Страница 26 из 64
Неспешно и грациозно Цивал огибает Шитку справа, и Анвар вмешивается в разговор без лишних предисловий. Мне становится неловко: Нэтлиан знает, куда и зачем мы едем на самом деле, и что говорит, по сути, с пленником без кандалов. Однако он совершенно спокойно дымит трубкой и отвечает:
— Если вы о разбойниках, которыми кишат эти леса, граф Эгертон — то думаю, Её Величество вполне осознаёт опасность, потому и собрала для сопровождения достойный по численности отряд.
— О, я не о том, — с лёгкой ехидцей тянет Анвар, скосив на меня взгляд: не поворачиваюсь к нему, но ощущаю мелкой дрожью это внимание к моему побледневшему лицу. — Хотя, не спорю, даже моей скромной делегации на пути в столицу пришлось несколько раз столкнуться с попытками грабежа. Итану Дангу не помешало бы заняться вопросом безопасности получше, расставив вдоль тракта посты с бирритами… Правда, защитить от куда более значительных угроз они смогут вряд ли.
— Каких угроз? — не выдерживаю я, тут же кусая щёку изнутри в досаде на себя: сохранять немоту не вышло. И это я надеялась игнорировать его как можно дольше?
— Ваше Величество, вы не прочь поминать болотных духов… в определённых ситуациях. — Прозрачные глаза смотрят на меня, искрясь от сдерживаемого смеха, но всё же я замечаю на их дне отголоски тревоги. — Но что, если я скажу о духах лесных и речных, для которых хорошенькие девочки на белых лошадках — лакомая добыча?
— Я не девочка. И не верю в сказки, — резко отсекаю я, пока голос не дрогнул. Не признаваться же, что спину бросает в ледяной пот от подступившего страха. Вновь опасно отклоняюсь в седле от усталости. Если даже Анвар опасается…
— О, нет. Уже нет, — глухо шепчет он, задумчиво прищурившись, а затем в его тоне неожиданно проскальзывают твёрдые, повелительные нотки, рассыпающие мурашки по позвонкам: — Хватит играть в героизм. Садись ко мне, живо.
— Вот ещё!
— Отказываетесь даже приближаться к столь горячо любимому супругу? Хм, королева не доверяет своему мужу и брезгует прикасаться — очень, очень интересный факт, который наверняка дойдёт до ушей каждого аристократа Афлена…
Тактично не обращающий внимания на нашу перепалку Нэтлиан громко фыркает, маскируя смешок, и тут же смущённо опускает голову, уделяя трубке подозрительно много внимания. Оценил подход? Анвар явно знает, на чём играть. Если в отряде возникнет хотя бы слух, что я сторонюсь собственного мужа, что всё мирное воссоединение пахнет фарсом… Сплетня легко доплывёт и до людей в Тридороге, когда мы туда прибудем. Вся миссия пойдёт насмарку. Я обязана убедить всё наше окружение, что Анвар прощён, или после его казни первый взгляд будет на корону. Взгляд Иглейского, готового за сына разрушить страну.
Раздери кхорры всю эту чокнутую семейку.
— Ненавижу тебя, — почти неслышно шиплю сквозь зубы, уводя Шитку к обочине, чтобы не мешать движению отряда. Останавливаю её натяжением поводьев, сжимая их до скрипа кожаных перчаток. Лишь бы не трястись… знаю, что на нас поглядывают десятки людей: и моих, и его.
— Неправда. В жизни в это не поверю.
Я окидываю его уничтожающим, предупредительным взглядом, когда он подводит Цивала почти вплотную, а затем решительно обхватывает меня за талию. Ох. Уже и забыла, какая у него крепкая хватка. Дыхание сбивается, вынуждена уцепиться за его плечи, подрагивая от волнения. Но едва Анвар меня приподнимает, а ягодицы отрываются от седла — не могу сдержать облегчённый выдох. Бёдра немеют, тут же начинает колоть от самого живота до кончиков пальцев на ногах. Сопротивляться нельзя, да и сил нет совсем, и я позволяю усадить себя на вороного коня боком, плотно прильнув к широкой груди его всадника. Ткань спасает от магии лишних касаний, но не может уберечь от того, как живо тлеет рядом тепло твёрдого тела, когда я оказываюсь в кольце уверенных рук, а пальцы Анвара вновь тянутся к поводьям.
— Удобно? — как ни в чём ни бывало спрашивает он и негромко, странно прищёлкивает языком, на что Шитка ржёт —
И надо бы что-то ответить, да только на ум ничего не приходит. Мне действительно значительно легче, уже хотя бы потому, что сомкнула бёдра и могу расслабить спину. Еловый запах от чёрного плаща Анвара щекочет нос, и я ловлю себя на том, что смотрю на его шею. Покрытую незалеченными ссадинами тёмную кожу и точку пульса — стучащую слишком часто для преувеличенно безучастного лица. Мне не должно хотеться приникнуть к ней губами. Но хочется — до зуда под рёбрами и сухости во рту. Спешно прикрываю веки, и руки обезоружено соскальзывают с крепких плеч. Это сильнее меня. Магия или наваждение, настоящее это притяжение или отголоски лживого дурмана, но оно словно прописано под кожей.
— Зато тебе неудобно, — лепечу я, и от следующего глубокого вдоха почти постоянно сопровождающий меня тошнотворный комок медленно тает в животе. Предательски начинает кружиться голова. — Места в седле почти не осталось.
— Не преувеличивай свои габариты, — весело поддевает Анвар, чуть теснее прижимаясь бедром к моей ягодице, от чего так приятно пульсирует внутри. Тепло, отчаянно нужное, долгожданное — манит, крутится в самом нагревающемся воздухе, но я упрямо не пускаю его глубже, не касаюсь голой кожи. И не позволяю себе положить гудящую голову на грудь Анвара, пусть так обоим было бы в разы комфортней. Не доверяю себе. Знаю, что моментально начну желать большего. Быть ближе и снова обжечься.
Если поддамся наваждению снова — это будет предательством памяти отца, заветов богини и всех канонов здравого смысла. Он — грязный еретик и убийца. Надо повторять себе это как можно чаще, особенно в моменты, когда во рту скапливается тягучая слюна при воспоминании о пряном вкусе этих узких губ.
— А ты прекрати зачаровывать мою лошадь. — Собрав крупицы самообладания, упрямо стреляю глазами в сторону Шитки, которой избавление от наездницы вернуло крепость шага.
— Она сама пойдёт за Цивалом. Неровно к нему дышит с той нашей первой прогулки.
Между нами искрит глупое, щекочущее затылок чувство, будто речь идёт совсем не о животных…
— Значит, она просто не знает, что ваши кони жрут таких как она, если те пали в дороге.