а королевскую чету и Нэтлиана провожают в само поместье хозяина. К моему удивлению, Анвар отдаёт распоряжение и Юнику взять с собой, негласно подтвердив догадки о её благородном происхождении… И вдобавок вызвав ещё больше вопросов вкупе с лёгким раздражением из-за его нежелания оставлять свою любимицу со свитой. Это лишь выливается в мой новый поток любезностей с Элтором — как и подозревала, на вечер у того уже запланирован официальный приём. С его слов — «скромные танцы в кругу друзей и свежие перепела в карамели».
Предпочла бы просто отдых после дороги и крепкий сон, но приходится проехать по непривычно широким улицам Тридорога и принимать поклоны от его жителей. Надо сказать, красоты и величия вокруг хватает: всё сияет белизной, нет никакого свойственного крупным поселениям запаха пота или нечистот, и даже ни одного бродяги по пути от ворот к центру нам не встречается. Может быть, всё это вылизано до идеальности просто из-за визита королевы, а может, и впрямь тут так всегда — сходу не разобраться. Но мне не приходится играть восхищение, когда любуюсь новой, своеобразной архитектурой: каждый дом будто стремится ввысь, сужаясь кверху острыми шпилями. На многих из них висят вывески с изображением кренделя, молота, сапога или ножниц — понимаю, что это сделано для незнакомых с городом путников, ведь так каждый может найти все услуги, какие могут понадобиться. Хорошую идею мысленно конспектирую на будущее.
В Велории много растений и балконов, тут же явно некогда заботиться о наведении подобных изяществ — почти не встречаются витражные окна, всё просто, но удивительно чисто. Камень и порядок. И невообразимое количество самого разнообразного народа: замечаю и группку низкорослых людей с узким разрезом глаз, наверняка прибывших с Жёлтых островов; и торгующую безделицами из полудрагоценных камней прямо на улице загорелую гранийку; и темнокожего парнишку, который чистит прохожим сапоги за два обишка. Тридорог живёт и дышит, и никакой визит гостей это не останавливает. Люди почтительно кланяются нам, а затем спешат по своим делам — печь хлеба и ковать доспехи, шить рубахи и учить ремеслу детей.